Книга Эльфы на Диком западе: Убить Большого Билла - Мария Кимури

хорошая земля, из лучших в долине. Есть вода, родник бьет под скалами и течет через нее с зимы до середины лета. Сейчас вот ожил после дождей... Соберём припасы, патронов я набила много. Думала приехать к ним с оружием, все подкупала пороха и набивала патроны. Вам бы тоже лучше... приготовиться. Только быстрее, чтоб они первые не нагрянули, — Донна говорила чуть устало, не поворачивая головы. Маэдрос прислушался к ее чувствам, которые женщина не трудилась прятать — но нашел в ней лишь спокойствие, и что-то ещё под ним, подобное тихой радости, когда случается долгожданное или возвращается домой странник. Что-то вернулось в эту уставшую от потери и тяжёлой работы душу.

Стучали копыта по каменистой дороге, приближалась зелень и дом возле нее. Одноэтажный, с высокой крышей и окном под ней, он был обшит досками, как некоторые дома в городке, и вдоль одной стены тянулась галерея на деревянных столбах, а вверх торчала глиняная труба. Дом был меньше, чем показался издалека.

— Она говорила, будто это хороший дом, — тихо и недовольно сказал позади Куруфин, и Маглор также тихо ему ответил:

— Для здешних земель он хорош.

Правее дома стоял дощатый сарай с маленькими окошками, двери его были распахнуты. В большой загородке паслись одинокая чёрно-белая корова и другая лошадь, почти двойник Донниной. Куры бродили за домом и пили воду из крошечного не то прудика, не то глубокой лужи. А левее росли четыре молодые яблони, не потерявшие ещё листвы.

Вряд ли сам дом был из досок: эта деревянная обшивка скрывала, должно быть, тоже стены из тонких бревен, промазанных по щелям глиной. Но если вспомнить развалюхи из переломанных и растрескавшихся досок на окраине городка, косой и дырявый частокол вместо укреплений — этот дом будет лучше многих. Умеют ли тут вообще строить из камня?

— Заводите лошадей, — велела Донна, — пусть едят вволю. Несколько часов на сборы у нас есть даже в худшем случае. И то вряд ли он так сходу поднимет людей против вас.

— Скажи мне, — Маэдрос погладил доверчиво протянувшуюся к нему морду Гнедого, — как случилось, что в этих пустынных местах один человек собрал такой отряд? Здесь и четверо-пятеро должны быть силой.

— Я все расскажу в доме.

— Я оставлю кого-то дозорным, говори сейчас.

— Перескажете мне после, — отмахнулся Келегорм, хозяйски начиная расседлывать жеребца брата. — Идите в дом. Я о них позабочусь и посторожу. Не хочу в тесноту и под крышу.

Вздохнув, Донна расстегнула подпругу и сняла седло с лошадки. Пропустила ее в загон. Другие женщины тоже расседлали свою лошадь, пустили в загон и уверенно ушли в дом, прихватив свои мешки: не первый раз здесь были.

— Благодарю, — Маэдрос двинулся к дому сам, жестом зовя за собой и хозяйку, и братьев. Куры их не испугались, лишь уворачивались от их ног, и Донна заметила это и хмыкнула. Она была весьма внимательной, эта храбрая женщина, несмотря на всю душевную усталость. А значит, что-то придется ей вскоре объяснять. Но не прямо сейчас, сказал себе Маэдрос. Позже.

Входить внутрь ему пришлось изрядно нагнувшись.

Дом состоял почти весь из большой комнаты с камином, возле которого на полках стояла и висела кухонная утварь. Над ним на крюках висело ружье с двумя короткими стволами. Добротный квадратный стол, лавка при нем, несколько деревянных стульев с мягкими подушками, полочка с книгами и большой сундук с выдвижными ящиками составляли всю обстановку этого жилья. А, нет, в углу притаилась постель, сооруженная из дощатых ящиков. В обоих боковых стенах были закрытые двери.

А в полу посреди комнаты распахнулась крышка погреба, и две женщины деловито поднимали оттуда припасы — куски вяленого мяса. Ещё в доме пахло свежим хлебом, и Донна, едва войдя, выставила на стол корзину хлебных лепёшек, такого же жёлтого цвета, как вчерашние в гостевом доме.

— Надо поесть. Без завтрака же остались, — сказала она. — И вы тоже поешьте, — это было женщинам. На столе появился большой кувшин с потеками молока на боках.

— Мы же съедим все, — сказал Маглор, внимательно глядя на хозяйку.

— Ещё беречь тут, глупости какие, — отмахнулась она. — Сытыми надо действовать. Вытаскивайте все, там сыр и сухари.

Амрод, поймав взгляд Старшего, сделал жест второму рыжему и они, улыбнувшись женщинам, включились в работу. Молодая Ханна вздрогнула, едва не шарахнулась от них и, с трудом совладав с собой, принялась раскладывать по столу припасы. А там уже встал Маглор — скользнул туда незаметно, как у него теперь странно получалось. Подхватил корзину с хлебом у Донны, поставил на стол кувшин молока, нашел кружки и зачерпнул воды из ведра. Вышел бесшумно наружу, чтобы отнести хлеба Келегорму, вернулся, начал разводить огонь в камине.

От них шестерых в доме стало тесно. А ведь это был ещё не самый маленький дом, и он, Маэдрос, здесь стоял в середине комнаты, выпрямившись во весь рост.

Карантир нехотя занял место у стола и теперь резал своим охотничьим ножом на куски копчёное мясо, заворачивая куски в грубую бумагу, что подавала Донна.

А Маглор продолжал действовать с поразительной уверенностью, словно уже знал, как все устроено, и жить в незнакомой земле, в откровенно бедном человеческом доме для него было в порядке вещей. Он усадил Нэн в кресло и придвинул его к столу, чтобы там помогала и не мешала ему. Он дал в руки Ханне свои чресседельные сумки для укладки припасов и встал так, чтобы не мешать ей и не прикасаться даже случайно. Разведя огонь в камине, он подвесил над ним закопченный котелок, а затем ловко вымыл и вытер тарелки и чашки, ждавшие заботы в тазу с водой, попутно следя, чтобы у Карантира под руками были мясо и хлеб, которые тот резал привычными быстрыми движениями. Куруфин, замкнутый и напряженный, словно в ожидании нападения, подпирал стену возле двери, сжимая в руке нетронутый кусок хлеба. Близнецы заняли все место в погребе, и самым лишним Маэдрос сейчас ощутил себя.

Хлеб... за вчера и сегодня Маэдрос почувствовал себя самым живым теперь, с чувством пробуждающегося настоящего голода, с запахом сегодняшнего хлеба.

Он был живым меньше суток — и уже рассчитывал новый бой. Может быть, они сделали что-то неправильно