Книга Господин следователь. Книга 2 - Евгений Васильевич Шалашов

еще подругу-то отыскать? — всплеснул руками Виноградов. — Если бы Леночка Бравлина вместе с ней была, тогда бы славно. И Танечке не столь одиноко в чужом городе и, опять же, квартира дешевле.

— Вроде, Елене Георгиевне в Мариинской гимназии место предложили? — спросил я, слегка возмутившись планом господина Виноградова.

— Леночкин отец — статский советник, управляющий казенной палатой. Вот-вот действительного получит[5]. Жалованье у Георгия Николаевича не моему чета, да и поместье у Бравлиных имеется. Зачем при таком отце в преподавательницы гимназии идти? Я думал, удастся нам Леночку уговорить, чтобы она тоже на курсы ехала… — Александр Иванович снова вздохнул и, как-то странно посмотрев на меня, закончил фразу, — но, не судьба, видно.

Правильно, не судьба ехать. Иначе что — невеста у меня в Питер уедет, я здесь останусь?

— Александр Иванович, квартиру за тридцать рублей можно только на первое время снять. Месяца на два, не больше, — предложил я. — Таня потихоньку привыкнет, с однокурсницами перезнакомится. Уверен — там и другие девушки будут, которые хотят на жилье сэкономить. Вскладчину, вдвоем-втроем и снимут.

— Еще чего не хватало! — возмутился Виноградов. — Моей дочери, да невесть с кем квартиру снимать?

— Почему невесть с кем? — удивился я. — Со своими же однокурсницами. Девушками, желающими получить высшее образование. Тем более, что Татьяне Александровне вместе с девчонками и жить веселее будет, да и к занятиям готовиться проще.

— Нет уж, ни за что в жизни! — горделиво сказал титулярный советник, заложив правую руку за вырез жилета и откидываясь назад, насколько позволяла спинка стула. — Чтобы моя дочь жила вместе с какими-то голодранками, у которых нет средств на квартиру? Лучше сам стану недопивать и недоедать, но моя дочь ни в чем нуждаться не станет и квартиру я ей сниму за тридцать рублей, не меньше.

Как говорится — вольному воля. Но до чего хорош сейчас Александр Иванович! Не иначе, представил себя в роли Сперанского. Кого-то он мне напоминает? Ах да, героя картины Павла Федотова «Свежий кавалер». Крестика в петлице Виноградова нет, да и сам он в мундире, но поза и выражение лица — точь-в-точь, как у того чиновника, что хвастается перед кухаркой каким-то орденом[6].

[1] Надеюсь, не нужно напоминать, из какого фильма персонаж и почему ГГ его вспомнил?

[2] Согласно описи там был тулуп овчинный, тужурка летняя, фуражка, две нательных рубахи, одни кальсоны, две книги «Наставления по лекарскому делу» и «Справочник аптекаря», да три тетради лекций.

[3] Полное собрание законов Российской империи в 45 томах.

[4] ГГ около тридцати лет, поэтому он о многих вещах не задумывается. Но те из читателей, кому довелось учить ребенка в столице — даже на бюджетном отделении, поймут титулярного советника Виноградова. Автору довелось.

[5] Имеется в виду — действительного статского советника, а это уже чин гражданского генерала и жалованье не меньше 8 тысячи в год

[6] Орденом Станислава 3 степени. В те годы, когда писалась картина, этот орден давал право на потомственное дворянство.

Глава пятая

Дела сердечные

Первая любовная записочка в моей жизни. И в этой, и в той. В прошлой моей реальности никто записочек не писал. Если только в школе, но это уже выветрилось из памяти. Девушки либо эсэмэски отправляли, либо сообщения в социальных сетях. Короткие, со смайликами. Что пишут девушки в девятнадцатом веке?

Увы, о любви ни слова. Красивым и четким почерком (надеюсь, что Лены) написано: «Ув. И. А. В ближайшее воскресенье мы с тетушкой собираемся гулять на Соборной горке. Буду рада, если Вы сумеете к нам присоединиться в 10.00. Е.»

Ну да, а ты чего ожидал? Письма Татьяны? Его за девушку мужчина писал.

Сегодня пятница, до воскресенья еще целый день ждать. Но это хорошо. Надо обдумать линию своего поведения, посоветоваться с умными людьми. Или, хотя бы с одной умной женщиной.

За ужином, увлеченно разделывая запеченного с картошкой шекснинского судака, спросил:

— Наталья Никифоровна, нужно что-то дарить девушке, если она приглашает на свидание?

— Лена приглашает на свидание? — удивленно переспросила квартирная хозяйка. — Наедине?

После визита Литтенбранта, когда Наталья Никифоровна села вместе с нами, мы начали столоваться вместе. И ей удобнее, и мне веселее.

— Нет, разумеется, барышня будет не одна, а со своей тетушкой, — уточнил я.

Все-таки, это не дорога от гимназии до ее дома, да еще вместе с подругой. А тетка, если умная, в сторонку отойдет, позволит племяннице поболтать с кавалером. Не станет, как Татьяна, постоянно околачиваться рядом.

Наталья Никифоровна, хоть и шапочно, но была знакома с теткой Елены — Анастасией Николаевной Десятовой, в девичестве Бравлиной. Судьбы у обоих женщин была чем-то схожи. Мужья умерли, детей бог не дал.Правда, у Десятовой супруг имел чин статского советника и полную выслугу, поэтому и пенсия у Анастасии Николаевны была соответственная и ей не нужно было держать квартирантов.

— Лена — умная девушка, — кивнула Наталья Никифоровна. — Познакомитесь с тетушкой, а если понравишься Анастасии Николаевне, она тебя в гости пригласит, получишь статус официального кавалера, там и до жениха рукой подать, если родители не будут против. А что подарить…

Мой консультант по сердечным вопросам призадумалась, потом посоветовала:

— С подарком можно вообще не мудрить. Сладости, конфеты какие. Только шоколадные плитки в лавке Истомина не бери — они у него с полгода лежат. Там вообще все старое — пряниками гвозди заколачивать можно, а конфеты-подушечки на дорожках рассыпать, вместо камушков. Лучше к Терентьеву зайди, там все свежее. Купи шоколадных конфет, с полфунта. Вручать станешь тетушке, но смотри при этом на девушку.

— Не мало, с полфунта? — забеспокоился я, переводя в уме фунты в граммы. Двести грамм конфет — как-то несолидно.

— Если ты к ним в гости домой придешь, лучше фунт,— пояснила Наталья. — А на прогулке, куда Анастасия Николаевна конфеты денет? На ходу вы их есть не станете, а в ридикюль полфунта войдет.

— Анастасия Николаевна — что за женщина? С нею можно как-то договориться?

— О чем? Чтобы вам где-нибудь в уголочке поцеловаться? И думать забудь. Бравлины всегда своих девушек в строгости держали. В прежние времена только за то, что Лена тебя больного навещала — пусть и с подружкой, ее бы уже в монастырь определили, месяца на три, на хлеб и воду.

Суровые нравы. Неужели все правда?