Книга Приемное отделение - Андрей Шляхов

Семнадцать лет, скорее всего с пневмонией… Ясное дело — призывник старается откосить. Если сразу же начать симулировать что-то кардиологическое, то «Скорая помощь», вероятнее всего, госпитализирует прямиком в кардиологическую реанимацию, откуда больные попадают в отделение неотложной кардиологии. А Введенская работает в «обычной» кардиологии, в которую преимущественно госпитализируются планово, по направлениям поликлиник или же переводятся из других отделений. Такого «перспективного» клиента, как желающий откосить от армии призывник, неотложная кардиология из рук не выпустит, а поликлиника молодому человеку, не имеющему показаний, вряд ли выдаст направление на плановую госпитализацию. Вот и приходится Введенской изворачиваться, чтобы положить к себе клиента при полном соблюдении правил. Со «Скорой», положим, не очень сложно договориться, главное, чтобы в приемном отделении не развернули или не запихнули бы в терапию. Как положить пневмонию в кардиологию? Да очень просто — заподозрить при приеме какую-нибудь кардиологическую патологию (попросту говоря — высосать ее из пальца), указать в диагнозе под вопросом, и вперед, с песнями!

— Наши медсестры будут в курсе. — Введенская положила на стол перед Ольгой Борисовной пятитысячную купюру.

— Сделаем! — пообещала Ольга Борисовна, смахивая купюру в верхний ящик стола, любовно называемый «копилочкой».

Сегодня в копилочке еще ничего не было. Ну, с почином! Как говорится, доброе начало сулит хорошее завершение.

— Верю и надеюсь, — улыбнулась Введенская и ушла.

В дверь потянулись сотрудники — старая смена, новая смена, старшая медсестра, сестра-хозяйка…

Попросив Боткина задержаться, Ольга Борисовна сказала:

— Алексей Иванович, сегодня должен поступить по «Скорой» молодой человек семнадцати лет по фамилии Савченко. Его надо положить в кардиологию. Не в неотложную, а в «простую». Запишите — Савченко.

Этого достаточно. Больше дежурному врачу знать не положено. И делиться с ним нечего — еще разбалуется.

— Я запомню, Ольга Борисовна, — улыбнулся Боткин. — На память не жалуюсь, тем более что фамилия знакомая. У нас в Мышкине хирургией заведовал Савченко Сергей Иванович.

— Освоились уже немного?

— Вошел в ритм, — еще шире улыбнулся Боткин. — Все нормально, Ольга Борисовна.

«Да он просто экстрасенс какой-то! — восхищалась медсестра Алина после первого же дежурства с Боткиным. — Только взглянет на больного, и все ему ясно!» Если Алина и преувеличивала, то не намного. Живя в Мышкине, вдали от компьютерных томографов, суперсовременных лабораторий и маститых консультантов, Алексей Иванович привык полагаться на собственные глаза, собственные уши, собственные руки и, главное, на собственные мозги. Ничего, пока они его еще не подводили.

— Рада за вас. — Ольга Борисовна заставила себя улыбнуться.

На самом деле Ольге Борисовне было все равно. Не освоился — найдется другой врач. Сколько их уже прошло на ее памяти… Текучесть кадров в приемном отделении была впечатляющей, но всякий раз на свободное место вскоре находился кто-то еще. А некоторые, как, например, доктор Колбин, «прирабатывались» и оседали надолго. Все зависит от настроя. Если, к примеру, врач не склонен лечить или заниматься какими-то обследованиями, но тем не менее расставаться с медициной не собирается, то приемное отделение как раз по нему. Как выражался Колбин едва ли не при каждой сдаче дежурства: «Всех распихал — и на свободу с чистой совестью».

Алексей Иванович принял ее слова за чистую монету. Улыбнулся еще шире и нарвался на вопрос:

— Скажите, пожалуйста, Алексей Иванович, а почему вы все время улыбаетесь? Прямо как продавец в бутике.

— Разве это плохо? — смутился Боткин. — Наоборот — располагает к общению… Но я не притворяюсь и не специально. Это просто характер у меня такой, улыбчивый… Можно сказать, врожденное качество.

— Неплохо, — Ольга Борисовна пожала плечами. — Странно как-то. Непривычно. Контакту улыбка, может, и способствует, но впечатление о вас может сложиться несерьезное. О человеке судят…

— О человеке, Ольга Борисовна, лучше судить не по улыбкам, а по делам. — Алексей Иванович не только перебил начальницу, но и мягкость из его голоса куда-то исчезла. — А мне меняться поздно, не мальчик уже, четвертый десяток пошел.

«Да ты, оказывается, с характером!» — удивилась Ольга Борисовна и посмотрела на Боткина, которого до сих пор считала простоватым дурачком, как-то по-новому, едва ли не уважительно. Так вот ты какой, северный олень!

Боткин ушел, а она все сидела, переживая полученное впечатление. Наконец тряхнула головой, отгоняя неуместные рабочим утром мысли, и отправилась на больничную пятиминутку.

Перед тем как уйти домой, Ольга Борисовна заглянула в смотровой кабинет к Боткину.

— Не поступал? — спросила она, не называя фамилии, потому что Алексей Иванович был не один, а в компании медсестры и очередной поступившей.

— Нет, — ответил Боткин, сразу же поняв, кого имеет в виду заведующая отделением.

Понять было нетрудно, поскольку ни о ком другом, кроме молодого человека Савченко, разговоров сегодня не велось.

Савченко привезли в половине шестого. Юный, розовощекий, упитанный немного сверх меры, он пришел в смотровую сам, не на каталке привезли, уселся на краешек кушетки и скромно стал ждать, пока врач «Скорой помощи» «сдаст» его дежурному врачу приемного покоя.

По тому, как бегали глазки немолодого круглолицего скоропомощника, было ясно, что в диагнозе острой двусторонней нижнедолевой пневмониии, выставленной под вопросом, правдив только знак вопроса. Боткин тем не менее после быстрого, но тщательного осмотра пациента «расписался в получении», а затем назначил тому анализы, рентген легких и консультацию хирурга. В любом приемном отделении есть несколько палат, предназначенных для больных, ожидающих перевода в другой стационар (например, привезла «Скорая помощь» пациента с аппендицитом, а оказалось, что это не аппендицит, а дизентерия) или проходящих срочное обследование для решения вопроса о госпитализации или уточнения диагноза. Туда пока и определили Савченко.

В палате Алексей Иванович пообщался с пациентом пообстоятельнее и убедился в том, что тот врет как сивый мерин. Заучив кое-какие жалобы, Савченко путался и сбивался, стоило копнуть чуть глубже, и снова начинал твердить про одышку. И студент пятого курса догадался бы, что перед ним симулянт, причем довольно неумелый. Или нерадивый, что, в общем-то, то же самое.

Пока Алексей Иванович ходил на кухню снимать пробу ужина (рыбная котлета с отварными макаронами), Савченко сводили в рентгенкабинет и показали хирургу. Рентгенограмма органов грудной клетки никакой патологии не показала, хирург ничего своего не нашел. Получив из лаборатории анализы (дай бог каждому такие хорошие анализы!), Алексей Иванович констатировал, что Савченко практически здоров, и отказался его госпитализировать, о чем и сделал запись в неуспевшей растолстеть истории болезни. Да, и на таких вот симулянтов положено заводить истории болезни, иначе куда врачи станут записи делать, а медсестры анализы вклеивать?