Книга Драфт - Ава Хоуп
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он улыбается.
– Значит, я не зря вытащил тебя на улицу.
– Ну если бы я знала, что ты живешь недалеко от бульвара Сансет, где переодевали Красотку, то ни за что на свете не вышла бы из дома в таком виде.
Эштон смеется, а затем произносит:
– Ты отлично выглядишь.
– Лжец.
– Беру пример с тебя, мое лучшее творение.
Он снова ухмыляется. И, когда мимо нас проходит парочка, которая, увидев мои кроксы, отшатывается в сторону, Эштон начинает хохотать. Я тоже не могу сдержать улыбки, шлепая по лужам.
– Почему у тебя такая большая нога? – негодую я.
– У меня все большое, – усмехается Эштон, а затем тут же становится серьезным: – Я имею в виду рост, тело и руки, а не то, о чем ты могла бы подумать. Господи.
Прикусываю губу.
– Все в порядке. Я об этом даже не подумала.
Подумала. Конечно же, я подумала.
Некоторое время мы с Эштоном молча продолжаем идти по длинному бульвару, освещенному ярким белым светом фонарей. Бутики справа от нас уже закрыли свои двери, выключив подсветку своих неоновых вывесок. Поток автомобилей слева стал совсем редким. А мелкий дождь усилился и сейчас оставляет в образовавшихся лужах пузыри.
– Самое время сказать, что холод и сырость – это не мое? – спрашиваю Эштона, пытаясь перекричать шум автомобиля, проезжающего мимо нас.
Эштон запрокидывает голову и начинает хохотать из-за моей отсылки к «Сумеркам». Затем он протягивает руку и надевает мне на голову капюшон толстовки.
– Спасибо, – шепчу я.
Он кивает.
– Побежали? – интересуется здоровяк, кивнув головой в сторону дома.
– Я же хромая! – опешив, воплю я.
– Пф. Плохому танцору…
– Кто последний, тот Эдвард! – кричу я и резко стартую, начав прыгать на одной ноге.
Эштон снова смеется и кричит мне вслед:
– Но Эдвард же невероятно быстр и силен, он же вампир, Хлоя!
Я смеюсь и продолжаю бежать. Но из-за этих огромных кроксов я бегу со скоростью шага Эштона, отчего мне становится еще смешнее.
Останавливаюсь посреди улицы и начинаю хохотать. Капли стекают по моему лицу. Дождь с каждой минутой становится все сильнее. А я просто стою и смеюсь. Потому что я так давно не чувствовала себя настоящей. Так давно не смеялась. Искренне. Не наигранно, а от всего сердца.
И самое ужасное во всем этом – понимание того, что мне нужно заканчивать с этим, пока я не привыкла.
ГЛАВА 9
PARAMORE – DECODE
Эштон
Будильник звенит в семь утра. Открываю глаза и тут же зажмуриваюсь от яркого света солнечных лучей, проникающих сквозь приоткрытые жалюзи. Потягиваюсь и морщусь от боли в спине. Долбаный диван. Пришлось вчера побыть джентльменом и снова уступить кровать Хлое.
Закрываю глаза и издаю тихий стон, обдумывая, успею ли до тренировки заскочить к массажисту команды. Лицо тут же начинает лизать Чендлер, вынуждая меня поднять задницу и идти в душ, где я быстро ополаскиваюсь под ледяной водой, чтобы проснуться, затем умываюсь и, обвязав полотенцем бедра, выхожу из ванной.
Надеюсь, Хлоя еще спит и не увидит меня в таком виде. Совершенно не хочется, чтобы она чувствовала какую-то неловкость из-за моего внешнего вида. Я и так уже вчера неудачно пошутил про большой член. Ну, формально, конечно, не про него, но прозвучало слишком странно.
Открываю дверь в гардеробную и матерюсь, осознав, что вчерашние шмотки, которые сейчас валяются на полу, все еще мокрые после дождя. Тянусь к чемодану и вытаскиваю из него мятые шорты и футболку. Карл Лагерфельд определенно был бы в восторге, если бы узнал, во что я превратил его шмотки. И хотел бы я сказать, что плевать, какие на мне вещи, главное ведь лицо. Вот только мое лицо сейчас выглядит еще более мятым, учитывая то, что я не мог уснуть до двух ночи.
