Книга Адвокат вольного города.4 - Тимофей Кулабухов

низкого уровня.

В любом случае, по некоторым вопросам ему придётся обращаться ко мне, что потенциально увеличивает доход от гражданина Скарабейникова, вплоть до того, что он «станет» на постоянное юридическое обслуживание. До этого, конечно, ещё надо дойти, но так я становлюсь кровно заинтересован, чтобы, во-первых, у моего клиента водились деньги, а во-вторых, проблемы у него лишний раз не появлялись. Это сильно отличает от подхода к разовым клиентам, там я отработаю по конкретной задаче, а в целом — хоть банкротство, хоть миграция.

А вот человек, который приносит мне скромные сто рублей, но каждый месяц, он становится матери-истории весьма ценен.

Мы попрощались на позитивной ноте, он расплатился за консультацию и ушёл.

Я покрутил в руках несколько банкнот мелкого номинала и сунул их во внутренний карман. Консультация не была сколь либо существенным источником дохода, зато она была источником клиентов с крупными заказами и способом заполнить паузы между большими делами. Многие даже и матёрые адвокаты запросто консультируют бесплатно в расчете на долгосрочное сотрудничество. С другой стороны, если человек «жмёт» заплатить червонец сейчас, то он не захочет платить куда большие суммы потом.

Дверь дзенькнула и в офис кто-то вошёл. В первую секунду я подумал, что это Скарабейников что-то забыл и вернулся, однако это была небольшая группа родственников, явно отец семейства, мать, два взрослых сына и какая-то тётка, вероятно кому-то из отца с матерью — старших сестра.

— Сколько у Вас стоит консультация? — взяла быка за рога тётка.

— Десять рублей за полчаса, — несмотря на то что расценки встречаются в кабинете аж трижды, мне регулярно приходилось их повторять.

— А почему так дорого?

«А почему бы и нет», хотелось ответить мне, но, сохраняя каменное выражение лица, я с достоинством произнёс:

— Рекомендации адвокатской палаты республики по расценкам. Однако, если это слишком накладно, то в районе центрального рынка есть юристы, они консультируют бесплатно.

Семейство переглянулось, уходить они явно не собирались.

— Вы можете по недвижимости и наследству проконсультировать?

— Да, десять рублей за полчаса.

— Скажите, — начала, наконец, тётка, которая стояла чуть поодаль, — А если человек продал свою квартиру и нарушил закон, Вы можете проконсультировать?

— Десять рублей за полчаса, — я старался скрыть раздражение.

— Вот у нас дед был. Есть. Есть дед, но умер недавно, — запричитала тётка.

— Козёл старый, — вставил свои пять копеек отец семейства.

— Петя! — одёрнула она его — Так вот, что нам делать в таком случае?

И они пристально посмотрела на меня, как учительница, вызывающая троечника к доске, типа тему урока нам поведает ученик Филинов!

Отвечать, я, разумеется, не стал. Как не стал в четвёртый раз повторять тезис платности консультации и про червонец за «поговорить». Пожалуй, это уже перебор. Вместо этого молчал и скептически смотрел как они по-хозяйски рассаживаются на стулья офиса.

Наконец до них дошёл мой толстый молчаливый намек и отец семейства, с большой, надо сказать, неохотой, положил мне на стол смятый червонец.

— Так что там сделал этот Ваш дед? — спросил я, уже когда спрятал купюру в стол и нажал на настольных часах отсчёт времени (что характерно, ни с «пацанами», ни со Скарабейниковым мне такого делать не приходилось).

— Как что? — непритворно изумилась тётка и возмущённо захлопала глазами.

— Отталкивайтесь от того, что я не ваш родственник и знаю только вводные, которые услышал от вас. А я услышал, что у вас был дед, что он что-то сделал и некоторые из вас считают его козлом. Будут ещё данные для анализа?

— Какой Вы непонятливый адвокат! — искренне возмутилась другая тётка, мать семейства.

— Вот Вы! — я решительно показал на того из парней, который мне показался наименее тупым и самодовольным на вид. От моего жеста он немножечко струхнул и побледнел. — Как звали деда?

— Савва Андреевич.

— Он конкретно Вам — дед?

— Д-да.

— Отец матери или отца?

— Отца.

— Тааак, кем он был по роду деятельности?

— Ну это… В Саратовской таможне большим начальником. Потом переехали мы сюдой, в Кустовой. Так говорят. Я тогда ещё не родился.

— А сколько ему было лет?

— Н-не знаю.

— Да семьдесят девять, почитай! — закатила глаза тётка на мою такую «непонятливость».

— Допустим, — я не отвлекался от парня. — Вас самого как зовут?

— Карась.

— А по паспорту? — уже с некоторым трудом я сдержался от того, чтобы выругаться.

— Евгений.

— А из-за чего Ваши родственники на него так злы, Евгений?

— Давайте я расскажу, — хмуро прервал наш диалог отец семейства. — Папенька мой зарабатывал много денег. После вынужденной отставки мы переехали сюда. Его, как Вы, должно быть, знаете, чуть не посадили. Он купил здесь дом, поместье, арбузное поле и плодовый сад на четыре сотни гектар с собственным прудом и толстолобиками.

— Молодец, — попытался дать оценку событиям я.

— Не молодец он, — страдальчески закатил глаза мужчина, — Он нас с сестрой считал за тунеядцев, захребетников и нахлебников, а когда маменька умерла, так и вовсе выгнал из дому.

— А давно это было?

— Лет двадцать уже.

Я прикинул в уме, что отцу этого чрезмерно работящего семейства приблизительно полтинник, никак не меньше, то есть «выгнал» он тридцатилетнего или старше, сына и примерно такую же по возрасту дочь.

— С кем он остался жить?

— В смысле?

— Другие дети, внуки, любовница?

— Как Вы смеете такое спрашивать?

— Смею, приятель, ещё как смею, — одёрнул его я. — Тут адвокатский кабинет, а не институт благородных девиц. Если Вам что-то не нравится, Вы можете пойти на улицу и поплакать.

Мужчина явно слегка охренел от такого поворота общения, но перечить мне не посмел. Я вперился взглядом в Карася.

— Он один остался жить, — сжался внук.

— Понял. Двадцать лет назад выгнал всех… скажем так, родственников. И?

— Ну что за «и»? — в очередной раз возмутилась тётка. — Что нам теперь делать, я Вас спрашиваю?

— Муравью кое-что приделать, — сквозь зубы раздражённо тихо ответил я, потому что эта компашка начала меня подбешивать своей скупостью на юридические вводные и продолжил уже громко. — Рассказывайте толком, что дальше произошло? Почему я из Вас по слову, по букве информацию тащу?

— Мы его семья, его родственники и законные