Книга Помощница и её писатель - Анна Шнайдер

такая дура, что же вы держали её рядом с собой?» — но прикусила язык. Понятное же дело, почему он не увольнял эту пергидрольщицу.

— И всё-таки, — настаивала я, — может, нам нужно какое-то соглашение подписать? О неразглашении хотя бы. Ну и так, основные мои обязанности прописать. И ваши, как работодателя. Я, например, до сих пор не знаю, когда у меня первая зарплата.

— Пятнадцатого числа, — тут же откликнулся Бестужев. — Я перечисляю тебе деньги на карточку первого и пятнадцатого числа каждого месяца. А насчёт соглашения… Хорошо, давай подпишем. Я не против. Подготовишь?

— Я?!

— Ну не я же.

Вообще логично, конечно. Я же помощница писателя. Бестужев только пишет, а я делаю всё остальное.

— Ладно, подготовлю. А вы дадите мне автограф? Дочка просила книжку подписать.

Кажется, он удивился.

— Твой дочке ведь семь лет? Не рановато?

А неплохая у Бестужева память… Мог бы и не запомнить Машкин возраст. Уверена, Максим давно уже забыл и её возраст, и даже дату рождения.

— Рановато. Но она просто прочитала вчера один ваш рассказ, ей понравилось, и она попросила меня взять автограф.

— Интересно. — Бестужев сделал глоток кофе, и в его глазах засверкало любопытство. — Что за рассказ понравился семилетнему ребёнку?

— «Склеп». Ну, там, где на Хэллоуин оживают монстрики с кладбища и идут гулять по городу.

— А-а-а, тогда понятно. — Бестужев улыбнулся почти как обычный человек — широко и задорно. — А знаешь что, Нина… Спроси у дочки, не хочет ли она стать персонажем рассказа? Я бы написал. Как раз хотел для отвлечения сочинить что-нибудь новогоднее.

— Шутите? — Мне пришлось вцепиться в подлокотники кресла, чтобы не свалиться с него.

— Почему? Не шучу, конечно. Тебе, правда, придётся мне про свою дочку рассказать, но думаю: ты справишься… — Тут взгляд Бестужева упал на монитор, и мужчина поморщился. — Заболтался я что-то с тобой. Надо дальше писать. Всё, тихо!

Я зажала улыбающийся рот рукой и отвернулась.

14

Нина

Пока Бестужев строчил, я искала в интернете «рыбу» соглашения о неразглашении. Нашла, поправила, кое-что добавила, распечатала на принтере, что стоял в углу моего стола, и принялась ждать окончания рабочего времени, чтобы подсунуть эти бумажки Бестужеву.

Сегодня правок было гораздо меньше, да и комментариев тоже, так что справилась я быстро. Зато настало время выкладывать на литературные порталы продолжение нового романа — и это оказался новый и очень интересный опыт.

Я как-то не ожидала, что Бестужев делегирует мне и подобную обязанность. Но он действительно сам хотел только писать книги, и больше ничего. Даже загружать читателям раз в неделю по новой главе продолжения ему было лень. Хотя в процессе загрузки я поняла почему — это оказалось муторно и утомительно. Один портал, другой, третий… Ещё и нужно было проверить, чтобы там всё правильно отобразилось, а потом сидеть и смотреть кучу комментариев. Бестужев требовал, чтобы я высылала ему письмом стоящие замечания читателей.

«Стоящие»… Интересно, как с этим справлялась Аллочка? Бестужев сам сказал, что она была без царя в голове. Или он только на мне отрывается, а у Пусечки были другие обязанности?

Я невольно покосилась на работодателя — и залюбовалась. Со своего рабочего места мне было отлично видно сосредоточенное лицо Бестужева, не идеальное, но очень живое и харизматичное. Широкие брови, чуть небритые щёки, к которым хотелось прикоснуться, узкие губы — они то сильно поджимались, то начинали что-то шептать, и выглядело это умилительно.

Я неожиданно поймала себя на мысли, что мне нравится смотреть на Бестужева. Ещё не хватало! Подобным образом я когда-то залипала на Максима. Кстати, и мой бывший муж, и Андрей — мужчины совершенно иного склада характера. «Улыбаемся и машем» — их девиз. Даже гадости они будут делать с улыбкой. Бестужев же… хм… А будет ли он вообще тратить время на месть? Его, похоже, ничего, кроме книжек, не волнует.

Сегодня Бестужев закончил не в два часа дня, а в полтретьего, и последние полчаса я просидела как на иголках — очень хотелось уже перестать изображать из себя мышь под веником, потянуться до хруста косточек, высморкаться и кашлянуть от души. Тем более что весь объём работы на день я давно сделала и последний час отдыхала, почитывая на одном из литературных порталов новый роман своего работодателя. Классно пишет, чертяка! Красиво, гладко, задорно, с юмором. Моим любимым — мрачным и чёрным. Забавно, что со стороны по Бестужеву и не сказать было, что он способен вот так писать. Однако же…

— Извини, Нина, — мужчина наконец отлип от монитора и, откинувшись на спинку кресла, потёр указательными пальцами веки. — Я не всегда могу прекратить писать ровно в два часа. Не люблю прерывать сцены. Должен был дописать.

— Ничего, я понимаю, — я пожала плечами. — Я тут соглашение подготовила. Подпишете?

— Какое соглашение? — Бестужев посмотрел на меня глазами совы, которая едва успела уснуть, но тут её вновь разбудили, помахав перед носом живой мышью.

— О неразглашении. Ну и так, по мелочи. — Я встала и, захватив со стола распечатанное соглашение, подошла к Бестужеву. Положила перед ним бумажки, выпрямилась и глубоко вздохнула, чувствуя, как непроизвольно начинаю розоветь от волнения. Хоть бы подписал! Тогда, если что, смогу ткнуть его в этот пункт пальцем. — Вот, можете посмотреть.

Несколько мгновений мужчина, вместо того чтобы читать, внимательно смотрел на меня, и мне казалось, что под этим взглядом румянец на моих щеках усиливается. И когда я уже хотела напомнить про распечатанное, Бестужев наконец опустил глаза и принялся просматривать соглашение.

Через несколько мгновений я поняла ещё одну вещь о своём работодателе — он очень быстро читал. И не успела я опомниться, как Бестужев подмахнул оба экземпляра соглашения, которые предварительно уже были подписаны мной.

И это, кстати, оказалось моей ошибкой. Поскольку, как только Бестужев вернул бумаги, я, заглянув на вторую страницу