Смысл переезда заключался в том, чтобы я насладился одиночеством и словил долбаный дзен. А дзеном тут и не пахнет.
Когда вернусь с тренировки, нужно будет еще раз поговорить с Хлоей. Вообще-то, стоило сделать это еще вчера, но она выглядела такой спокойной, что мне не хотелось поднимать эту тему. Я просто пытался сделать все для того, чтобы она смогла хотя бы ненадолго забыться.
Одевшись, выхожу в коридор и надеваю Чендлеру ошейник. На улице жарко и душно. Я планировал снова пробежаться до побережья, но уже через три часа тренировка, а я так утомился, хотя едва проснулся, что решаю отложить этот вопрос и просто прогуляться в сквере, где Чендлер смог бы побегать, пока я спрячусь где-нибудь в тени дерева.
Нахожу взглядом свободную скамейку под большим дубом и направляюсь к ней. Бросаю Чендлеру его любимую резиновую курицу, чтобы он не заскучал, пока сам обдумываю грядущий разговор с Хлоей. Но от размышлений меня отрывает звонящий в кармане айфон, и я удивляюсь, когда достаю его и вижу на экране имя отца.
– Ты рано, – произношу вместо приветствия.
– Да. Ты знал, что парень – сын прокурора Канады?
Вскидываю брови.
– Нет, не знал. А какая разница?
– Большая. Если он решит нанять адвоката, то…
– То что? Закон о сорока восьми часах не мы придумали.
– Но никто не хочет рисковать.
Ну конечно. А как же иначе. Привилегированный придурок.
– Ты его отпустишь? – стиснув зубы, задаю вопрос.
– Уже отпустил.
В жилах холодеет кровь. Пульс оглушительно стучит в висках. В груди замедляется биение сердца.
– Давно? – сквозь ком в горле спрашиваю я.
– Только что. Звоню предупредить.
– Спасибо, – едва шевелю языком.
– Эштон…
– Да?
– Парни стерли записи видеонаблюдения в «Оклахоме» за предыдущие сутки. Так что тебя там не было.
– Понял.
Отключаюсь и тут же подрываюсь со скамейки. Подбегаю к Чендлеру и надеваю ошейник, а затем наперегонки с ним бегу обратно к жилому комплексу. Расскажи Богу о своих планах, и они обязательно пойдут в одно место. Охренительно не планировал бегать утром. Ага.
На экстремально высокой скорости добегаю до квартиры и резко распахиваю дверь. Чендлер тут же несется вперед, когда я отпускаю его с поводка, но мне плевать даже на его грязные лапы. Двумя шагами преодолеваю расстояние до спальни и тихонько стучу в дверь.
Один раз. Затем снова. И еще несколько раз.
– Хлоя, – тихо зову ее и начинаю стучать немного громче. – Хлоя, я вхожу.
Медленно открываю дверь и одним глазом заглядываю в комнату. Постель заправлена, и на ней определенно нет Хлои.
Мои глаза широко распахиваются, и я подлетаю к кровати, чтобы убедиться в ее отсутствии. Такое ощущение, что в мозг резко перестал поступать кислород, и по этой самой причине я сейчас заглядываю под кровать, чтобы проверить, нет ли там Хлои.
Я явно не блещу умом.
Издав стон отчаяния, устало выдыхаю, и взгляд падает на прикроватную тумбочку, с которой я тут же хватаю записку:
«Спасибо за все.
Хлоя».
Закрываю глаза и устало вскидываю голову к потолку. Ну какого хрена?
Со злостью сминаю в руке листок, будто он в чем-то провинился, а затем швыряю его на пол. Запускаю руки в волосы и рву их от отчаяния. И от беспомощности.
Твою ж мать.
Чендлер лает в коридоре, и я понимаю, что нужно его покормить. И самому бы неплохо позавтракать перед тренировкой. Но не уверен, что смогу что-то съесть. В груди гигантский ком размером с целую планету.
Покормив щенка, собираю сумку на тренировку и выскакиваю из дома. По дороге к машине пишу Эбби о том, что планирую на время выездной серии оставить Чендлера у нее, после чего сажусь в «хаммер» и включаю Jaxson Gamble – Iconic.
Вывески бутиков на оживленной Родео-драйв за
