Книга Осознанный риск - Робин Карр

Его глаза немного грустные, и причина известна. Сейчас у него нет усов, но на фотографии, которую она обнаружила, пытаясь найти телепрограмму, он был с густыми коричневыми усами. Его сфотографировали в футболке с эмблемой их центра в Сакраменто; он был моложе и менее умудрен жизненным опытом, его щеки — более впалыми, глаза — широко раскрыты, без морщинок. Он выглядел симпатичнее, но не привлекательнее. Вот таким был мужчина, в которого влюбилась Джоанн. Сильный, подтянутый, перспективный, молодой.

Крис нравилось, как он выглядит сейчас. Его мужественность, зрелость, даже грусть придавали взгляду глубину, в которую женщины могли погрузиться в поисках комфорта или удовольствия. Каждая черточка его лица отражала чередование боли и горя, сострадания и большой любви. Когда Майк Кавано предложил ей и детям жилье, а затем принес в дом все эти мешки с продуктами, Крис почувствовала тепло, словно ее накрыли теплым одеялом. Майк казался уверенным в себе, крепким, сильным. Он был не из тех мужчин, которые падают, когда наклоняются, предположила Крис. Она совсем не знала его, но чувствовала себя в безопасности. Надеялась, что чувство не возьмет над ней верх.

Крис и раньше чувствовала себя в безопасности. Она была единственным ребенком, а потому считала себя защищенной, затем внезапно осиротела. Она зависела от бескорыстной любви тетки, потом почувствовала себя покинутой из-за гнева Фло. Далее — после трех судебных разбирательств — снова была в безопасности, с кучей денег, мужем, которого любила, и ребенком. Казалось бы, что могло пойти не так?

Она попыталась спросить Майка, пытается ли он компенсировать таким образом свою потерю. А он ответил: «Перестаньте. Просто перестаньте, хорошо? Пусть все будет так, как есть. — И затем, вздохнув, добавил: — Пожалуйста».

Крис знала, что причина не только в этом. Она почувствовала знакомое влечение. Ее манили его сила, руки, загорелое лицо и вьющиеся волосы, яркая робкая улыбка. Ямочка. Слишком долго ее тело молчало. Крис была потрясена этим внезапным, спонтанным открытием. Она чувствовала, что Майк испытывает то же самое. Да, он делал это все для детей, но так смотрел на нее, что она поняла: он пытается скрыть свое влечение к ней. Ей было интересно узнать его настоящие мотивы. Может быть, он хотел женщину. Или семью. Не мог заменить то, что потерял, но мог восполнить те эмоции, которые испытывал, когда они были живы. Ощущение того, что ты нужен, что ты не одинок. Это можно было сделать, предоставив жилье. Но он не знал, что пытается помочь женщине, которая ужасно боится быть зависимой.

«Просто крыша над головой», — сказал он. Она напомнит ему об этом в случае необходимости.

Крис нацарапала записку: «Пошла в магазин, на почту, в «Айверсон», к няне и в сгоревший дом. Буду дома весь вечер. Спасибо. Крис».

Она натянула брюки и футболку и была рада, что ее мокасины на резиновой подошве. Крис купила две пары голубых джинсов, две блузки, нижнее белье и кеды. Скромный шопинг. Крис приобрела только необходимый минимум, притом на распродаже, но потратила почти все деньги, которые дал Майк.

Она зашла в «Айверсон» за новой формой, чтобы вернуться к работе. Ее начальник и коллеги посочувствовали и предложили помощь. Все это ее очень глубоко тронуло, но в то же время заставило почувствовать себя еще хуже. В конце концов, какое она имеет право на такую заботу и помощь? Она была богатой наследницей, но оплошала. Она чувствовала себя самозванкой. В такие минуты Крис скучала по матери. Та бы ее поняла.

