Книга Однажды стану твоей - Натали Андерсон

как Вайолет наливает себе воды.

— Ты давно его знаешь?

— Почти две недели.

— И он уже очень защищает тебя.

Она отпила газировки, чтобы успокоиться:

— Наверное, он опасается тебя.

Он оскалился, как акула:

— Я сомневаюсь, что ты по достоинству оценила его беспокойство.

— Ну, по крайней мере, он спросил меня, может ли чем-то мне помочь, а затем принял мой ответ. Он не пытался навязать мне свое решение, как властолюбивый обормот.

— По-твоему, я навязываю тебе свое решение? — Роман начинал злиться.

— Разве нет?

— А что решила ты?

— Мне нужно время, чтобы все обдумать. Этого не должно было случиться. Мы были вместе только одну ночь.

Он стиснул зубы:

— И теперь у тебя будет от меня ребенок.

Вайолет нервно поерзала на месте:

— Я не думаю, что это лучшие обстоятельства для начала отношений.

— Я не собираюсь жениться на тебе по любви. Я предлагаю сделку, которая выгодна нам обоим.

Безопасность и стабильность.

Вайолет недоверчиво посмотрела на него:

— Ты готов жить как монах?

Его глаза сверкнули.

— У нас несколько вариантов, и позже мы их обсудим. Когда ты будешь готова разговаривать.

Варианты? Позже? Нет, она должна все выяснить прямо сейчас!

— Ты считаешь, мы должны снова спать вместе.

Он рассмеялся:

— Тебя это удивляет?

— Ты сумеешь соблазнить меня, чтобы я согласилась выйти за тебя?

— Неужели я такой высокомерный?

— А то!

— Давай для начала расслабимся и насладимся путешествием. Ты можешь сидеть и смотреть на пейзаж.

Ну, у нее действительно не было выбора, Роман прав. В купе у них будет время и уединение. Ей просто нужно сначала подумать обо всем самой.

Когда поезд отошел от станции, Вайолет приободрилась. Ей нравилось двигаться, а не топтаться на одном месте. Она с нетерпением ждала встречи с другими пассажирами, но оценила возможность посидеть и полюбоваться видом, особенно в такой невероятной роскоши. Она поджала под себя ноги и сосредоточенно уставилась в окно. В ее голове кружились беспокойные мысли. Она хотела независимости и свободы, возможности путешествовать, исследовать и решать, что ей делать. И что теперь?

Произошло чудо. Она получила от судьбы настоящий подарок. Но отныне придется постоянно общаться с Романом Фрейзером, который ей совсем не пара.

В дверь постучали — Фрэнки принес ее сумку. Она пошла за ней, но Роман опередил ее.

— Тебе не нужно этого делать, — смущенно сказала она, когда он принес ее вещи. — Сумка маленькая.

— Она до смешного маленькая. Вся твоя одежда там?

— Да, и ясно, что я со всем справлюсь сама.

Роман поднял брови:

— Ты не считаешь, что о беременной женщине нужно заботиться?

Вайолет решила, что он лишает ее независимости:

— Не путай заботу и преувеличение. По-твоему, я даже сумку носить не могу? Беременная не может работать в поезде? Я думаю, женщина должна делать то, что ей хочется.

— Важна твоя безопасность. Ты можешь устать. Гормоны влияют на самочувствие, а иногда даже на мышление. Не отказывайся от помощи только потому, что боишься, как бы тебя не сочли слабой. — Гормоны на всех влияют по-разному. Зачем обобщать?

Он рассмеялся:

— Пассажиры не захотят, чтобы их обслуживала беременная женщина, везущая тяжелую тележку. Они, естественно, бросятся ей помогать.

— Не знала, что ты рыцарь.

Роман присел перед ней и положил руки на подлокотники ее кресла:

— Так ведет себя нормальный человек. Необходимо уступить место беременной женщине в автобусе. Разве это не знак уважения? — Он наклонился к ней ближе. — И я сделаю все возможное, чтобы позаботиться и защитить беременную и ее ребенка и обеспечить их безопасность.

Она смотрела ему в глаза, тронутая его словами, но в то же время желая спорить. Он хотел для нее лучшего, но его сила пугала ее. Не власть денег или связей, а власть, которую он имел над ней как мужчина.

— Я могу позаботиться о себе. — Надо доказать ему, что она справится одна.

— Ну, тебе не обязательно это делать.

Через несколько часов Вайолет с огромным облегчением сбежала в ванную, чтобы приготовиться ко сну. Она никогда не ночевала в поезде. А теперь ей придется спать рядом с Романом Фрейзером. Будет слишком заманчиво повернуться к нему и попросить его прикоснуться к ней. Им было так хорошо вместе! Нахлынули воспоминания, появились фантазии.

Она злобно почистила зубы, причесалась и умылась. И наконец, пошла в львиное логово.

Остановившись на пороге, сердито уставилась на Романа:

— Что на тебе надето?

Он посмотрел на свои трусы-боксеры:

— Радуйся, что я в трусах. Обычно я сплю голышом. Но, учитывая обстоятельства…

— Какой ты предусмотрительный!

— А ты, как я понял, тщательно продумала свой наряд. — Он строго посмотрел на ее пижаму.

— Я должна была ехать в вагоне для персонала. Купе там очень маленькие, на четырех человек. Кровати узкие.

— Значит, половина моей кровати покажется тебе роскошью. — Он усмехнулся.

— Я уверена, ты будешь джентльменом и останешься на своей половине кровати.

Роман издевательски поклонился и уставился на ее пижаму:

— Рождественская тематика?

— Других пижам в продаже не было.

— Что ты делаешь? — спросил он, когда она подошла к стене.

Вайолет постучала по центральной панели управления:

— Выключаю нагреватель.

— Тебе жарко? — сказал Роман. — Или ты хочешь больше зимней атмосферы, потому что привыкла к солнцу в декабре?

— Я надеюсь, ты замерзнешь и наденешь широкие штаны.

Он усмехнулся:

— Ты ведь шутишь?

— Нисколько. Я же говорила, как я реагирую, видя твои прелести.

— Ой. — Он погладил себя рукой по груди. — У тебя опять перехватило дыхание?

Она забралась в постель, улеглась спиной к Роману и уставилась на красивые обои с золотым тиснением. Даже при выключенном нагревателе ей было жарко и беспокойно.

— Сладких снов, Вайолет.

Она услышала веселье в его голосе. Затем наступила тишина. Она ждала, когда его дыхание станет глубже. Сама она едва дышала. Даже ритм поезда не мог ее убаюкать. Ей становилось только жарче и не комфортнее.

Наконец она вздохнула:

— Почему ты не спишь?

— А ты? — радостно спросил Роман из темноты.

Вайолет перевернулась на спину и посмотрела на потолок:

— Ну, я пытаюсь обдумать свою незапланированную беременность. И то, что отец моего ребенка фактически незнакомец. Теперь я торчу в поезде в очень тесном купе с этим незнакомцем, и мне крайне неловко. У меня мало денег, поэтому я могу сбежать только домой к родителям, но я не хочу этого делать. Кроме того, людям наверняка интересно…

— Тебе неловко? — прервал он ее. — Потому что мы лежим как манекены, боясь расслабиться и прикоснуться друг к другу? — Он повернулся к ней лицом. — Напомни мне, почему мы до сих пор не целуемся.

От мысли о