Книга Вармастер. Боярская стража - Сергей Извольский

прошу не делать никаких резких движений, чтобы не возвращаться в камеру. После того, как тебя приведут в порядок, мы поговорим как цивилизованные люди…

Говорил я, придерживая пальцем левый уголок губ. Но все равно с каждым произнесенным словом боль в щеке пульсировала все сильнее, стреляя уже противными отголосками в висок. Еще и слабость накатывает волнами, ровно стоять тяжело.

— Она не понимает русский, — неожиданно произнес Кирк из-за спины.

— Да? — удивился я. — Какой же она понимает?

— Эти твари понимают только язык хлыста. Зачем вообще с ней разговаривать?

Затем, что я не понимаю где оказался и мне нужна информация из разных источников, вот зачем. В ином случае я бы промолчал, но — если не задавать прямых вопросов, Кирк тоже источник информации, главное на нужные кнопки нажимать.

— Она принцесса, ее убийство политически немотивированно.

— Ух ты, какие слова выучил, — хмыкнул Кирк. — У нас и так война, если ты вдруг не знал.

Надо же, без посторонних Кирк со мной более по-родственному общается. О сказанном им задумался — боярыня в зеленом тоже нелюдь, если по лицу судить, но с ней почему-то войны нет, она даже меня лечила несмотря даже на заметную неприязнь.

— Все войны кончаются.

— Эта кончится, когда вся нечисть будет убрана с лица земли.

Похоже еще один фанат резунов, какая приятная семейка. Ладно, хватит разговоров — выдавать энциклопедические сведения родственничек не собирается, так что надо просто дать ему указание отвести ведьму наверх. Тем более что пленница, казалось, вот-вот испустит дух — полузакрытые веки задрожали, глаза под ними закатились. Тело девушки обмякло, и она сползла по стене, неловко раздвинув подтянутые недавно к груди ноги. Я хотел было приказать Кирку поднять ее, как вдруг в затылок прилетел удар и пол прыгнул в лицо, перед тем как я потерял сознание.

Очнулся почти сразу — хлесткий удар открытой ладонью пришелся прямо в огненный шрам. Неожиданно, но в этот момент сверкнула вспышка и отшатнувшийся Кирк схватился за обожженную руку.

Смаргивая муть перед взором понял, что сижу у стены камеры. В голове пульсирует боль, по шее стекают щекочущие струйки. Так, Кирк меня сюда подтащил только что, невежливо бросив. Сейчас он с отвращением плюнул в меня, но вроде бы не попал. Да он боится! Зря — я бы пульнул в него огнем, как в риттмайстера Шлогара недавно, но и огня вроде нет, да и руку не поднять от прибившей меня к полу слабости.

Кирк, почувствовал отсутствие угрозы и подошел ближе, нависая темной глыбой. Мне уже было все равно — перед взором плывет, под бровями пульсирует боль. Чувствуя, как снова теряю сознание, я опустил голову, но вновь получил удар наотмашь. Как ни странно, от обидной пощечины — уже по правой щеке, не по шраму, слегка пришел в себя, даже получилось сфокусировать взгляд.

Кирк, грубо схватив меня за волосы, заставил меня поднять глаза. Приблизив свое лицо вплотную, дохнув луком и чесноком, он зашептал на шведском. Я его не понимал, но по жестам и интонации, смысл угадывал — он говорил, что я сдохну здесь и сейчас, а найдут меня с голой задницей на ведьме, которой тоже недолго осталось.

— Мое имя Дуэйн Киркпатрик, запомни его! — вот это даже переводить не нужно и так понятно. — Хочешь что-нибудь сказать мне перед смертью?

Кивнув, невероятным усилием я поднял указательный палец и направив его на Кирка.

— Авада Кедавра, йопта, — прошептал я и добавил на выдохе: — П-пух!

Дернувшись, Кирк сдавленно булькнул и кулем свалился на пол. Надо же, сработало — вот какой я великий маг и волшебник. Ладно, вру конечно — за спиной Кирка стояла вейла, она и ударила его в затылок тяжелыми кандалами. Нагая, избитая и грязная, но даже так держалась вейла с высокомерной грацией — ни следа ауры умирающего лебедя, которая усыпила нашу бдительность совсем недавно.

Смотрит на меня пристально, зеленые глаза поблескивают в полумраке. Так, а не стоит ли мне теперь начинать волноваться?

— Я понимаю русский, — еще ярче сверкнула вейла зелеными глазами. — Удивительно, правда?

Глава 5

Из подвала темницы мы выбирались с большим трудом, то и дело поддерживая друг друга. Как преодолевал последние ступени, уже не помню. Когда немного пришел в себя и отдышался, вокруг уже бегали толпы озабоченных людей, металось эхо криков и команд. Меня хватило, чтобы еще оставаясь на ногах отдать указания — Кирка в камеру и подготовить к допросу, вейлу привести в порядок и подготовить к беседе.

После, уже на нормальных носилках, а не как вчера, бойцы в треуголках отнести меня в башню. Лечить вновь прибыла боярыня Арина в зеленом мундирном платье. Склонившись, вейла-целительница водила надо мной сияющими зеленью ладонями, проводя диагностику.

— Умеете удивлять, ваше высочество, — совсем негромко произнесла она.

— Это мне еще гитару в руки не давали, — ответил я машинально.

Слова мои вызвали неожиданный эффект — боярыня вздрогнула и воззрилась на меня с недоумением. Похоже для стало сюрпризом, что я в сознании. Неприязнь из ее взгляда, кстати, ушла. Но это понятно — негатив был к тому, его конченому высочеству, который пленницу чуть не порезал на глазах у всех. Но после того, как я сначала размазал резунов по стене, а потом появился из темницы с вейлой-принцессой в обнимку, боярыня явно пересмотрела ко мне отношение.

Чтобы привести меня в порядок, ей потребовалось несколько минут. Но по мере того, как становилось лучше, накатывалась и сонливость — глаза слипались, я мягко проваливался в приятную пучину сна. Разумом понимал, что нельзя, слишком вокруг все сложно, тем более что где-то на периферии звучали громкие голоса, похоже прямо серьезные разборки. Но разум спасовал перед слабостью тела, и я отключился.

Очнулся ближе к вечеру, и вспомнив крики и шум, серьезно заволновался — теперь уже начиная осознанно понимать, что просто так подобный шум подле ложа моего высочества не случился бы. Приподнялся на локтях, осмотрелся. За окном по-прежнему моросит дождик, но облака подсвечены вечерним солнцем. Рядом дремлет на кресле Маргарет. Платье в этот раз темно-зеленое, с закрытым горлом, но на груди каплевидный вырез столь широк, что фантазии опять просто негде развернуться, все на виду.

Впрочем, взгляд на прелести дамы-воспитательницы не радовал. Интуиция подсказывала, на фоне памяти недавних разборок у порога, что ничего хорошего ждать не