Книга История Византийских императоров. От Исаака I Комнина до Алексея V Дуки Марцуфла - Алексей Михайлович Величко

«милосердные» советы. Пришлось собирать настоящее войско, и на этот раз его командование доверили изменнику Андронику Дуке, предавшему царя при Манцикерте. У крепости Адана противники встретились вновь.

Войском Романа IV командовал Хачатур, сам же император остался в городе, ожидая со дня на день подхода турок, вождь которых Альп Арслан обещал ему помощь. Зимой с 1071 на 1072 г. свершилась решающая битва. Армия Андроника Дуки намного превосходила по численности войско Диогена, поэтому ей не составило большого труда разгромить Хачатура в открытом сражении. Тем не менее осада хорошо укрепленной крепости могла затянуться, а потому Андроник Дука убедил Романа IV, будто ему гарантируется безопасность в случае добровольной сдачи. Василевс принял это предложение, гарантированное «честным словом» Михаила VII Дуки и трех митрополитов — Халкидонского, Ираклийского и Колонийского. Войска Дуки вошли в крепость и арестовали Диогена, которого Андроник препроводил в свой шатер и угостил обедом. Правда, вслед за этим Романа IV постригли в монахи и переодели в черное платье. Затем свергнутого царя переправили в фему Опсикий, в крепость Котиаии[74].

Казалось бы, все уже решено, но в Константинополе жаждали мести, а потому по приказу Михаила VII Дуки свергнутому Роману IV Диогену выжгли глаза. Напрасно царь взывал к словам и гарантиям митрополитов — те, конечно, ничего сделать не могли. Эта была мучительная процедура: палач-еврей оказался неопытным и 4 раза повторял свои попытки, пока наконец император был окончательно ослеплен[75]. Пселл на всякий случай написал свергнутому василевсу письмо, в котором по обыкновению лукавил и утверждал, будто сам Михаил VII Дука никакого отношения к этому зверству не имеет. По его словам, приказ об ослеплении якобы отдал кесарь Иоанн. Но, конечно же, эта уловка никого не убеждала — все были уверены, что новый император знал о грядущей судьбе своего отчима[76]. После этого Романа Диогена отправили в монастырь на острове Проти, где он и скончался в июле 1072 г.

Попутно меч угрозы мелькнул и над головой дома Комниных. Жена Иоанна Комнина, брата императора Исаака I, Анна Далассина, тайно вступила в переговоры с Романом IV, когда тот пребывал в Киликии, и это обстоятельство едва не погубило всю семью. Однако на суде Анна торжественно поклялась перед образом Христа, что ничего не замышляла против Михаила Парапинака, и судьи ей поверили. Тем не менее ее вместе с детьми сослали на Принцевы острова. На всякий случай[77].

А в Византийском государстве началось «Смутное время»...

LVIII. Императоры Михаил VII Дука Парапинак (1071–1078) и Никифор III Вотаниат (1078–1081)

Глава 1. «Смутное время» и бессильный царь

Молодой василевс, благодаря трудам своего учителя и дяди захвативший императорский трон, был всего 20 лет от роду — он родился в 1050 г. Михаил Пселл, абсолютно убежденный, что каждый следующий на его жизненном пути император может царствовать при непременном обращении к его персоне за советами, воспитал из Михаила VII именно такой образчик. Инфантильный и слабовольный, старческого вида с замедленными движениями и задумчивым взглядом, молодой царь более годился для научной деятельности, чем для управления государством. Начитанный и любитель побеседовать с учеными, он откровенно отложил в сторону государственные дела и стал писать стихи или новое историческое повествование. Василевс был стыдлив, мягкосердечен и деликатен — не самые плохие качества, требующие, тем не менее, для осуществления полномочий царя соседства более мужских черт характера. Михаил VII откровенно не любил войны, чурался грубых шуток, женщин, застолий и стеснялся сделать замечание даже собственному слуге, когда тот открыто обворовывал его[78].

Правлению Михаила VII были присущи исключительно «антимилитаристский» характер и практически полное устранение царя от решения всех государственных дел. Вместо императора их рассматривали его советники из числа представителей клерикальной партии. Результатом резкого ослабления (самоослабления, вернее сказать) верховной власти стали невиданное казнокрадство и полное обнищание Римского государства. В ситуации резкого снижения доходных источников вследствие утраты многих плодородных территорий и продолжения политики императора Константина X Дуки по освобождению церковных владений от налогов, Михаилу VII пришлось пойти на прямой обман населения. В частности, он по совету Пселла девальвировал денежную единицу номисму до уровня 1/4 медимна, «пинак», за что и получил свое довольно обидное прозвище Парапинак, т.е. «вор четвертой части»[79]. Скажем откровенно, это — не самая лестная оценка Римского царя в глазах византийцев. Доходы населения таяли, как дым, казна оставалась пустой.

К немалому удивлению Пселла, его влияние при дворе резко упало, хотя лично Парапинак испытывал глубокое доверие и уважение к своему учителю. Но поскольку он всегда желал иметь Пселла при себе, а его занятиями стали науки, то и старому сановнику пришлось в силу необходимости более демонстрировать эрудицию, чем вершить политические дела. На первых порах больше всех выиграл кесарь Иоанн, однако вскоре и он вынужден был уступить место евнуху Никифору, получившему прозвище Никифорица. Этот хитрый царедворец служил в царской канцелярии еще при Константине X Дуке, прославился безудержным взяточничеством и ловкостью, а потому был вызван из провинции кесарем Иоанном и назначен логофетом дрома[80]. Однако Никифорица рассчитывал на большее, а потому немедленно начал хитрую интригу по устранению всех возможных конкурентов, чтобы стать при царе единственным советником. Первым жертвой его комбинаций стал Иоанн, митрополит Сидский, ранее поставленный василевсом первым министром двора. Затем был оклеветан и сам благодетель Никифорицы, кесарь Иоанн, дядя царя, отправленный в Азию во главе войска воевать с турками. Став после этого первым министром, Никифорица начал широкую деятельность, от которой содрогнулась вся Римская империя сверху донизу.

Население задыхалось от бремени непосильных налогов, поступавших в карман Никифорицы, церковное имущество изымалось якобы в пользу государственной казны, чем возмутилось священство, но судьба собственности монастырей была сродни налоговым поступлениям. В изъятии церковных ценностей большую помощь Парапинаку оказывал Неокесарийский митрополит, назначенный на должность царского сакеллария. Дошло до того, что другие архиереи попытались низвергнуть его из сана, и только горячее заступничество императора спасло митрополита. Все же василевс лишил его светской должности и отправил в свою митрополию, где тот жил до самой смерти[81]. Тяжелый удар был нанесен аристократии, чье имущество также безжалостно конфисковалось по самым различным поводам[82].

Непродуманными действиями Михаил VII и Никифорица разрушили ту специфическую, но очень эффективную систему защиты северных границ, которая самопроизвольно образовалась в последние десятилетия по Дунаю. А там сформировалась пестрая смесь из болгар, печенегов, половцев и русских, массами устремившихся на освободившиеся