Книга Ренегат - Артем Мичурин

«Не может быть. Этого просто не может быть!»

Бородач снова поднимает топор, но замирает и медленно переводит взгляд на лицо Стаса. Он смотрит прямо в его немигающие остекленевшие глаза.

«Неужели слышит? Черт! Он услышал! Эй! Эй, мужик, слышишь меня?!»

– Подъем! – орет бородач и замахивается топором уже в сторону лица. Раскатистый металлический гул вторит его голосу.

«Что?!»

– Оглох, едрить твою? Вставай!

Стас, пытаясь уберечь лицо от нависшего топора, дернулся всем телом и с удивлением обнаружил, что это ему удалось. Он перекатился набок, упал, и стремительно кружащаяся перед глазами картинка с бородатым мясником исчезла, уступив место расплывчатым желтоватым пятнам на черном фоне. Под ладонями что-то захрустело.

«Солома, – Стас быстро огляделся. – Клетка. Вот черт. Я в клетке. Слава богу!»

– Задремал, что ли? – язвительно поинтересовался разбудивший его голос.

Стас поднялся на ноги и осмотрелся.

Возле камеры, держа керосиновый светильник, стоял брат Николай, а за его плечом из полутьмы коридора проступал силуэт покрытой капюшоном головы с двумя янтарными точками, поблескивающими в свете пламени.

Силуэт чуть дернулся, и недолгая тишина нарушилась гаденьким хриплым смешком.

– Коллекционер?! – Стас даже пошатнулся от удивления.

– Здравствуй, дружище! – Охотник расплылся в улыбке, подошел и протянул через решетку ладонь для приветственного рукопожатия. – А я уж и не чаял.

Стас чисто рефлекторно сделал шаг назад и с подозрением глянул на протянутую руку. Но охотник продолжал настойчиво тянуть пятерню, активно показывая мимикой, что не время сейчас ломаться и демонстрировать рудиментарную принципиальность.

С этим Стас был согласен. Положение действительно не располагало к капризам, а столь необычное поведение Коллекционера хоть и удивляло вплоть до легкого ступора, но все же было лучше, чем поведение обычное. По крайней мере, его появление здесь давало шанс на… Неизвестно на что. Однако отсутствие всяких шансов делу тоже не помогало.

– Рад видеть в целости, – Стас радушно улыбнулся и наконец пожал протянутую руку, добавив про себя: «А вот сохранность не на высоте».

Вид у арзамасского головореза действительно чуть изменился с момента последней встречи: плащ внизу разодран, красная пыль, покрывающая высокую худую фигуру с ног до головы, облепила правый рукав многочисленными шершавыми кляксами, костяшки пальцев содраны в кровь, на левой скуле видна длинная подсохшая ссадина, но ехидная ухмылка, как всегда, радует окружающих, а из-под полы выглядывает ствол «Бизона» – точь-в-точь как у муромских безопасников.

– Что со мной сделается? – продолжил Коллекционер разыгрывать сцену встречи двух старых друзей. – Сам-то как? Нечего пока не откусили? А то ведь народ здесь ушлый, только зазеваешься и – цап! – Он расплылся в плотоядном оскале и хлопнул Николая по плечу. – Ну ладно, открывай давай. Так и будем, что ли, через решетку разговаривать?

– Не-не, – помотал головой бородач, – без приказа нельзя.

– Да ты чего, Колян? Это ж друг мой, Стас, – охотник развернулся вполоборота к собеседнику и указал на объект притязаний. – Мы ж с ним вместе пуд соли сожрали, он мне жизнь спасал, а ты его как скотину в клетке…

Обитатели барака, разбуженные посторонними звуками, зашевелились и скоро уже в полном составе с интересом наблюдали за развитием событий.

– …какой шпион? Ты чего говоришь-то такое? – Коллекционер продолжал усиливать натиск. – Чтоб мой кореш под муромских прогнулся? Ну бля… – Он развел руками с выражением полного недоумения.

– Да я им объяснял уже, что в Арзамас иду, что у меня там дела, – подключился Стас. – Они не слушают.

Но брат Николай был непреклонен.

– Без приказа нельзя, – отрезал он. – Иди и разговаривай с отцом Фомой.

– Ночью? – спросил Коллекционер.

– Жди утра.

– Ну что ты будешь делать, – охотник повернулся к Стасу и виновато пожал плечами. – Такие вот порядки.

– Ничего, – ответил тот, – я подожду.

– Ага. Не уходи никуда, – погрозил пальцем Коллекционер и направился в сторону выхода. – Упрямый ты человек, Николай Михалыч, – обратился он к бородачу.

– Служба такая.

– Ладно, служба… Как жена-то, родила уже?

– Двойню.

– Да ты что? Пацаны?

– Если б.

– Ну, девки – тоже хорошо.

Дверь барака закрылась, возвращая его обитателей в темноту, и Стас вновь почувствовал на себе пристальные взгляды. По клеткам побежал шепоток. Общее возбуждение нарастало, пока самый смелый представитель местной общественности – коренастый мужик в изодранном бушлате – не решился обратиться к герою дня.

– Это… Стас, – начал он осторожно, – ты вроде говорил, что дела у тебя в Арзамасе.

– Говорил.

– Стало быть, туда и двинешь?

– Если получится.

– Слушай, Стас, – парламентер подошел ближе и начал вещать доверительным тоном, – коли в те края идешь, может, и в Первомайск заглянешь? Брат у меня там. Андреем звать. Терещенко. Возле «пневматики» живет. Ты ему передай, чтоб денег собрал на выкуп. А, дружище? – Глаза просителя увлажнились, голос задрожал. – Выручи. Подохну я тут. Руки гнить начали уже. – Он вытянул пятерни с кровоточащими трещинами промеж пальцев и всхлипнул. – Скоро работать не смогу, и тогда все, хана мне.

Не успел Стас открыть рот, чтоб аргументированно отмазаться, как прошения хлынули со всех сторон.

Сидельцы принялись горланить, наперебой выкрикивая имена родственников, названия деревень, фортов, городов. Каждый надрывался что есть мочи, стараясь переорать разом вскипевшую толпу. В ближней камере началась драка за место у решетки. Люди отпихивали друг друга, протискиваясь поближе к своей единственной надежде на спасение. Падали на колени, рыдали, умоляли…

Худющий парнишка лет семнадцати оказался прижат к прутьям напирающей сзади людской массой, но все равно продолжал беззвучно шевелить губами, глядя на Стаса, как на спасителя рода людского.

Пожилая женщина, лопочущая что-то про сыночка Лешеньку, резко отшатнулась, получив локтем в зубы, бухнулась на пятую точку и заревела, размазывая кровь по морщинистому лицу.

А толпа продолжала гудеть, обрушивая на Стаса нескончаемый поток бессмысленной информации.

– Заткнулись все! – проорал он так, что у самого в ушах зазвенело.

Сначала примолкла ближняя клетка, за ней вторая. Оставшиеся три, насторожившись, тоже сбавили громкость. И наконец, в бараке снова воцарилось молчаливое тревожное ожидание.

– Я иду в Арзамас и никуда больше, – заговорил Стас, дождавшись тишины. – У меня нет ни малейшего желания носиться по округе с вашими весточками. – Толпа разочарованно вздохнула. – Да и кто сюда попрется вас, людоедов, выкупать? Думаете, в Первомайске или в Тенгушево об этом не знают ничего? Так что сидите уж, жрите свой бульон да помалкивайте.