Книга Знамена Князя - Сергей Соболев

От них, правда, мало что осталось, от этих трупов, что были обнаружены на пепелище. Все они обгорели настолько, что сквозь обугленную плоть проступали во многих местах обглоданные адским пламенем кости и черепа. Если учитывать, какой запашок исходил от останков, то зрелище это было не для слабонервных.

Эксперты тщательно исследовали все, что осталось от сгоревшего коттеджа. Они разобрали головешки, просеяли пепел и собрали все, что могло представлять хоть какой-то интерес для следствия. Интерес этот, судя по всему, носит чисто академический характер. Потому что никакого следствия, никакого расследования, в привычном, правовом понимании этого слова, как уже дали понять Уитмору, – проводиться не будет.

Помимо трупов, на пожарище было найдено еще кое-что любопытное. Например, небольшой металлический контейнер. Совершенно неотличимый от того, что вчера был изъят у местного наркодилера, который, как выяснилось буквально пару часов назад, вдобавок оказался связан с верхушкой местной общины сайентологов, пользующейся немалым влиянием в этих краях.

Хотя контейнер оказался пуст, сам факт такой находки указывал на то, что компания погорельцев так или иначе имеет отношение к изготовителям препарата «джанк» – если не напрямую, то через одного из поставщиков.

Если бы они не погибли все, причем при довольно странных обстоятельствах, то, допросив их, не исключено, удалось бы добыть какую-нибудь ценную информацию касательно все того же препарата «джанк».

Но что сейчас об этом говорить.

Любопытно, что на пепелище были обнаружены именно четыре обгоревших трупа. Ни одной лишней косточки, ни даже горстки человеческого праха. Ничего такого, что дозволяло бы уверенно говорить о том, что на момент возникновения пожара в коттедже, кроме этих четверых, была еще хотя бы одна живая душа. Сквозь оцепление к дому никто не смог бы прорваться. Объект был окружен так плотно, что и мышь не проскочит. К тому же допрошенные впоследствии сотрудники подтвердили, что в дом никто не входил. И, соответственно, никто оттуда не выходил, вплоть до того момента, когда от коттеджа остались одни головешки.

То есть еще раз подтвердилось то, что Уитмор знал и раньше. В доме, оцепленном сотрудниками ДЕА, находилось четверо. Не шестеро или сколько-то еще, а именно четверо. А все прочее, как рассудил про себя Уитмор, от лукавого.

В морге он «поплыл». Вряд ли на него так подействовало увиденное там. Скорее, это была реакция организма на все разом события последних суток. Но в этот момент ему откровенно повезло. Во-первых, ему не стали задавать никаких вопросов. Возможно, начальство тоже притомилось, хотя и не в такой степени, как он. А во-вторых, глава ДЕА, а с ним и крутой фэбээровец, который после своего появления заправляет здесь всеми делами, отправились в офис вице-губернатора, предупредив Уитмора, что у него в запасе есть час, который он должен израсходовать на то, чтобы привести себя в порядок и приготовиться к предстоящему серьезному разговору.

Получив передышку, Уитмор решил принять душ и поправить свой жизненный тонус при помощи хорошей порции крепчайшего черного кофе. В раздевалке в этот вечерний час не было ни одной живой души. Он сбросил с себя экипировку, включая нижнее белье, и сунул все это комом в большой пластиковый мешок. Затем взял из своего личного шкафчика банное полотенце и туалетные принадлежности, после чего направился в душевую.

По дороге ему пришлось нырнуть в кабинку туалета. Он едва успел добраться до унитаза, как его тут же вырвало. Хорошо еще, что все это произошло не в присутствии свидетелей, а не то его минутная слабость могла бы обернуться потерей авторитета среди сотрудников управления.

Жирный рвотный запах преследовал его даже в душе. Запах пепелища и поджаренного человеческого мяса. Он тщательно почистил зубы и прополоскал горло мятным эликсиром. Затем, встав под тугие струи воды, принялся ожесточенно драить себя мочалкой, щедро расходуя при этом шампунь и мыло.

Спецгруппа, которую перебросили в Лос-Анджелес по воздуху, прибыла на место в 06.40. Коттедж сгорел за каких-то десять минут, и пока Уитмор решал, пропустить ему к дому пожарных и спецтехнику или же этого делать нельзя, тушить там уже было нечего. Командир спецгруппы, по согласованию с руководством, взял на себя общее командование, так что Уитмору, по сути, все это время доводилось быть у него на побегушках.

Двух операторов, работавших в штабном фургоне и обслуживавших электронный комплекс связи и наблюдения, увезли на военную базу и учинили им там допрос. Этих людей надежно изолировали, и даже Уитмор не имел теперь к ним прямого доступа.

Начальство прибыло на место недавнего ЧП в половине одиннадцатого утра. Роберт Кеннет, директор федерального Бюро по наркотикам, прибыл с полудюжиной спецагентов ДЕА. Босс повел себя очень странно. Прежде чем выслушать от Уитмора подробный доклад о случившемся, он полушепотом, так, чтобы не слышали другие, произнес дословно следующее: «Будьте предельно внимательны, Уитмор… То, что произошло здесь, у вас, – уже в прошлом. А нам с вами следует, прежде всего, заботиться о будущем».

Очень скоро выяснилось, что главным действующим лицом в этой истории является заместитель директора ФБР Даркмен. Во всяком случае, этот субъект уже с первых минут своего появления в Лос-Анджелесе стал вести себя более активно, чем его высокопоставленные коллеги из других ведомств. Прилетел он, кстати, из Вашингтона тем же самолетом, что и руководство ДЕА. В свиту фэбээровца входило около двух десятков агентов, приписанных к Управлению спецпрограмм ФБР. Ему же, как выяснилось, напрямую подчинялся командир спецподразделения, базирующегося в Форт-Брэгге и теперь по тревоге переброшенного на борту военного транспорта в Калифорнию.

Поначалу у Чарльза Уитмора сложилось мнение, что даже сам Кеннет в каких-то аспектах этого странного дела зависит от фэбээровца, хотя первый из них, возглавляющий мощнейшее, известное на весь мир Бюро по наркотикам США, занимает, казалось бы, более высокий пост, нежели второй. Но стоило ему как следует пораскинуть мозгами, как он тут же смог отыскать довольно простое и логичное объяснение этому несколько озадачившему его на первых порах факту. Кеннет, если верить слухам, просачивающимся из центральной штаб-квартиры, является блестящим мастером аппаратных игр. Мало кто знает, чем он занимался в течение четырех с лишним лет после того, как подал в отставку с поста заместителя главы ДЕА. Одни говорят, что Кеннет лоббировал через свои связи в Вашингтоне интересы крупнейших фармацевтических корпораций, выступая в роли высокооплачиваемого «консультанта», другие же утверждают, что он в эти годы продвигал какой-то собственный бизнес. Несомненно одно: Кеннет, неожиданно для многих вернувшийся в ДЕА, причем в ранге главы ведомства, как и в прежние годы, предпочитает держаться несколько в тени, одновременно демонстрируя потрясающую работоспособность, нестандартность мышления и умение «примагничивать», вовлекать в сферу своих интересов самых разнообразных людей. И еще он, как никто другой, наловчился в трудных ситуациях переводить стрелки на других, благо у опытного чиновника всегда найдется под рукой пара-тройка кандидатов в стрелочники…