На обратном пути Крис заехала домой к Хуаните Хименес объяснить причину перерыва и спланировать новый график для няни, когда она вернется на работу. Затем поехала к старому дому, который был огражден лентой, чтобы туда не бегали соседские дети. Кэрри и Кайл остались в машине. Дом был полностью разрушен, но некоторые из книг, которые она успела запихнуть в холодильник, сохранились. Она забрала их с собой в дом Майка, но оставила возле гаража, чтобы проветрились.

Крис приготовила себе и детям простой скромный ужин. Она не хотела брать много продуктов из тех, которые купил Майк. Она заплатит ему потом в любом случае. Затем она вымыла голову жидким мылом, чтобы избавиться от запаха гари; ей было не по карману покупать шампунь. Она взяла немного у Майка. Ее было не обмануть появлением нового, нетронутого тюбика зубной пасты в ванной, которой он, очевидно, никогда не пользовался. На самом деле здесь было много новых, запечатанных предметов, но сам-то он пользовался ванной рядом с главной спальней! Там стояли наполовину использованные тюбики и баночки. Вряд ли он пользовался лосьоном для тела или детским порошком.

Крис искупала детей, дала им мороженое и немного поиграла с ними. Она рано уложила их спать. Затем приняла ванну и устроилась в гостиной, прихватив бокал бурбона. Дома она носила джинсы, потому что у нее не было денег на покупку пижамы. Большой велюровый диван был мягким, а фильм по огромному телевизору оказалось интересно смотреть, как в кино. И она ждала.

Ждала Майка. Она ведь оставила записку. Интересно, он заедет? Проверить, как она справляется. Спросить, нужно ли что-нибудь еще. Посмотреть, не украла ли она телевизор. Убедиться, что с детьми все в порядке.

Но Майк не пришел. Возможно, он даже не заезжал в их отсутствие и не видел записку.

На следующий день она опять оставила записку: «Ушла по делам, вернусь в шесть. Буду дома весь вечер. Спасибо за все. К».

Но очевидно, он опять не приходил. И телефон не звонил, пока она была дома. Очень странно. Крис чувствовала, словно Майк окружил ее и был повсюду, но все же вне пределов видимости и досягаемости. Как Санта-Клаус. Или Бог.

Она решила поискать какую-нибудь книгу и обнаружила небольшую библиотеку в главной спальне; вошла туда, чувствуя себя при этом виноватой. Ей казалось, что она вторгается во что-то личное. Книги на полке были в основном приключенческими и шпионскими романами — типичная литература для мужчин. Касслер, Ле Каре, Ладлэм, Фолет, Шоу. Что-то из Стивена Кинга. Открытая книга, лежащая на тумбочке, была новым бестселлером Дэна Брауна. Эти книги создали у нее хорошее впечатление о Майке; он читал для удовольствия, для развлечения, чтобы воображать, расширять кругозор. Крис писала по такой же причине. Затем она пошла в его кабинет и застелила там диван.

— Итак, что у нас здесь, — громко сказала она, открыв дверь в кладовку.

Принтер стоял на маленьком книжном шкафу. Там была совершенно другая литература. Собрание сочинений Диккенса, Лондона, Мэлвила, Толстого, даже Остин. Там было старое издание «Книги джунглей», детское издание «Тома Сойера» и другая классика. Книги в переплетах и обложках. «Маленький принц» и «Иллюзии» Ричарда Баха. Он их читал или они были здесь по другой причине? Они принадлежали его жене? Наконец, Крис выбрала «Моби Дика» и, нежно поглаживая книгу, спустилась в гостиную, чтобы насладиться роскошью. И подождать.

Подождать его. Какой по характеру мужчина может это сделать? — снова спросила она себя. Дать ключи от собственного дома совершенно незнакомому человеку, у которого, очевидно, большие проблемы. И быть совершенно спокойным. Такой человек не мог не нравиться. Ей нравились его дом, его щедрость, его забота о несчастных детях. Только она не могла понять, нравится ли он ей как друг или как мужчина. И это ее беспокоило.