Книга Ты меня предал - Анна Бигси

посмотрела на меня. — Это только наше с тобой. Поняла?

— Клянусь.

— Я запомнил. Пойдём искать тебе новый цветок?

— Мороженое растаяло, — косится на пластиковое ведёрко ванильного с шоколадной крошкой.

Рассмеявшись, снимаю крышку, и мы молча кормим друг друга десертом, лишь иногда соприкасаясь то губами, то взглядами. Я ещё никогда так хорошо не чувствовал женщину, как сейчас. Необъяснимое, иррациональное, не поддающееся анализу чувство пульсирует в груди, всё время настраивая мои радары на Иру.

Я уверен, если вдруг сейчас она заблудится в лесу, я найду её даже с закрытыми глазами.

Помогаю ей слезть с капота, а она мне — убрать всё, что не съели. Беру за руку, веду за собой между деревьев, вглядываясь в листья и островки из травы. Замечаю цветок, похожий на тот, что я сорвал для неё в парке. Пальцами ломаю стебель и отдаю голубой бутон своей ведьмочке. Она счастливо улыбается и тычется в него кончиком носа.

Стучу двумя пальцами по своей щеке, требуя благодарности. Подтянувшись на носочках, прижимается к ней губами.

— Поехали. Домой тебя отвезу.

Не хочу, но у неё будут проблемы, а нам обоим это совсем ни к чему.

— Подумай о моих словах про выбор, — прошу Иру, помогая ей устроиться в машине. — Когда в следующий раз я тебя заберу, ты мне ответишь. Но что бы ты там не решила, про поцелуй я не шутил. Он мой, — подмигиваю и ухожу за руль.

Глава 12

Ирина

Ворон, то есть Павел, ворвался в мою привычную и размеренную жизнь словно ураган. Перевернул вверх дном и заставил думать о нём день и ночь. Вспоминать раз за разом нашу поездку, нежные объятия, поцелуй. Мой первый, настоящий, взрослый… Господи, стыдно подумать, но я сама целовала мужчину. Щёки предательски вспыхивают. Невольно задерживаю дыхание и в очередной раз разбираю на атомы свои ощущения. Сердце колотилось словно птица, пойманная в силки, а голова опьянённо кружилось. Губы Павла были такие требовательные, но мягкие и нежные. Это так невероятно ошеломляюще и в то же время очень трепетно.

До сих пор помню всё до мельчайших подробностей. Каждый вздох, каждое движение. Крепкие, но бережные объятия, в которых хотелось остаться навсегда. С Пашей я чувствовала себя защищёно и очень уютно, словно вернулась домой. Казалось, теперь всё будет иначе. Но не случилось.

Ворон исчез. Совсем. С нашей последней встречи прошла неделя. Семь дней томительного ожидания и неизвестности. Его слова всё ещё эхом звучат в ушах.

«Когда в следующий раз я тебя заберу, ты мне ответишь. Но что бы ты там не решила, про поцелуй я не шутил. Он мой».

Каждый день я, как дурочка, ждала его визита, но он так и не появился. А может, и просто забыл о моём существовании. Время, что я давала себе, истекло. Сегодня состоится моя помолвка. Точнее, официальное обручение меня и Асада. Всё это, конечно, фарс, устроенный отцом для того, чтобы пустить пыль в глаза. Приглашённых тьма. Большую часть я не знаю, остальные скорее массовка.

Отец постарался на славу, ведь единственная дочь выходит замуж. Ненавижу. Всех их ненавижу и себя в том числе. За слабость. За то, что не могу внятно отстоять свою позицию и сказать твёрдое «нет».

Пора одеваться. Эльмира приносит платье. Сама выбирала и очень гордится этим. А я никак не комментирую эту жуткую безвкусицу в нежно-розовом исполнении. Но мне как-то всё равно. Не спорю и надеваю. Лёгкая струящаяся ткань, но неприятно царапает кожу. Широкие рукава сужаются манжетами на запястьях. Пояс в тон очерчивает тонкую талию, от него расходится свободная юбка в пол.

Смотрю в зеркало на это розовое «облако» и шумно выдыхаю. Я похожа на пирожное безе. Ну и плевать. Мысли снова уплывают к Павлу. Точнее, к поцелую. Так ярко и остро чувствую его на своих губах, что щёки вспыхивают от смущения, а в груди порхают крыльями тысячи бабочек. Рефлекторно прикладываю пальцы к губам и мечтательно улыбаюсь. Они до сих пор хранят его неповторимый вкус…

— Не забудь подарок жениха, — грубый голос Эльмиры врывается в мечты и беспощадно уничтожает их.

— Они сюда не подойдут, — сухо констатирую я.

Под это дурацкое платье вообще сложно подобрать аксессуары, да и я не специалист в этом деле. Но то, что массивные золотые серьги не будут смотреться с коктейльным платьем, определить могу.

— Делай, что говорят.

Чувствую себя пленницей в собственном доме. Это сильно раздражает, но я связана по рукам и ногам. Ещё и больное сердце отца. В прошлый раз обошлось, но всегда может случиться новый приступ. Вздыхаю и вдеваю в уши тяжёлые серьги, которые неприятно тянут, но Эльмира смотрит на меня как надзиратель. Снова приходится подчиниться.

— Пойдём, все уже собрались и ждут только тебя.

— Иди, я сейчас.

Недовольно поджимает губы, но выходит. Облегчённо выдыхаю, скидываю неудобные туфли в цвет платья и надеваю старые балетки. Всё равно их не видно, так зачем мучить себя? Добавляю пару капель духов, прохожусь по губам бесцветным блеском и смотрю на своё отражение. Ну точно пирожное.

Едва начинаю спускаться по лестнице, как гости один за другим оборачиваются в мою сторону. Скользят оценивающими взглядами. Становится не по себе, не люблю излишнее внимание к своей персоне. Инстинктивно волнуюсь, столько народа — это такая ответственность. Только бы не облажаться и не опозорить отца.

От нервов начинает потряхивать, а голоса сливаются в сплошной гул. Встречаюсь глазами с Асадом. Он довольно усмехается и одобрительно кивает, но даже не пытается подойти и поддержать. Сволочь!

Ноги предательски дрожат. Хорошо хоть туфли поменяла, иначе полетела бы публике на потеху. На последней ступеньке всё же оступаюсь и едва не падаю, но сильные руки успевают поддержать меня за локоть и помогают поймать равновесие. От одного касания по телу проходит электрический ток, а пульс сбивается с ритма.

— Осторожнее, — хриплый мужской голос едва касается слуха, мгновенно вызывает бурю эмоций и исчезает.

Павел. Я готова поклясться, что это он.

По инерции оборачиваюсь, но мой спаситель сразу же исчезает в толпе. Успеваю поймать лишь мимолётный взгляд. Его взгляд. На душе сразу становится теплее. Он здесь. Пришёл. Улыбка сама по себе появляется на губах, а внутри вспыхивает необычайное волнение.

— Дорогие гости, — начинает отец, и я вынужденно переключаю внимание на него. — Я собрал вас здесь, чтобы