Книга Рано или поздно - Элизабет Адлер

Он тихо сидел рядом. В темно-голубом пиджачке и накрахмаленной голубой рубашке с тщательно завязанным полосатым галстуком. Рыжие волосы были подстрижены очень коротко. Летом полная Делия носила платья пастельных тонов, а зимой хорошо сшитые костюмы, преимущественно серые. И всегда при шляпе. Только, пожалуйста, не подумайте дурного. Ничего вычурного, затейливого или фривольного, как у некоторых других женщин, в ее шляпах не было. Простая соломенная с лентой или темная фетровая с пером. Каждый сезон она покупала новую, но каким-то образом любая из них всегда выглядела в точности как предыдущая.

Делия и Бак никогда не ужинали на кухне, Боже упаси! Только завтракали. По вечерам они сидели друг против друга в небольшой, перегруженной мебелью столовой под сияющей люстрой из искусственного хрусталя. А в бокалах у них была простая вода, мать не одобряла газированные напитки.

Делия старательно продумывала меню для каждого ужина, о чем с гордостью сообщала окружающим. Однако Бак всегда знал, что будет есть. И абсолютно ничего из этого ему не нравилось. Тушеная говядина с водянистым шпинатом, налим под шубой из клейкого белого соуса и вечное желе из концентрата «Джелло» с шариком взбитых сливок из баллончика «Реддиуип». Бак страстно тосковал по гамбургерам с жареной картошкой, горячим лепешкам «тако» с начинкой из рубленого мяса, сыра, лука и бобов, хот-догам и мороженому. А ему подавали тушенку, рыбу, желе…

Бак ненавидел свой дом, свою еду, свою жизнь. И свою мать. Ненависть к ней переполняла его до краев и с самого юного возраста вызывала сильнейшее желание убить. Но по мнению Делии Дювен и соседей, он был превосходным сыном. «Ах, если бы наши мальчики походили на него», — говорили соседки друг другу.

Бак был образцово-показательным учеником. Корпел над учебниками, получал хорошие отметки, но внутри у него постоянно пылала ярость. На переменах, когда ребята хвастали своими успехами на задних сиденьях автомобилей, обсуждали вечеринки, выпивку, флирты и прочее, он прятал непомерно огромное самолюбие за стену притворного безразличия.

Бак знал в городке винный магазин, владелец которого был таким старым, что ничего не стоило у него из-под носа стащить бутылку водки. Он и проделал это однажды. Пробрался домой, подпер в комнате дверную ручку стулом, ибо мать не разрешала пользоваться ключом, лег на кровать и, глядя в потолок, выпил водку до дна, не разбавляя.

А затем вообразил мать голой и себя с ножом в руке. Вот он кромсает ее на куски, с наслаждением глядя на вылезающие наружу кишки. Потом он увидел школьных красоток, снимающих перед ним милые кофточки. Он проделывает разные гнусности, а красотки так противно визжат. Наконец он представил собственные крепкие руки, сжимающие мягкую шею, и достиг оргазма. В пьяных фантазиях он был настоящим гигантом. Всемогущим.

Отца, Рори Дювена, он не знал. Мать развелась с ним, когда Баку было три года. После рождения сына Делия отказывала мужу в плотских удовольствиях. Причем назвала их «то, чем занимаются в спальне». Секс и грех для Делии были синонимами, то есть чем-то отвратительным, позорным. Немудрено, что Рори ее покинул. Оставил Делии все; дом, деньги, рассчитался подчистую. Он не хотел иметь ничего общего ни с ней, ни с ее ребенком.

От отца у Бака остался в памяти религиозный гимн. Тот любил распевать во все горло: «Вперед, Христово воинство! Шагайте туда, куда зовет вас крест Иисуса…»

И по сей день у него в ушах звучит голос Рори. А тогда он закрывал глаза, видел крест Иисуса и чувствовал себя рыцарем, сражающимся за правое дело. Крест для него стал символом власти и мужественности, который принадлежал только им с отцом.

Учась в колледже Калифорнийского университета в Санта-Барбаре, Бак не уставал думать о том, как избавится от Делии. К тому времени он стал благообразным молодым человеком, высоким, сильным, с копной медно-рыжих волос и глубоко посаженными темными глазами, которые в разговоре плавно уводил в сторону. Ему не составило труда в первую же неделю учебы пригласить девушку на свидание. Вернувшись вечером в общежитие, она сказала подругам, что он «жуткий». То же произошло и с другой, и с третьей. Все отказали ему. Помучившись, Бак снял проститутку и заплатил вперед двадцать баксов. Кончив через несколько секунд, он избил ее, забрал деньги и вытолкнул из машины.

Со шлюхами было легко, но, к сожалению, не удавалось проконтролировать процесс соития, он протекал невероятно быстро. Иногда девки смеялись над Баком, что вызывало у него приступы ярости.

Деньгами Делия снабжала сына крайне скудно, и, чтобы оплачивать учебу, ему приходилось работать в двух местах. Бак чувствовал себя униженным, нищим, стыдился своего старого захудалого автомобиля.

Однажды ночью, выпив бутылку водки, он увидел свет в конце тоннеля. Внутренний голос велел Баку убрать мать. Тогда ее дом и деньги перейдут к нему. И он станет богатым и свободным.

Бак разработал подробный план, много раз его корректировал, даже провел генеральную репетицию. Проехал вечером от студенческого городка до дома. Но не зашел, а только убедился, что в это время никого поблизости нет. Он знал, что план сработает, потому что в городке ему доверяли. Кроме того, Бак был сообразительнее местных полицейских.

Все прошло в соответствии с планом. Она не слышала, как он вошел, и не пикнула, когда он положил ей руки на шею. Только, выпучив глаза, вопросительно смотрела на сына, чьи крепкие руки выдавливали из нее жизнь.

В этот момент он чувствовал себя непобедимым. Подчиняясь неодолимому влечению, он вырезал у нее на лбу крест. Посмотрел на проделанную работу и остался доволен, решив, что отныне крест станет его автографом.

Перед уходом он инсценировал ограбление. Взломал заднюю дверь, перевернул в комнате все вверх дном и вытащил из материнской сумочки деньги. Затем вернулся в Санта-Барбару.

На следующее утро Бак снова приехал в городок. Остановился у магазина, хозяина которого знал всю жизнь, и сказал, что на уик-энд домой не собирался, но позвонил матери и почему-то никто не ответил. Это его обеспокоило.

— Очень странно, — сказал Бак, хмуро глядя на хозяина магазина после того, как перезвонил матери. — Она должна быть дома, вы же знаете.

Хозяин магазина кивнул. Делию знали все. Ее режим дня отличался строгостью, по нему можно было сверять часы.

Бак отправился домой, где «в ужасе» обнаружил растерзанное тело. Давясь слезами, он вызвал полицию. Копы нашли свидетельства борьбы. Стол перевернут, вазы разбиты, на полу сумочка Делии. Хозяин магазина подтвердил рассказ Бака. Кроме того, Бак подготовил превосходное алиби. Сообщив копам, что вчера вечером был на концерте в Санта-Барбаре, вот в кармане случайно сохранился корешок билета.

Соседи заявили, что Бак всегда был хорошим мальчиком. Правда, немного замкнутый, но к матери относился прекрасно. Никому даже в голову не пришло его заподозрить.

Он унаследовал дом и счет в банке. Миллионером, конечно, не стал, но появились деньги, которые можно было тратить на что угодно. Он купил «порше» с откидным верхом — не новый, трехлетней давности, но очень приличный, часы «Ролекс» и кое-что из красивой одежды. Убрав мать с дороги, он мог себе это позволить.