Книга Изгоняющий демонов - Виталий Дмитриевич Гладкий

добывали сами себе, на свободном выпасе, а если ее не хватало, то они получали добавку из ячменя. Жирная свинина была в особом почете и ценилась очень высоко.

Крупного рогатого скота из-за недостатка удобных пастбищ было немного. Обилие хищников в холмах не позволяло оставлять скот без присмотра. А чтобы отбиться от львов и леопардов требовалось много пастухов, чего деревня горшечников позволить себе не могла. Поэтому нередко приходилось есть конину — мясо старых, выбракованных одров. Оно было жестким, долго варилось и обладало скверным вкусом. Что касается домашней птицы, — гусей, уток и кур — то она шла в ход в зимнее время.

Охотничьи удачи младшенького вызывали два чувства: благодарности и раздражения. Мать, конечно, боялась, что Эрибу бродит по холмам в одиночестве (мало ли что может случиться на охоте), но с другой стороны радовалась — теперь будет чем сытно накормить своих мужчин, которые не страдали отсутствием аппетита. А братья недовольно ворчали, усматривая в действиях Эрибу своеволие и отлынивание от работы.

Младший, когда подрос, стал готовить глину на всех. А это был длительный и трудоемкий процесс. Сначала нужно накопать нужное количество глины. Здесь обычно помогали старшие братья. Но затем начинались «танцы» — требовалось босыми ногами тщательно размять глину и выбрать из нее мелкие камешки. Топтание на одном месте могло длиться не один день (ведь глины для гончарных изделий требовалось много), что для непоседливого Эрибу было горше любого наказания.

Был у Манну один секрет. Каким-то образом он выяснил, что чем дольше глина будет находиться во влажном состоянии, тем лучше. Поэтому он выдерживал глину на открытом воздухе в специальной яме, стены которой были сделаны из толстых досок. Весной и летом ее обжигали солнечные лучи, осенью обдували ветры и поливали дожди, зимой она замерзала и оттаивала при оттепели, и тогда в нее проникала талая вода. Но все это шло глине только на пользу.

Отец брал глину из этой ямы лишь тогда, когда ему приходили заказы от самого управляющего хальсумом — наместника Набу-шум-иш-куна. В таком случае он точно знал, что все будет исполнено в срок и с высоким качеством.

У каждого уважающего себя деревенского гончара были небольшие, личные ямы-копанцы (чаще всего потаенные), где добывали глину, пригодную для изготовления горшков. Манну не являлся исключением из общего правила. Ко всему прочему у отца Эрибу имелась одна заветная яма, очень глубокая и опасная для работы в ней, где находился пласт совершенно чудесной глины, из которой Манну ваял большие, причудливой формы горшки и вазы. Но добывать ее он не разрешал никому, сам все делал.

Высохшая глина отличалась от сырой более светлым тоном. Но при обжиге нередко еще и меняла свою окраску. Только белая глина оставалась такого же цвета. После обжига зеленая глина могла стать розовой, бурая — красной, а синяя и черная — белой. Это чудесное превращение, которое происходило с глиной и которое трудно было осмыслить, горшечники объясняли божьим промыслом…

Эрибу вдруг остановился, как вкопанный. Его ноздри раздулись, а черные глаза засверкали; юный охотник почуял близость желанной добычи. Впереди находилась небольшая полянка, покрытая густой зеленой травой, и оттуда явственно доносился запах свежего оленьего помета. Мальчик осторожно вышел на поляну и увидел, что она истоптана оленьими копытами. Судя по тому, что траву на полянке будто выкосили, там совсем недавно паслось небольшое оленье стадо.

Теперь дело оставалось за малым — пойти по его следам, да так, чтобы чуткий вожак стада не успел предупредить самок об опасности до первого выстрела.

Глава 2

Отшельник

Эрибу немного ошибался — оленье стадо было отнюдь не маленьким. Юный следопыт насчитал семь самок, трех детенышей и двух самцов — старого вожака с великолепной короной из рогов на голове и молодого, но уже вошедшего в силу оленя, который явно готовился занять его место. Он постоянно вставал на пути старика, однако тот с поистине царским величием делал вид, что не замечает нахального соперника, и ловко уклонялся от стычки.

Нет, он не боялся молодого оленя; старый вожак знал, что между ними обязательно произойдет последний, решительный бой за главенство в стаде, когда придется сражаться за самок до последнего. Но время этой схватки еще не пришло. Вожак был уверен, что он еще достаточно силен, чтобы пресечь притязания молодого оленя на главенствующую роль в стаде.

Юный охотник на глаз прикинул расстояние до оленей и огорченно покривился — далековато. Конечно, стрела из его мощного лука может лететь и дальше, но ее убойной силы может не хватить, чтобы свалить крупное животное. А гоняться по холмам за подранком — себе дороже.

Придется подобраться поближе…

Он лег на землю и начал ползти к скальному обрыву, под которым паслось стадо. Обрыв давал тень в самый жаркий период дня, поэтому обширный травяной лоскут у его подножья радовал взор изумрудной зеленью, тогда как несколько дальше трава уже пожелтела, пожухла, прилегла к земле, выставив к небу кустики сухостоя.

Увы, Эрибу был не единственным охотником, который нацелился на оленье стадо. Над самым обрывом в чахлом кустарнике притаился леопард. Его светло-рыжий мех с небольшими черными пятнами был превосходным маскировочным одеянием. Даже острый глаз юного охотника, который, конечно же, не преминул внимательно осмотреть окрестности (он опасался львов; царственных хищников в последние годы расплодилось слишком много, и они частенько уходили за добычей из речных камышовых зарослей в холмы), не смог заметить грозного зверя.

Леопард обрушился на стадо, когда Эрибу уже выбрал цель. Это было так неожиданно, что мальчик на какое-то время оцепенел. Мощным, длинным прыжком зверь настиг молодого оленя, сбил его с ног и вцепился в горло. Олени брызнули в разные стороны, словно капли от брошенного в воду камня. Несколько мгновений — и у подножья