Книга Лувр - Екатерина Александровна Останина

блистал, в отличие от Генриха и Маргариты, которая никогда за словом в карман не лезла.

Генрих III особенно опасался умной Маргариты. Кроме того, помимо интриг родственников, всякий раз королю приходилось испытывать, мягко говоря, неудовольствие из-за вольных моральных норм. Что касается Франсуа, то Венера жестоко отомстила ему за чрезмерную любовь к наслаждениям, но Маргарита утоляла свою страсть, нисколько не думая о репутации. Ее брак с Генрихом Наваррским стал насмешкой, и Маргарита не стала слишком долго ждать, чтобы пуститься во все тяжкие. Как только ее супруг сбежал из Лувра, она совершенно перестала сдерживать себя. Впрочем, Генрих Наваррский никогда и не смотрел на нее как на жену и был откровенно равнодушен, а потому и Маргарита вела себя так, будто и вовсе не замужем. Она так распутничала, что вынуждала Генриха III принимать срочные меры. Генрих Наваррский прекрасно знал о безобразиях, которые творятся в Лувре, и в одном из писем Генриху III говорил, что ему известно, какой бордель устроила его супруга с «молодым Шанваллоном». Генрих III не раз пытался помирить супругов, но безрезультатно. Однажды король даже прибегнул к силе и арестовал всех придворных дам своей сестры, но она устроила публичный скандал.

Говоря о личной жизни Генриха III, поневоле вспоминаешь слова Таванна, который говорил: «Король хотел бы избавиться от короны и жить простым буржуа с 50 тысячами ливров ренты». Нечто подобное произносил у Шекспира Генрих VI Английский: «Никогда ни один подданный так не мечтал быть королем, как я мечтаю быть подданным». И все же Генрих III до самого своего трагического конца оставался королем в полном смысле этого слова.

Интриги в Лувре

В конце 1570-х годов после поездок по стране Генрих III вернулся в Лувр, вновь в сопровождении миньонов, напомаженных и завитых. Фавориты снова совершенно рассорились с Монсеньором и, соответственно, с его приверженцами. Обе стороны презирали и ненавидели друг друга. Маргарита распространяла слухи о прекрасных молодых фаворитах брата, а нынешний любовник королевы Наваррской и приближенный Монсеньора Бюсси снова называл миньонов «любимчиками в постели». Бюсси и явился поводом для новых ссор.

Современник сообщает, что господин де Бюсси 6 января 1578 года явился в Лувр «одетый просто и скромно, но в сопровождении шести пажей в одежде из золотой ткани, громко говоря, что пришло время, когда самые неимущие будут самыми храбрыми», таким образом бросая вызов королевским фаворитам. Через четыре дня все тот же Бюсси нарвался на ссору с Филибером де Грамоном. Обе стороны имели по триста человек бойцов и собирались драться у ворот Сент-Антуан. Короля предупредили о стычке, которая больше напоминала самую настоящую войну, и он лично запретил сражение. Однако дворяне не успокоились. Буквально в тот же день Грамон попытался ворваться в дом Бюсси. Завязалась драка. Маршалы де Монморанси и де Коссе прекратили потасовку и отвели Грамона и Бюсси в Лувр, где их обязали примириться. И все же взаимная неприязнь между домом короля и домом его брата была столь велика, что дня не проходило, чтобы не случались разного рода стычки между кухарками, оруженосцами или лакеями.

Прошло совсем немного времени после ссоры Грамона и Бюсси, как последний встретил в Лувре Келюса. Оба пылали лютой ненавистью друг к другу. Произошел следующий обмен любезностями. Келюс поприветствовал Бюсси: – Добрый вечер, мой капитан. – Добрый вечер, мой солдат. – Я хотел сказать – капитан несчастных пройдох. – Тогда вы будете моим лейтенантом или знаменосцем. – Не может быть! – Ты солгал. – Вы считаете себя самым влиятельным человеком при дворе, но есть люди, не менее могущественные, чем вы. – Ты лжешь! – закричал Бюсси. Келюс спокойно сказал, что Бюсси просто сумасшедший. На это Бюсси в третий раз закричал, что Келюс лжет. Затем после этой милой беседы дворяне разошлись каждый в свою сторону.

Называя Бюсси капитаном пройдох, Келюс возвращал Бюсси долг (он подразумевал – главой извращенцев), вспоминая, как часто миньонов называли «любимчиками в постели». Это было простое оскорбление, и, награждая им друг друга, люди в то время не заботились ни о каких доказательствах.

Через два дня Бюсси забыл о ссоре, но 1 февраля он решил прогуляться на лошади вдоль Тюильри, как вдруг увидел, что на него едет группа всадников – Келюс с друзьями. Однако Бюсси дал клятву самому королю ничего не предпринимать в отношении Келюса (то же самое обещал и миньон). Бюсси решил, что разговор лучше всего не начинать вовсе, и ускакал. Так что Келюс был не прав. На следующий день Бюсси получил письмо от короля, где Его Величество просил «составить рассказ, подписав его собственноручно, о том, что произошло вчера между вами и господином Келюсом, чтобы выявить правду, и я мог принять необходимые для восстановления справедливости меры». В ответном послании Бюсси просил позволить ему встретиться с господином Келюсом в бою, чтобы получить удовлетворение, как это принято у людей чести.

В те времена честь почиталась превыше всего. Встречу король не разрешил. Пошли слухи, будто Генрих III собирается начать против Келюса судебное разбирательство, однако дело, как это часто бывало, замяли. Ничего не произошло. В результате герцог Анжуйский вышел из себя и даже задумал бежать. Екатерина, как могла, старалась смягчить противостояние двух своих сыновей.

Через несколько дней в Лувре состоялась свадьба Сен-Люка и Жанны де Бриссак. Екатерина вместе с Маргаритой и Франсуа выехала из Парижа, желая избавить герцога Анжуйского от насмешек королевских фаворитов. Однако был еще и заключительный бал, а на него не пойти не представлялось возможным, поскольку при дворе немедленно сказали бы, что герцог Анжуйский полностью разорвал отношения со своим братом. Немного подумав, Франсуа решил пойти.

Большего удовольствия для себя Сен-Люк и его друзья пожелать не могли. Они открыто издевались над герцогом Анжуйским, ничего не забыв: ни маленький рост, ни фигуру, ни костюм.

Герцог покинул зал в великом гневе и решил, что не оставит это просто так. Он посоветовался со своим другом Ля Шатром, после чего отправился к Екатерине Медичи. Та как раз раздевалась в своей комнате, однако Франсуа был настолько взбешен, что не обратил ни малейшего внимания на подобное обстоятельство. Он заявил, что хочет покинуть Лувр, хотя бы на несколько дней, чтобы поохотиться. Мать не возражала и отправила к королю Виллекье, чтобы заручиться его согласием.

Скоро Виллекье вернулся с разрешением. Франсуа успокоился и пошел в свою комнату, что находилась на втором этаже Лувра, отдал приказ егерю Монсоро подготовить собак. Приближенные оставили его, и Франсуа лег в постель, надеясь забыть во сне столь неприятный