Книга Спецотдел-2 - Андрей Волковский

с её кроватью сидит муж. Он нежно держал супругу за руку, ласково улыбался и совсем не походил на себя вчерашнего.

— Здравствуйте, — раздалось рядом.

Вика повернула голову и обнаружила рядом с собой Пашу. Рядом, улыбаясь, стояла его бабушка.

— Это же вы нашли маму? Спасибо!

— Мои коллеги нашли. И один очень хороший пёс.

— Передайте спасибо и хорошему псу, и всем, с кем работаете, ладно?

— Хорошо, — серьёзно кивнула Вика.

— Только не забудьте!

Вика пообещала, что не забудет, и мальчик умчался к маме в палату.

Бабушка проводила его взглядом и сказала:

— Вы не сердитесь на его отца. Он вчера сам не свой был. Просто он очень любит Леночку. Очень сильно. Возможно даже, слишком сильно...

Вика предпочла не комментировать слова пожилой женщины.

Спросила только:

— Вы присмотрите за ними?

— Конечно, милая моя. Пока в силах, буду приглядывать. А там и Паша уже подрастёт. Спасибо вам, девушка. И вашим всем спасибо.

Возможно, у этой семьи всё и правда будет хорошо: жена и мать — любимая и, надо думать, любящая — вернулась домой. Сложись всё иначе, этот мальчик осиротел бы, а его отец наверняка стал бы настоящим монстром. Но сейчас у них есть шанс.

И порой семья, которую миновало самое страшное, — это и есть то, что нужно, чтобы оставаться человеком.

***

Вика изучала материалы дела каждый день: пересматривала фотографии с места происшествия, перечитывала заключения экспертов, дополняла свои заметки по делу новыми данными.

В конечном итоге, Вика составила список жертв, который никак и ничего не объяснял. Возраст, пол, социальный статус — ничего не совпадало. Не прослеживалась и периодичность.

Пять человек без определённого места жительства, погибшие в разные годы на протяжении последних шести лет.

Две приличные молодые женщины, которых тщетно разыскивали родственники — одну в прошлом году, вторую в позапрошлом.

Подросток из неблагополучной семьи: в его исчезновении подозревали пьющего отца, но из-за отсутствия тела дело так и не сдвинулось с места.

Пенсионерка с деменцией: родственники искали её почти полгода, но так и не нашли.

Один приезжий из столицы. Объявлен в розыск три года назад.

И один неопознанный труп женщины средних лет, пролежавший в стене не менее пяти лет.

И всё же, глядя на список, Вика чувствовала, что это не случайные жертвы: объяснение было, но она никак не могла до него додуматься. Или ей просто не хватало данных.

Что ж, остаётся только одно — ждать.

Полнолуние. Ч.1

23 мая

Утром своего выходного Максим собирался выспаться как следует. Но сначала в домофон позвонил какой-то курьер, потом в дверь постучала пожилая соседка, которой срочно понадобилась помощь с интернетом. А после разборок с провайдером стало ясно, что ложиться и досыпать уже нет смысла.

Макс позавтракал и решил заняться чем-нибудь полезным. Например, перечитать Викины заметки по недавнему делу — вдруг озарит?

Увы, сколько он ни вглядывался в знакомый наизусть список, придумать ничего не получалось.

От бесплодных попыток хоть что-нибудь придумать Кошкина отвлёк звонок.

— Максим! Здравствуйте, — приятный девчачий голос, слегка встревоженный, но не паникующий.

— Добрый день.

— Не узнали? Это Мелисса! Вы мне разрешение для Джека подписывали зимой!

— А, узнал! — улыбнулся Кошкин.

Трудно забыть девушку с розовыми волосами и редким фамилиаром. Редким, кстати, был не только фамилиар, но и имя: её действительно звали Мелисса. По паспорту — Демченко Мелисса Петровна. Максим при первом знакомстве не удержался и хмыкнул, на что девчонка обиделась ужасно. Он заверил её, что понимает, каково это — жить с необычным именем.

— Вас зовут просто Максим! — обличительно сказала тогда Мелисса.

— Ну, это сейчас. А изначально меня родители назвали Максимилиан, — вздохнул Кошкин.

— Правда? — изумилась девчонка.

— Ага. А в восемнадцать я поменял документы на «просто Максима».

Родители действительно назвали его в честь одного из любимых маминых поэтов, и в детстве ему это очень не нравилось: мало того, что имя странное, так ещё и чужое. Саш, Сергеев или Владимиров было много, а вот Максимилианами были только он сам и «мамин» поэт. Неуютно: будто ему одолжили то, что принадлежит другому человеку. Брату, кстати, повезло ещё меньше, но Даня не парился.

Впрочем, это неважно.

Сейчас он спросил:

— Что-то случилось?

— Нет. То есть да... Нет... Ай, я запуталась! В общем, это всё Джек. Он опять меня не пускает!

— Куда и почему? — озадаченно поинтересовался Максим.

— «Куда» — это на улицу Терешковой, начиная с дома номер шестнадцать. И на проспект Космонавтов — от десятого дома. И на Звёздную — от двенадцатого. А «почему» — это уж вы выясните, пожалуйста!

— Хм, а что значит «опять»?

— В прошлом месяце тоже не пускал. В это же примерно время, кажется. В начале мая ходила там — всё было нормально.

Чем же примечательны двадцатые числа апреля и мая? Вроде бы только одним — полнолунием.

— А как не пускает? — уточнил Максим.

— Джек, он встаёт передо мной и идти не даёт. Если обхожу, берёт за край одежды или за сумку зубами и не пускает.

— Рычит? Проявляет агрессию?

— Нет. Ну то есть ко мне не проявляет, а в сторону пару раз рычал. В ту, куда не пускает. Ну, вы поняли, да?

— Да, я понял. Раньше Джек так делал?

— Ну, не совсем.

— А в другое время он вас пускает по тем улицам?

— Да. У меня там знакомый живёт, так я в апреле к нему в гости не попала из-за Джека.

— Может, дело как раз в этом знакомом?

— Нет. Джек Серёжку уже видел и нормально к нему отнёсся. К тому же второго мая он меня спокойно пустил к Серёжке в гости. И двенадцатого тоже: мы у Серёжки день рождения Натки отмечали — всё хорошо было. А сегодня