Книга Шум. История человечества. Необыкновенное акустическое путешествие сквозь время и пространство - Кай-Ове Кесслер

можно достаточно надежно реконструировать, опираясь на археологические находки, древние городские планы, сохранившиеся здания и свидетельства современников, таких как Ювенал или Марциал.

Одним из наших источников будут сочинения римского поэта Горация (65–8 до н. э.), который описывал городской шум детально и живо. Два тома его «Посланий» были опубликованы в начале правления императора Августа. Жизнь метрополии представлена в них чрезвычайно красочно. Своему другу, романизированному галлу Юлию Флору, Гораций писал: «Кроме того, неужели, по-твоему, можно поэмы / В Риме писать среди стольких тревог и таких затруднений?»

Шум делает жизнь поэта невыносимой, а творческую жизнь – невозможной:

Тут поставщик, горячась, и погонщиков гонит и мулов,

То поднимает, крутясь, тут ворот бревно или камень;

Вьется средь грузных телег похоронное шествие мрачно;

Мчится там бешеный пес, там свинья вся в грязи пробегает, —

Вот и шагай и слагай про себя сладкозвучные песни.

Любит поэтов весь хор сени рощ, городов избегает…

Ты же стремишься, чтоб я среди шума дневного, ночного,

Песни слагая, ходил за поэтами узкой тропою[18][26].

Римский сатирик Ювенал описывал шум императорского Рима с иронией и сарказмом:

А в каких столичных квартирах

Можно заснуть? Ведь спится у нас лишь за крупные деньги.

Вот потому и болезнь: телеги едут по узким

Улиц извивам, и брань слышна у стоящих обозов, —

Сон улетит, если спишь ты как Друз, как морская корова… …нам, спешащим, мешает

Люд впереди, и мнет нам бока огромной толпою

Сзади идущий народ: этот локтем толкнет, а тот палкой

Крепкой, иной по башке тебе даст бревном иль бочонком… …елку шатает

С ходом телеги, сосну привезла другая повозка;

Длинных деревьев шатанье с высот угрожает народу.

Если сломается ось, что везет лигурийские камни,

И над толпой разгрузи́т эту гору, ее опрокинув, —

Что остается от тел? кто члены и кости отыщет?

Труп простолюдина стерт и исчезнет бесследно, как воздух[19][27].

Богатые римляне старались избегать неблагополучных районов, таких как пресловутая Субура – квартал бедняков и проституток, лежащий к востоку от Императорского форума. Днем и ночью там было грязно, опасно и невыносимо шумно. Прямо по улицам разгуливали куры, собаки, коровы и свиньи, а также ослы, мулы и даже верблюды. Чтобы удовлетворить потребность горожан в мясной пище, через Рим гнали целые стада.

Все жители императорского Рима нуждались в крыше над головой. К их услугам были многоэтажные дома – инсулы, уже обладавшие всеми акустическими недостатками многоквартирных жилищ. Постройки такого рода существовали уже в эпоху республики. Ко времени империи они так выросли, что могли насчитывать шесть и более этажей. Рим рано начал расти в высоту, поскольку возможности его расширения по горизонтали были ограничены. С увеличением числа инсул росла и шумовая нагрузка на их жителей, которую создавали беспокойные соседи, скверная шумоизоляция, высокая плотность населения и близость мастерских к жилым помещениям.

По приблизительным подсчетам, в эпоху поздней империи в Риме было более 46 000 многоэтажных домов. Большинство римлян арендовали жилье, только богачи могли позволить себе отдельный дом. Таких особняков в городе насчитывалось всего 1800. Некоторые виллы находились вдалеке от многолюдных плебейских районов, однако шум города был слышен и там. Богатые семьи старались оберегать покой хотя бы в своих владениях. Иные могли позволить себе особого раба, силентиария (silentiarius), который отвечал за тишину и порядок в потоке повседневных дел. Начиная с I в. свидетельства существования таких рабов обнаруживаются и в Риме, и в провинциях. Силентиариев отличали, многие из них смогли выслужить себе свободу и стать вольноотпущенниками (liberti).

Тишина стала предметом роскоши, доступной лишь богачу, и то не всегда. Аристократ или просто зажиточный гражданин, всадник или сенатор – стоило ему переступить порог собственного дома, он вновь оказывался во власти хаоса.

Бегство из городов

Уже в те времена, в Риме, выяснилось, кто больше всего страдает от шума. На него жаловались в первую очередь писатели, поэты, ученые и прочие работники интеллектуальной сферы – ситуация, характерная и для наших дней. Для Франца Кафки, Генриха Гейне или Артура Шопенгауэра (подробнее о них и еще о многих других страдальцах речь пойдет дальше) Рим был бы адом на земле. Очень трудно думать и записывать свои мысли, когда город буквально захлебывается криком, словно перевозбужденный младенец.

Пытаясь дать научное объяснение феномену звука, античные философы и ученые зашли в тупик. Что такое шум? Каким образом мы слышим? Пифагор Самосский (ок. 570—ок. 490 до н. э.), сформулировавший всемирно известные законы геометрии, был также автором идеи, согласно которой небесные светила, вращаясь, издают звуки, высота которых зависит от расстояния между телами и скорости их движения. Обычное человеческое ухо не в состоянии услышать эту «гармонию сфер». Аккорды земной музыки, однако, устроены по образу и подобию небесной.

Известна античная легенда о Пифагоре в кузнице[20]. В ней говорится, что великий философ и математик однажды остановился у мастерской, привлеченный гармоничным звоном кузнечных молотов. Ему удалось установить связь между красотой созвучия и весом инструмента. Массы двух гармонично звучащих молотов находились в таком же отношении друг к другу, как высота производимых ими звуков. Так впервые были математически описаны чистые интервалы: октава, кварта и квинта. Хотя современная наука опровергла существование якобы обнаруженной Пифагором связи, его до сих пор считают основателем математического анализа музыки. Скорее всего, и это не так, однако именно он впервые заявил, что мир звуков имеет свою организацию и механизм действия. Он проложил путь современным исследователям акустики, саунд-дизайнерам и уполномоченным по защите от шума[21].

Древнегреческий историк Страбон упоминает самое «громкое» живое существо, известное в Античности. Его длина всего несколько миллиметров[22], но внешность обманчива. Чтобы привлечь партнершу, самец певчей цикады сокращением мышц приводит в колебание звуковую мембрану, расположенную на брюшке. Извлекаемый таким образом звук может достигать громкости 100 дБ – громче, чем иная газонокосилка. В своей «Географии» Страбон называет его «самым звучным» (VI, 1, 9), а Платон сравнивал цикад с певчими птицами и считал их помощниками муз. Судя по их описаниям, в Античности звон цикад многим нравился. Честно говоря, у меня есть некоторые сомнения по этому поводу.

Поэт Марк Валерий Марциал (ок. 40 – ок. 103/104) родился в тихой испанской провинции, поэтому до конца своих дней так и не привык