Книга Записки следователя Ротыгина - Григорий Григорьевич Жадько
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Меня в камеру? Вы что?!!! За что!!!
– А вы как думали Сизикова! С вами в бирюльки тут играют. Казаки разбойники!
– Она меня уволит!!! Меня уволят!
– Не о том думаете. Вас наверно по любому уволят. Вам бы по статье не пойти девочка моя.
– Федченко Людмила Яковлевна, – чуть слышно пролепетала Сизикова.
– Что Федченко? Говорите ясней и громче!
– Федченко Людмила Яковлевна, моя непосредственная начальница дала распоряжение выписать.
– Конечно не оформленное, устное?
– Да. По телефону. А фотографии Андрей Боговский, племянник Льва Абрамовича принес. Но я же ни в чем не виновата. Как я могла не выписать. Начальство распорядилось.
– Вот вы ее защищали. А я уверен на 99, 9 процентов, что ваша Федченко, завтра откажется, что давала такое распоряжение… как вы думаете? – девушка пожала плечами, – придется делать очную ставку. За место она боится!!! Голова то должна быть на плечах. И часто вы так выписывали?
– Нет, первый раз, я не хотела, правда… поверьте… это первый раз…
– Простите дяденька,… ошиблась? А вы забыли, что в милиции работаете? Ладно проверяйте, подписывайте протокол. Пока свободны. …По-о-о-ка сво-бод-ны! – повторил Родин четко и по слогам с явной угрозой. Девушка расплакалась. Олег не успокаивал. Подписала, она не читая, и стремглав выбежала из кабинета, еле дождавшись визы в пропуске.
«Господи наберут этих вертихвосток! – подумал Родин, – мозгов совсем нет! На завтра нужно вызвать Федченко. Можно и в управление съездить, встретиться, но на своей территории она будет не так сговорчивей. Хотя и здесь шансов почти ноль. Не сдаст она Боговского. Пустая трата времени. Девочку уволят, ей выговор, ну строгий выговор. Служебное несоответствие, это край… Переморгает. …Начальник отдела, Боговский под себя подбирал? Но попытка не пытка. … Надо еще сильный ход предпринять,… но какой? Это вопрос… узнать предварительно больше».
Он навел справки. Как и предполагал Родин, капитан Федченко Людмила Яковлевна, была не молода. У нее был единственный сын, который учился в той самой школе милиции. «Это шанс! Слабенький, но все же! Маму убитого курсанта бы еще вызвать. Да она иногородняя. Но телефон есть». Он позвонил на всякий случай. Как раз так случилось, что эта женщина вернулась на 40 дней в город. Родин вкратце рассказал, что поиски убийц ее сына продолжаются, есть наработки, попросил прийти в отдел завтра после обеда, требуется ее помощь. Женщина тут же согласилась.
Федченко, оказалась женщиной маленькой толстенькой и с печатью некрасивости, что зачастую бывает у служительниц фемиды, что идут в милицию. Где как не милиции можно найти хорошего парня, удачно выйти замуж!? Некоторые действительно, находят или женят на себе, или как, получается, заводят ребенка без мужа. Людмила Яковлевна, очевидно, была из последней категории. Мужа у нее никогда не было. Мать-одиночка, но по службе продвинулась, дослужилась до звания капитана, стала начальником отдела. За свое место держалась, всячески оправдывала свою нужность перед непосредственным руководителем Боговским, никогда не перечила, слыла исполнительной и добросовестной. Лев Абрамович был ей доволен, поощрял, премиями, путевками, но впрочем, не баловал, иногда и отчитывал на полную катушку по делу и не по делу, просто, когда было плохое настроение. А это с ним периодически случалось. Людмила Яковлевна стоически переносила несправедливые упреки. Не подавала вида. А дома иногда тихо плакала в подушку, когда сын куда-нибудь уходил.
Звонку Родина она не удивилась. Что-то подобное, она и ждала. На встречу согласилась и пришла без повестки, в точно назначенное время.
«Хороший мужчина! – отметила она оглядывая мускулистую стройную фигуру, Олега, – достаются же кому то…» Но скоро мысли такие у ней испарились. Разговор со следователем был неприятный тяжелый, больше похожий на перетягивание каната.
– Вы же понимаете? – говорил Родин.
– Я все понимаю…
– Нет вы не все понимаете, от ваших показаний зависит очень многое.
