Книга Гоп-стоп по-испански - Александр Чернов

Это же неизвестный факт из жизни Христофора Колумба!

— Не верится мне что‐то про Колумба, — неуверенно произнесла младшая из сестер, и взоры всех устремились к ней — что, интересно, выдаст эта испанская жительница. — В школе всегда превозносят адмирала, — несколько смущаясь всеобщего внимания, проговорила девушка. — Он национальный герой. Ну, как это по‐русски… пример для подражания. И вдруг такая подлость с его стороны: прячет в соборе драгоценности, убивает одного брата, пытается убить другого, а когда тот сбегает, натравливает на него инквизицию. Не мог так Колумб поступить…

— Не мог?! — воскликнул Михаил Березин. — Он, бывший рабовладелец! Он, кто в тысяча четыреста девяносто пятом году отправился в Эспаньолу в карательный поход с двумястами лучшими пехотинцами и двадцатью всадниками. Псари‐загонщики вели тогда на поводке двадцать канарских псов. Адмирал десять месяцев вел жестокую войну со всеми местными королями и народами, которые не желали ему подчиниться. За это время произошли чудовищные избиения индейцев. Целые области обезлюдели. И он не мог припрятать какой‐то ларец с драгоценностями и уничтожить двух братьев?!

— Кхм, — совсем смутилась девица и отступила за спину своей сестры.

— Чушь все это! — неожиданно заключила Мария Тропинина. Лица ее в темноте видно не было, но чувствовалось, женщина с пегими волосами усмехается. — Развод это какой‐то. Что же в этой пещере, наверняка уже исследованной вдоль и поперек, пятьсот шестьдесят лет пролежал этот вот, — кивнула она в сторону скелета, — как его, Хуан Карлос де Луис, и его никто не обнаружил? И этот документ пролежал здесь полтысячелетия?

— Насколько я знаю, эту пещеру нашли только в тысяча восемьсот семьдесят пятом году, — вставил Березин. — И, похоже, она не вся изучена.

— Но этот зал на самом видном месте, — возразила Александра Смольникова.

— Да нет, — вступил в разговор Егор Тепляков. — Грот был замурован. Когда я дошел до конца расщелины в гроте, вход в него был закрыт на две трети. Я толкнул нижнюю часть стенки, и она развалилась. — Он направил луч фонарика на вход в зал, и действительно, на полу мы увидели множество разбросанных камней. — Очевидно, — продолжал Егор, — этот Хуан Карлос перед смертью заложил вход в свою комнату камнями, а уж потом умер.

— И зачем он это сделал? — удивилась Смольникова.

— В смысле умер? — хмыкнул Тепляков.

— Да нет, — смутилась Смольникова. — Зачем вход заложил камнями?

— Мало ли зачем. Может быть, не хотел, чтобы его тело звери какие‐нибудь съели. Или не желал, чтобы инквизиторы послание обнаружили, вот и решил сокровища для потомков сохранить. Так грот и простоял несколько веков законсервированным и никем не открытым, а сегодня после взрыва часть заложенного входа развалилась.

— Не мешало бы посмотреть, на месте ли эти сокровища в соборе Санта‐Лючия или их там уже нет, — высказал свои мысли вслух Николай Сильвестров.

— Ну, конечно, не хватало нам еще в историю с национальным достоянием Испании в полицию попасть, — проговорила Мария Тропинина, почему‐то панически боявшаяся полиции.

— Вот что, дорогие мои, — с несвойственными ему решительными нотками неожиданно произнес всегда мягкий, интеллигентный Михаил Березин. — Я вас очень попрошу, есть ли сокровища, нет ли их там, когда мы отсюда выйдем, никому об этом документе не говорить.

— Это почему же? — удивилась вдруг Саша.

— Потому что право сенсационного открытия неизвестных страниц биографии Христофора Колумба принадлежит Российской Федерации. Когда мы приедем в Россию, я пойду в Академию наук и предъявлю этот документ.

— Извините! — вдруг вскинулась Женечка Аксенова. — Мы с сестрой подданные Испании, как же мы можем умолчать об этом факте? Ведь наверняка нас будут допрашивать в полиции в связи со смертью погибшего Константина Коронеля.

— А вы молчите! Вы же патриотки! — с пафосом заговорил Михаил. — Вас Россия взрастила, вы родились в этой стране…

— Надо сначала выбраться из этой пещеры, — резонно заметил Егор, — а уж потом думать о каком‐то открытии.

— Не будем о грустном, — заявил я, не желая дальше развивать эту тему, так как в свете фонаря увидел лицо младшей сестры Аксеновой, ставшее вдруг плаксивым — девушка вспомнила, в каком положении мы оказались.

— А если мы за это открытие бабки можем получить? — подал голос Николай, и его глаза в темноте алчно блеснули.

— Тебе бы все продать! — буркнула женщина‐хлорофитум. — Торгаш несчастный!

— А вам из любой ерунды сенсацию сделать! — парировал пузатый Николай.

Тем не менее, поняв, какую ценность представляет документ, он протянул руку и попытался вытащить из ладони Жени свиток, который она все еще держала, но Михаил опередил его, довольно ловко выхватил у девушки послание архидиакона, скрутив его, спрятал за спину и свободной рукой помахал перед носом Николая.

— Этот документ особой исторической важности! У меня он надежнее сохранится.

— Я тоже так считаю, — оберегая от лап рыночного торговца важную находку, поддержала Михаила Мария.

— Конечно, пусть у него остается! — встал на сторону этой парочки и Егор Тепляков.

Николаю ничего не оставалось делать, как только развести руками.

— Как хотите, — произнес он хмуро. — Я желал, как лучше.

— Ну что же, здесь больше делать нечего, — проговорил я. — Пойдемте дальше искать выход из пещеры.

Наша компания как‐то встрепенулась и двинулась к выходу из грота. Михаил же, чуть задержавшись, вложил свиток в тубус и, бережно держа его перед собой как хрустальную вазу, присоединился к нам последним. На всякий случай вход в комнату Михаил и Егор, как сумели, вновь заложили камнями. Березин побеспокоился, чтобы все здесь оставалось на своих местах до работы, как он рассчитывал, российских экспертов. Он все же надеялся выбраться из пещеры и приумножить славу российских ученых‐историков, отдав им право быть «первооткрывателями неведомых страниц истории Америки».

Из зала, где погиб Коронель, мы вошли в третий тоннель и продолжили исследование пещеры. Коридор разделялся еще на несколько, и мы обошли каждый из них, но уже не всей толпой, а по двое, в целях экономии сил и времени, перекликаясь друг с другом, дабы не заблудиться и не потеряться. Некоторые коридоры оканчивались залами, а некоторые тупиками, некоторые сходились, соединяясь между собой, но, увы, выхода ни в одном из них мы не обнаружили. Оставалось обследовать еще один коридор, но сил на его осмотр уже не было. Измученные и голодные, мы облюбовали один из тупиков, где, как нам показалось, было посвежее, и стали устраиваться на ночлег, решив с утра продолжить поиски выхода из проклятой пещеры. На голодный желудок да на камнях трудно уснуть, однако усталость взяла свое, и вскоре всех нас, лежащих вповалку, несмотря на голод, переживания и жесткое ложе, сморил сон.

Спалось плохо — в бока впивались камни, храпел Сильвестров, тоненько посвистывал носом