Книга Дом Живых. Арка третья: Лопата кумкватов - Павел Сергеевич Иевлев

запоздалыми реформами Падпараджи Даль’Обигни, последней Верховной Птахи, которая изо всех сил пыталась удержать на плаву закостеневшую в бюрократически-властном коллапсе Империю. Именно ей приписывают и идею Консилиума, и его организацию, и даже первоначальное главенство в нём. Планируя использовать Консилиум как дублирующий штурвал управления государственной машиной, раз уж основной стало не провернуть, Падпараджа придала ему немалые полномочия, которые — типичная историческая ирония — в результате были использованы против неё же. Именно по приговору Консилиума её и казнили в итоге, лишив жизни, но подарив долгую народную память и посмертный титул Единождымученицы.

Анонимность Консилиума возведена в принцип — в его члены избираются тайно, и никто из покинувших его состав (если таковые и были) ни разу не признался в участии. Досужие газетчики любят рассуждать о «круговой поруке» и «кровавых клятвах», но, разумеется, это лишь их безответственные фантазии. Публичным спикером Консилиума выступает один человек — Верховный Служитель. Но он лишь принимает обращения и озвучивает решения, и многие считают, что на самом деле он даже не входит в число их принимающих. Уже более десяти лет эту роль исполняет некий Плексус (настоящее имя — Гундир д’Калемпир), член корпорской гильдии Благоустройства и бывший судья при Гнездовище.

* * *

Выдержка из конспекта лекции по политологии, прочитанной в Университете Всеношны приглашённым корпорским профессором Кандиром Униатом

— Эй, дамочка, мне бы Плексуса повидать, — Спичка с тяжёлым вздохом опустилась на скамью в приёмной. — Ну и жара у вас тут, в Корпоре вашей… Как вы тут выживаете вообще?

— Шляпы носим, — строгая дама, сидящая за столом, окинула её неприязненно-брезгливым взглядом.

Дварфиха стащила с головы капюшон, открыв мокрые от пота волосы и сбившуюся во влажный колтун бороду.

— Ни разу не видела дварфа в шляпе, — хмыкнула она. — Так где там ваш Плексус?

— Вы по какому вопросу?

— По тому, который тебя не касается, дамочка. Если бы касался, я бы к тебе и пришла, верно?

— Верховный Служитель не принимает… — в паузе неслышно прозвучало «всяких оборванцев», но женщина сдержалась, лишь окатила Спичку очередным презрительным взглядом. — Могу рекомендовать вам записаться на общественные слушания. Ближайшие состоятся через две недели. Или изложите ваш вопрос письменно и оставьте здесь. Он будет поставлен в очередь входящих документов.

— Так, дамочка, — Спичка, кряхтя, встала с лавки. При этом она как бы ненароком оперлась на древко секиры. — Я протащилась пять миль в гору, взмокла как норная крыса и почти превратилась в запечённый в кирасе окорок не для того, чтобы меня отсылали заниматься чистописанием. Кроме того, ты всё равно выкинешь эту бумагу в помойку, не читая.

Дама поджала губки, но глаза её предательски скосились к забитой исписанными листами корзине у стола.

— Ваше поведение… — начала она.

— Тебе совсем не понравится, — перебила её дварфиха, — если ты не прекратишь заниматься ерундой и не побежишь к Плексусу бегом. Вижу, у вас тут давно не имели дело с дварфами.

— Как о вас доложить? — кислым голосом спросила секретарша, вставая из-за стола.

— Скажи, что пришла Спич… А, к демонам. Скажи, что ты держишь в приёмной, как какую-нибудь дуру приблудную, саму Фламерию д’Камарут.

— Минуту, — бросила недовольно дама и исчезла за дверью.

Выскочила она оттуда уже через минуту, побледневшая и растерявшая всю спесь.

— Верховный Служитель Плексус немедленно примет вас, мадам, — сказала она испуганно.

— То-то же, — буркнула Спичка, бесцеремонно отодвигая её плечом и проходя в кабинет.

— Я действительно вижу перед собой представительницу Дома Камарут? —представительный лысый мужчина встал из кресла и галантно поклонился, но в голосе его прозвучало некоторое недоверие.

— Демоны Края! — вздохнула Спичка. — У вас совсем забыли дварфов. Иначе мысль о том, что дварф может назваться именем чужого клана вызвала бы у вас смех. Не обращайте внимания на мой внешний вид, я только что прибыла в Корпору, дорога была нелёгкой, а купить здесь приличную одежду на дварфа просто негде. Уж поверьте, я пыталась.

— Уважаемая Фламерия, — Плексус поклонился ещё ниже, — приношу глубочайшие извинения за недоразумение и задержку. Вы правы, в Корпоре практически нет дварфов, отчего-то ваши соплеменники не жалуют наш город…

— … И я их понимаю, — Спичка достала из-под кирасы большой и не очень чистый платок и протёрла им потный лоб. — Ужасная жара.

— Вы тяжеловато одеты для нашей погоды, — отметил осторожно Верховный Служитель.

— Я одета как дварф, — отрезала она. — Пусть ваша девица притащит кружку холодного эля, и я буду готова перейти к делам.

Вызванная в кабинет секретарша, услышав: «Сгоняй-ка по-быстрому в трактир, дорогуша!» — побагровела и пошла пятнами, как древесная жаба, но удалилась молча.

— Эти дамочки в приёмных вечно воображают из себя невесть что, — фыркнула в усы Спичка.

— Могу я поинтересоваться, что привело ко мне представительницу дварфийского клеймёного Дома Демиургов? — спросил Плексус, галантно подав кресло.

Оно оказалось высоковато для дварфийской комплекции, и ноги повисли в воздухе, но Спичку это ничуть не смутило.

— Можете, — ответила она, непринуждённо поболтав сапогами. — Как вы верно заметили, дварфы не любят Корпору, Корпора не любит дварфов, и дело тут не только в вашей демоновой жаре.

— У нас есть некоторые разногласия в экономических вопросах, — осторожно отметил Верховный Служитель, — однако, в целом…

— В целом, — перебила его Спичка, — вы пытаетесь задушить экономическую автономию Жерла дискриминационной лицензионной политикой, при этом распахивая двери для Кисгодольского импорта. Вы готовы даже смириться с утечкой капитала, лишь бы Жерло не получило случайно лишний пазур.

— Уважаемая Фламерия, — уныло сказал Плексус, — боюсь, что вопросы такого уровня…

— Решаете не вы, — бесцеремонно перебила Спичка, — это и дураку понятно. Вы вообще ничего не решаете, просто сидите в золочёном кресле и развлекаетесь с секретаршей…

Вошедшая в кабинет дама окаменела лицом и чуть не уронила поднос с двумя кружками эля.

— Поставь сюда, милочка, — благосклонно кивнула ей дварфиха, — и выметайся, нечего тебе уши греть.

— Уф-ф-ф, — сказала она, одним могучим глотком ополовинив первую кружку, — совсем другое дело. И не надо делать такое лицо, уважаемый Плексус. Вас же за него выбрали, верно? Вы не представляете из себя ничего, зато представляете собой Консилиум. Весь такой