Книга Кубинское каприччио - Чингиз Абдуллаев

– Вы его любили?

– Это была не обычная любовь в привычном ее понимании. Мыуважали друг друга, нам было комфортно вместе, уютно, спокойно. Он был очень начитаннымчеловеком, интересным, со своим неожиданным взглядом на привычные проблемы.Любой женщине было бы с ним интересно. Он не был прижимистым, в том смысле, вкаком бывают ювелиры. Но цену деньгам, конечно, знал. Ко мне относилсяпрекрасно. И к моему сыну. По-моему, я ему нравилась. Или он меня любил.Называйте как хотите.

– Вы ездили с ним в Израиль?

– Об этом тоже успели сообщить, – горько усмехнулась она. –В общем, вела себя как обычная содержанка. Ездила. И поэтому твердо решила, чтоникогда не выйду за него замуж, хотя он и предлагал.

– Почему?

– Не будем обсуждать детали. В поездке человек раскрываетсячуть больше обычного. Он был почти идеальным другом, но как муж он бы меняраздражал. Или я бы его раздражала. Нам бы следовало иногда отдыхать друг отдруга. Поэтому мы с ним виделись не так часто, как могли бы.

– Только из-за его характера?

– Не только. Но учтите, что в последние годы он плохо себячувствовал. Сказывалась и химиотерапия.

– У него были и другие проблемы? Я имею в виду мужские?Извините, что спрашиваю, но мне важно понять его состояние в последний годжизни.

– Были, – вздохнула она, – может, поэтому он так ко мнеотносился. Он часто ничего не мог сделать… Как мужчина… В последние годы вообщеничего не мог. Но я не настаивала. Я ему помогала… Если вы понимаете, о чем яговорю.

– Понимаю, – кивнул Дронго.

– И от этого он страдал еще больше, – сказала Валида.

– Могу себе представить. Скажите, вы знали, что в началедевяностых он вложил большую часть своих денег в крупный камень, который купилв Баку у одной известной семьи?

– Об этом знает весь город, – улыбнулась она, показывая своикрасивые ровные зубы. Или это были имплантаты? – Он купил алмаз уШекерджийских.

– Вы его видели?

– Видела. Один раз я попросила его мне показать. Сказала,что об этом алмазе все говорят. Он рассмеялся и пообещал мне его показать. Мытогда были в его бакинской квартире. И когда однажды мы оказались в КраснойСлободе, он мне его показал. Большой алмаз, чуть желтоватого цвета, с какой-тонадписью. Я была даже немного разочарована, мне казалось, что он должен бытькакой-то особенный, более крупный, более интересный. По-моему, Семен дажеобиделся, когда я ему об этом сказала. И больше никогда не показывал мне этоткамень.

– Значит, в своей бакинской квартире он вам его не показал?

– Нет. По-моему, он хранил его там, в своем доме, в КраснойСлободе. Но я больше ничего не знаю.

– Если бы вы увидели этот алмаз снова, вы бы его узнали?

– Думаю, что да. А он у вас?

– Нет. Он исчез из дома Семена Борисовича…

Она прикусила губу.

– Его украли, – убежденно сказала Валида.

– Кто это мог сделать?

– Конечно, кто-то из его окружения. Хотя… подождите, – онанахмурилась, мрачно взглянула на своего гостя, – я только сейчас поняла. Вы непросто так пришли ко мне. Вы уверены, что этот алмаз могла украсть только я.Поэтому вы пришли именно ко мне? Считаете меня воровкой. Вам навернякаподсказали. Ведь рядом с умирающим были только его родные и близкие. А из чужихего иногда навещала только я. Все верно. Там решили, что я должна умирать с голодупосле смерти Семена Борисовича. А я отправила сына в Лондон уже учиться вмагистратуру. И тогда они решили, что я украла этот несчастный алмаз. Поэтомувы и пришли ко мне? Хотите устроить у меня обыск? Или узнать, как я украла этоткамень? Только вы ошиблись. Я ни у кого ничего не крала. И тем более не смоглабы украсть ничего у Семена. Мы были с ним настолько близки, насколько это можносебе представить. Если вы полагаете, что можете обыскать мою квартиру и найтиэтот алмаз, то приступайте. Можете даже вызвать сюда сотрудников полиции, чтобыи они вместе с вами обыскали мою квартиру. Вы, наверно, думаете, что, если япозволила покойному купить мне эту квартиру, значит, я уже совсем потеряласовесть. И способна на любую пакость, на любое преступление. Вы так полагаете?Вы так решили и поэтому пришли именно ко мне?

– Вы не даете мне ответить, – спокойно произнес Дронго, –слишком длинный монолог. Успокойтесь, пожалуйста. Если бы я вас подозревал, тоне стал бы так настаивать на нашей встрече. И каким образом вы могли украстьэтот камень, если не были в их доме в Красной Слободе в момент его смерти. Выведь приехали уже на похороны, в Баку. А насчет вашего сына… Я думаю, было быне так сложно узнать, что вы решили сдать свою квартиру и уже наверняка получилиденьги вперед.

– Верно, – она вздохнула, вытерла набежавшую слезу. – Вобщем, он был очень неплохим человеком. И жаль, что все так получилось.

– Вы уверенно сказали, что камень могли украсть. Кто его могукрасть, по-вашему?

– Я просто обмолвилась. Не хочу ничего говорить…

– Но вы уже сказали. Простите, но это явно не тот случай,когда вам нужно играть в благородство. Итак, кого вы подозреваете?

– Алмаз не мог украсть никто из посторонних, – вздохнулаВалида, – Семен был достаточно проницательным и умным человеком. Я убеждена,что он прятал его где-то в тайнике, в своем доме в Красной Слободе. И никому обэтом не говорил, даже мне. Никому. Может, только своим племянникам, он ихлюбил, как своих детей. Хотя Асиф достаточно сложный и неуравновешенный человек.У него бывают нервные срывы, приступы из-за его большого давления. Борис болееспокоен, надежен, может все взвешивать, рассуждать. Семен Борисович их оченьлюбил. Но они бы никогда не стали красть этот алмаз, хотя бы потому, что ониочень дружат друг с другом и камень все равно должен был остаться в семье.

– Тогда кто? Вы сказали, «кто-то из окружения»?

– Любой из него, – с некоторым ожесточением заявила Валида,– кто угодно. Только не доктор Мильман. Он святой человек, делал все, чтобыоблегчить муки Семена Борисовича. А остальные… типичные нахлебники. Я вамговорила, как меня не любил Зинур Марчиев. И не подумайте, что я хочу емуотомстить. Но он единственный профессиональный ювелир из окружения СеменаБорисовича. И он мог украсть этот камень, зная его реальную цену.

– Кто еще?

– Вы хотите, чтобы я назвала вам их поименно. Каждый из нихбыл по-своему «себе на уме». Хуршида с ее полуобразованным сыном Туфаном,который так любит давать свои советы. Этот наглый водитель Иса, который всегдаотвозил меня с таким видом, словно делал одолжение. В общем, там былодостаточно людей, которые могли воспользоваться его положением и украсть этоталмаз.