– Не преувеличивайте капитан… ну даже вы услышите от меня подтверждение слов этой девочки, ну даже я вам скажу откуда поступило мне распоряжение…
– Это не мало!
– Это мало, поверьте, тот человек о котором вы я говорим, но не озвучиваем запросто сделает так, что пропуск окажется вполне легальным. Задним числом напишет приказ, скажем на дворника. Подошьют его. Проведут по бухгалтерии. Да все что угодно. Надо и журналы пропадут какие, или новые заведут. И все! Ни одна комиссия не докопается. Вашим Ивановым, пропуском вы его не прижмете.
– Для суда да! Это косвенная улика. Но что бы изгнать его из рядов милиции, вкупе еще с другими вещественными доказательствами, вполне достаточная.
– Я не буду называть его фамилию и вообще признавать факт отдачи распоряжения, вы и его не свалите… я вам не верю… уж извините… и меня под увольнение подведете, а мне полтора года осталось досидеть до пенсии, а еще сына учить.
– Да на счет сына. Олег, как и меня, зовут. Тезка. Он ведь у вас в школе милиции если не ошибаюсь учится?
– Ничего себе! Вы подготовились капитан. Не ожидала, что моя скромная фигура так заинтересует органы дознания.
– Вы не ерничайте Людмила Яковлевна… ни к чему это… думаю сын вам рассказывал, что в прошлом месяце убили у них курсанта в парке Сосновый Бор.
– Да говорил, – сменилась с лица Федченко, – а что, это имеет отношение к делу?
– Самое непосредственное. Это было сделано из тех стволов, что хранились у вас.
– Ужас!
– По вашему липовому пропуску, проносили оружие и сбывали потом убийцам, думаю, это можно будет доказать.
– Я сожалею.
– А что сожалеть. Представьте что совсем без видимой причины, просто от нечего делать к вашему сыну подошли вот такие два отморозка и решили опробовать купленное оружие. Представили? Не торопитесь. Получше проиграйте эту картину в голове! Вам вдруг сообщили, что ваш сын тяжело ранен, а через три дня его не стало. Каково?
– Ну, хватит! Прошу вас.
– Нет, не хватит. Видели в коридоре женщину в черном? Обратили внимание?
– Да.
– Это мать. Я сейчас приглашу ее сюда и хочу, что бы вы взглянули в глаза друг другу.
– Нет. Нет-нет! Только не это. Ну, Боговский Лев Абрамович, не думаю, что вы не догадывались.
– Протокол подпишете?
– А что будет с моим сыном?!!! Вы подумали! Вы хотите, что бы и я вот так, в таком черном одеянии, околачивала коридоры милиции. Нет! Это все что я могу. Ищите доказательства, снимайте с работы, садите,… вы знаете, ни один мускул не дрогнет, но рисковать своим сыном я не могу.
– Я могу на вас ссылаться?
– Делайте что хотите, но на суде подтверждения моих слов не ждите.
– Ладно! И на том спасибо. До свидания.
– Не обижайтесь, не думайте обо мне плохо.
– Идите. Я вас больше не задерживаю, пригласите по пути эту женщину в черном ко мне.
– Хорошо.
Коротко переговорив с матерью убитого курсанта, он посоветовал обратиться ей к руководству школы. Возможно там окажут финансовую помощь. Со своей стороны пообещал походатайствовать. Женщина отнеслась к его словам холодно и равнодушно.
– Деньги? Что деньги? Вы мне убийц найдите, по гроб жизни буду обязана. Так хочется хоть минимальной справедливости.
– Мы стараемся, поверьте.
– Я верю, а вы еще сильней постарайтесь.
Родин грустно улыбнулся и вызвал сержанта, распорядился отвезти женщину по тому адресу куда она скажет. Что он еще мог ей сказать.
Звонок в лабораторию обрадовал. Эксперт, Иван Васильевич Чугуняка, по телефону докладывать не стал. Посоветовал зайти. По его голосу он понял, что поездка в каморку дяди Вани не была бесполезной.
– Ну что Иван Васильевич! Готовлю уши! Обрадуй!
– Э! Какой ты скорый. Присаживайся. Чайку?
– Давай чайковского, не откажусь… ну не томи только …не томи,… любишь ты паузу выдержать.
Иван Васильевич как будто и не слышал слов обращенных к нему, улыбался, заваривал чай и молчал, только сильней чем обычно сопел.
– Так! Сахар? Печенье.
