Книга Школа боевой магии. Том 1 - Антон Кун

удобнее берцы, лаптями ты себе с непривычки все ноги собьёшь, и онучи не помогут.

– А зачем тогда? – опешил я, понимая, что лапшу мне всё-таки на уши навешали.

– Во-первых, это сувенирка, и мы лаптями, грубо говоря, себе на обед зарабатываем. Наши лапти туристы хорошо покупают. И не только лапти… Во-вторых, плетение лаптей с одной стороны, очень дисциплинирует, а с другой – хорошо тренирует мелкую моторику, что очень полезно для мозга. А в-третьих, это умение будет полезно при освоении заклинаний. Плюс, человек, умеющий сплести лапти, ни в какой ситуации не останется босым. А если учесть, что по нынешним временам босиком умеют ходить очень немногие, то сам понимаешь…

Я представил себя босиком и передёрнулся, а Игорь Петрович продолжал:

– Так что, смотри… – он взял несколько разных полосок. – Это цины, очищенное от коры лыко. Отсюда произошло слово «циновка». Важно, чтобы цины были нарезаны ровно, одинаковой ширины. Цины нарезают из коры разных деревьев. Вот это липа. Лапти из липы называют лыковыми. Они самые прочные и мягкие. А это берёза. Лапти из неё называются берестянки. Это ива. Лапти из неё – ивовые коверзни. Так себе прочность. Потерянное время. Но самый легкодоступный материал. А вообще, можно плести из чего угодно. Например, из размятых веточек или из отслуживших верёвочек. Из них делают домашние лапотки-шептуны.

Я как бы ненароком огляделся. Парни были в нормальной современной обуви – кто в кроссовках, кто в сандалетах, а сам преподаватель вообще в шлёпках. И в лаптях никто не ходил. Так что версия с сувениркой мне показалась самой правдоподобной. С другой стороны, Серый вон как рванул плести лапти и не захотел прогуливать… Так что что-то тут не чисто.

Игорь Петрович тем временем перебирал полоски коры, давал мне пощупать их, оценить фактуру, прочность. Для меня, если честно, все они были одинаковыми. Нет, конечно, разные, но, блин, я разницы не понимал.

А Игорь Петрович продолжал:

– Для прочности подошву проплетают вторично, а можно пришить кожаную подмётку или подковырку. Но всё равно лаптей надолго не хватит. Но нам и не надо надолго, чтобы лапти за время носки не успели набрать отрицательной энергии. Ещё одна причина, почему твои кроссовки для настоящего боя не годятся.

Ага, для настоящего боя… Я понял, что мне пудрят мозги!

Но остальные парни спокойно плели эти грёбаные лапти и не возбухали! И это выбивало меня.

Я поневоле стал прислушиваться и приглядываться.

– Это кочедык. Он тебе понадобится, когда нужно будет заправлять цины.

Игорь Петрович показал мне металлическую штуковину с деревянной ручкой. Ту самую, которой я собирался снимать лапшу с ушей. Парни поддевали слегка загнутой металлической частью штуковины полоски коры, чтобы просунуть другие полоски.

Кочедык был с ладонь длиной. Половину занимала деревянная ручка, а с другой стороны была изогнутая металлическая фиговина, такая изогнутая узкая лопатка, довольно-таки крепкая, чтоб не сломалась, когда придётся туго сплетённые полоски коры раздвигать.

– Лапоть плетётся на коленке, – продолжал рассказывать Игорь Петрович. – Берёшь восемь длинных цин и вот так переплетаешь их в шахматном порядке. Делаешь такой коврик. Ага, молодец! Поплотнее. Так… – Игорь Петрович показывал и посматривал, что делаю я. – Теперь будем делать пятку. Берём четвёртую цину и проплетаем её через вот эти три и вот эти четыре цины… Теперь с другой стороны. Так. Теперь вот эти две центральные тоже переплетаем. Вот, у нас получилась пятка. Эти три и эти три подтягиваем хорошенько и вот так закрепляем под коленкой. Смотри, тут у нас пять цин, и тут. Берём пятую и…

Это оказалось непросто. Полоски коры расползались, и справиться с ними было невозможно. Тут стяну, там расплетётся, там поправлю, здесь полоски перепутаются. Приходилось расплетать и начинать заново.

Я всячески старался плести плотно, как показывал Игорь Петрович, но у меня получалось рыхло. Меня это раззадорило, захотелось сделать хорошие лапти и показать маме с папой. Я подтягивал расползающиеся цины, а сам представлял, как Сонька будет визжать от восторга, а потом сделает из лаптя карету для своих кукол.

И вот только у меня что-то начало получаться, как Игорь Петрович объявляет, что все должны показать свою работу.

У каждого из парней был либо законченный, либо почти законченный лапоть. Даже у Артёма работа продвинулась до заплетания носка или головашки, как сказал Игорь Петрович. И только у меня было нечто несуразное с торчащими во все стороны полосками коры.

Не скажу, чтобы я завидовал. Чему там завидовать? Лаптям, что ли? Но было как-то не очень. А тут ещё Игорь Петрович говорит:

– Кто закончил, можете идти на ужин. Остальные заканчивайте работу.

Вот так вот! Я без завтрака, без обеда и теперь получается без ужина! Потому что мне эти лапти до прихода Чёрного колдуна Белатора не доплести.

А тут ещё остроум первым подходит и показывает Игорю Петровичу крепенький такой лапоть. А сам на мою работу посматривает так свысока. Глянул, как припечатал, и направился на выход.

И вдруг Игорь Петрович говорит так негромко:

– Погоди-ка, Николай!

Остроум остановился.

– Помоги Владиславу. В столовую пойдёте вместе, как закончите.

Этот самый Николай покраснел весь, зубы и кулаки сжал, но подошёл ко мне.

А Игорь Петрович продолжает:

– Делать за него работу не надо. Объясни, чтобы он сам понял и сплёл.

После этого встаёт и идёт проверять, у кого как движутся дела, а к нам теряет всякий интерес.

И тогда Николай тянется к табуретке, на которой сидит Дёма, и скидывает котёнка на пол. Пододвигает табуретку и садится напротив меня.

Я не успел подумать, как жахнул Николая недоплетённым лаптем прямо в лоб!

Ну как жахнул? Попытался.

Он, видимо, ждал чего-то такого. Перехватил мою руку, вывернул её, и я полетел с табуретки на пол.

Игорь Петрович подпрыгнул к нам мгновенно, как раз чтобы встать между нами, уже вскочившими и готовыми биться насмерть.

– Оба! Отжиматься по пятьдесят раз! Начали!

Николай равнодушно принял упор лёжа и начал бодренько отжиматься. Да не просто так, а на кулачках!

Я стоял, смотрел на него и понимал, что я так не смогу. Да я и просто, по нормальному не смогу отжаться пятьдесят раз. Мне и двадцать не под силу…

– Особое приглашение? – спросил у меня Игорь Петрович, и я тоже принял упор лёжа.

Я отжимался и повторял про себя, как ненавижу этого выскочку… Как. Я. Ненавижу. Этого. Выскочку. Как. Я. Ненави…

Когда Николай закончил, мне осталось ещё до фига! А он сел на табуретку, закинул ногу на ногу и такой посматривает на меня свысока. Даже