Книга Алая птица - Анна Рудольф

«Вот кто настоящая скотина», — злобно подумала Айрин и опустила голову еще ниже.

Надежда выбраться в библиотеку в дребезги разбилась о его недовольную морду. Гуго стерег ее, как цепной пес, хорошо, что поводок не нацепил. Некстати вспомнилось, что в Шарибской Империи процветало настоящее рабство, и Айрин поежилась от ужасных гипотетических перспектив и от облегчения, что Рейненберн с Шарибом разделял широкий пролив.

В Дубовом Перевале мало, кто разделял ее любовь к книгам и картам, разве что дети и Гуго. Но первые вместо того, чтобы внимательно слушать, предпочитали пририсовывать парочку дополнительных торговых путей, почему-то всегда через горы или леса, а второй, не таясь, цедил зевоту в кулак до тех пор, пока Айрин со вздохом не убирала книги и не плелась за ним на луг или к озеру.

В этот вечер в трактире было настоящее столпотворение. В центре небольшого зала как всегда вопил зазывала, предлагавший посетителям разнообразную работу. Сегодня он рассказывал о фруктовых садах в некое поместье с красивым названием «Белая Ласточка»:

— Герцог Варнарри предлагает четверть серебряного в день! Сбор яблок и фруктов. Подойдут и женщины с детьми. — Он откашлялся. — Еще в замок требуется пятьдесят слуг! Девушки и юноши, происхождение неважно. Прачками-поломойками-конюхами-стряпчими…

— Ты чего пялишься? — взвился Гуго. — Тоже в замок захотела? К Придворному магу, небось?

Она выдавила что-то про жажду и змеей скользнула в толпу.

Улыбчивая женщина за стойкой налила ей стакан молока. Пару мгновений посверлив хозяйку пристальным взглядом, от чего радушная улыбка слегка поникла, Айрин подалась вперед и как можно тише спросила:

— Не знаете, когда в замок набирают прислугу?

Брови женщины взлетели вверх.

— Как ярмарка закончится. Считай, через три дня.

Три дня! Девушка обернулась к столику, за которым сидели… сестра, жених сестры и эта скотина.

— Ты, дорогуша, с таким раскрасом в замок не попадешь, — хозяйка сочувственно посмотрела на ее лицо. — Да и муж твой не позволит.

— Не муж он мне!

— Ну, не мое дело. Хотя, поломойкой да прачкой сгодишься. А вот Придворный маг не возьмет. Ему, говорят, красавиц подавай. Только текучка у них страшная, двух предыдущих девиц недавно выгнали взашей.

— Почему? — удивилась Айрин. — Неужели не справились с работой?

— Да какая работа? — отмахнулась женщина. — Стирать, убирать да на побегушках быть и две смогут, а зачем ему целых четыре, не понимаешь? — та покачала головой. — Те девки на сносях были! — женщина недовольно цокнула языком. — Вот тебе и знатные господа.

— И это он их?

— А я почем знаю? Может, и он. Всякое болтают.

Айрин задумалась, нервно кусая губы.

— Пожалуйста, придержите для меня одну комнату, я заплачу вперед, только чуть позже.

Женщина глубоко вздохнула, обводя взглядом забитый до отказа зал, но после поспешного обещания Айрин дать двойную цену, нехотя кивнула.

— Добро. Только ты смотри, девочка, замок — не место для таких простушек, как ты. Имей в виду, тебя там мигом опорочат, не делом, так словом. Больно страшная молва про господина Придворного мага ходит.

«Да нужен больно мне этот господин! И на полет стрелы к нему не подойду».

Айрин пришло в голову, что в замке можно будет затеряться среди безликой черни и, если постараться, наверняка удастся попроситься переписчицей, картографом или опять же швеей, а по ночам тайком пробираться в королевскую библиотеку. Если за эти двадцать лет что-то и сохранилось, оно должно быть там, под защитой дворцовых стен.

Однако мысли о ежедневном тяжелом ручном труде заставили Айрин тихо застонать. В селе она слыла неженкой и белоручкой, и чего греха таить, тут языкастые кумушки подметили верно.

— Ты чего тут застыла? — Гуго вырос позади, как суровый надзиратель.

Все «а, может, не стоит» вмиг разбились о ревность в его глазах. Одного взгляда хватило, чтобы между половой тряпкой и его постелью выбрать тряпку.

— Пью молоко, — девушка продемонстрировала ему стакан.

— Нашла, на что деньги тратить! Идем, скоро собираемся, — он потащил ее обратно к столику, бесцеремонно распихивая посетителей, не успевших убраться с его пути.

— А зачем ехать в ночь? — невинно спросила она, словив сразу три удивленных взгляда. — Не лучше ли отправиться утром?

— Раньше отъедем, раньше вернемся в Дубовый перевал, — пожал плечами Лени.

— Какие-то проблемы, Айрин? — набычился Гуго.

— Нет-нет, — она замахала руками. Жест вышел чересчур театральным. Так она кривлялась, когда разыгрывала перед детьми маленькие представления. Ложь сорвалась с языка с искренностью, присущей только истине: — Вдруг на нас нападут разбойники? Сами посудите: мы едем с ярмарки, либо с покупками, либо с выручкой. Мы не вооружены, с виду не опасны. Легкая добыча! А если выдвинемся утром, то сможем отъехать на достаточное расстояние, да и при дневном свете будет видно, что мы далеко не богачи.

— Дело говоришь, — кивнул Лени. — Тем более, мы и подарков накупили. Глупо будет вот так всего лишиться. Да и за вас, красавиц, страшно, — он любовно поцеловал зардевшуюся Агнес в щеку.

Под предлогом ужасной усталости Айрин удалось в одиночестве сбежать в комнату, где она быстро зажгла свечу и, постоянно оглядываясь на дверь, зашарила в сестриной сумке в поисках кошелька. Руки жутко тряслись, и узелок никак не хотел поддаваться. Она с досадой бросила это дело и запихнула все обратно, справедливо рассудив, что Агнес может и пересчитать монеты. Неожиданно у двери раздались шаги, и Айрин тут же отпрыгнула на середину комнаты, словно воровка, пойманная с поличным.

— О, Гуго, — Айрин открыто улыбнулась, украв выражение у героини одной из любимых баллад: — А я решила проверить пожитки. Знаешь, утром выйдем засветло, так что надо все с вечера подготовить.

— Вот за это я и люблю тебя, — он сгреб ее в охапку. — Ты умная девка, таких еще поискать! Ух, будешь прекрасной хозяйкой! А знаешь, — тон его голоса изменился, и в нем появились слишком знакомые интонации, — я подумал, мы одни сейчас, и раз все равно поженимся, так…

Айрин передернуло.

— Ты что? — она принялась лихорадочно соображать, одновременно выворачиваясь из слишком своевольных рук. — А как же заветы Всевышнего? Что я скажу, когда предстану перед его взором? А