Книга Однополчане - Дмитрий Иванович Скоробогатов

которое в то время занимало все наши мысли. Ожидая меня, они решали, как лучше спланировать огонь, распределить цели между батареями. Эта работа создавала какую-то особенно бодрую, подчеркнуто деловую обстановку. Во всех штабах — от дивизии до дивизиона — четкий, становящийся все более напряженным ритм этой работы захватывал всех, кто в ней участвовал.

Планирование артиллерийского наступления у нас осуществлял штаб 18-й артиллерийской дивизии совместно со штабом артиллерии 109-го стрелкового корпуса. Затем этот план детализировался, дополнялся штабами бригад совместно с поддерживаемыми ими стрелковыми дивизиями и их штабами артиллерии. При таком порядке планирования наиболее полно и конкретно воплощалась главная идея командира и создавались наиболее благоприятные условия для успешного выполнения поставленной боевой задачи.

...14 января 1944 года. Тихое зимнее утро. Серые густые облака заволакивали небо, но на земле все предметы стали уже четко вырисовываться. Именно в это время по всему фронту заработала наша артиллерия. Началось!

Целый день по переднему краю и ближайшей глубине обороны противника велся неторопливый, хорошо спланированный огонь на разрушение. Лишь когда стемнело, стрельба постепенно утихла. Артиллеристы нашей дивизии сровняли с землей 62 орудийных и пулеметных дзота врага, 26 из них были уничтожены огнем 58-й бригады. На все это ушло более двух тысяч трехсот снарядов. Для подвоза такого количества боеприпасов потребовалось 75 автомашин.

Трудно выделить артиллеристов какого-либо одного полка. Все наши воины мужественно выполняли свой солдатский долг. И все же о некоторых из них нельзя не сказать отдельно.

В седьмой батарее 1300-го полка был наводчик орудия комсомолец младший сержант Михаил Иванович Ганин. Он в совершенстве владел техникой стрельбы, был исполнителен, дисциплинирован, всегда стремился выполнить боевую задачу в минимальное время и с наименьшим расходом снарядов. За несколько минут до стрельбы я видел его возле гаубицы, выделенной для ведения огня прямой наводкой. Он то и дело брал бинокль у командира орудия, изучал окутанные сизой дымкой вражеские дзоты. И чем внимательнее вглядывался наводчик в эти серые бесформенные бугорки, тем отчетливее представлял трудность поставленной перед ним задачи.

М. И. Ганину предстояло уничтожить три вражеских пулеметных дзота, на это было отпущено 60 снарядов. Под непрекращающимся обстрелом противника младший сержант вел огонь. Все три дзота были разрушены в короткий срок, а израсходовано всего 30 снарядов.

Вечером командиры бригад прибыли на НП командира дивизии, чтобы уточнить задачи на следующий день. Приехал и начальник штаба, исполнявший обязанности командира 120-й тяжелой бригады подполковник М. Е. Шишкалов. Я был дружен с Михаилом Евгеньевичем. Подкупали в нем необыкновенное трудолюбие и рассудительность. Михаил Евгеньевич великолепно знал работу штаба, умел оперативно подготовить все данные для ведения огня, быстро оценить обстановку. Он участвовал в боях с первого дня войны. Шишкалов рассказал о случае, который довольно ярко характеризовал настроение бойцов в тот период.

За несколько дней до начала наступления в 120-й бригаде заболел парторг одной из батарей младший сержант А. В. Шутов. Его отправили в санчасть соединения. Но как только от первых поступивших раненых он узнал о наступлении, тут же «завязал бой» с медиками. «Не могу я здесь больше лежать! — обратился он к начальнику санчасти. — Мое место там... среди артиллеристов. Отпустите!» «Тебе еще лечиться да лечиться», — ответил начальник. «Я же потомственный ленинградец...» — настаивал Шутов. Но медики были неумолимы. А во второй половине дня Шутов был на батарее.

— Не мог я улежать, когда здесь такое началось, товарищ лейтенант! — оправдывался он перед командиром взвода. — У меня брат погиб под Ленинградом...

Расчет орудия, где был наводчиком младший сержант Шутов, уничтожил три вражеских дзота.

14 января 2-я ударная армия под командованием генерал-лейтенанта И. И. Федюнинского после сильной артиллерийской подготовки (в ней участвовали кроме артиллерии этой армии мощная дальнобойная береговая артиллерия Кронштадта и кораблей Краснознаменного Балтийского флота, а также 65-я легкая артиллерийская бригада нашей дивизии) перешла в наступление со стороны Ораниенбаума и с ходу овладела важным узлом сопротивления врага — населенным пунктом Гостилицы. К исходу дня оборона противника была прорвана.

Наступление 42-й армии генерала И. И. Масленникова на красносельском направлении было запланировано на следующий день. В ночь на 15 января саперы проделали проходы в проволочных заграждениях врага. Пехота вышла на исходные позиции. Командиры заняли передовые наблюдательные пункты. Началу наступления должна была предшествовать артиллерийская подготовка продолжительностью час сорок минут. Готовились мы к ней очень тщательно. Всю ночь через каждые два часа поступали свежие метеобюллетени для уточнения исходных данных для стрельбы. На огневых позициях лежали рассортированные по маркам порох и снаряды.

В эту ночь многие не спали. Не мог заснуть и я. Часто выходил из землянки, всматривался в темноту. Стояла напряженная тишина. В такие минуты остаешься наедине со своими мыслями... Кто знает, может, для многих из нас это утро будет последним!

Едва начало светать, как над нами заскрежетали снаряды «катюш». Это был сигнал к открытию огня. Заговорили наши гаубицы и пушки. Они обрушили тонны металла на голову врага.

Артиллерийское наступление началось одновременным пятиминутным ударом всей артиллерии по переднему краю обороны противника, его опорным пунктам и узлам сопротивления в глубине.

Немцы, ошеломленные мощным ударом, заметались по траншеям, прячась в уцелевшие блиндажи. Но ничто не могло их спасти! Ведь на участке прорыва 42-й армии на каждый квадратный метр первой полосы обороны приходилось по 3–4 попадания снарядов.

Пленный офицер 10-го немецкого артиллерийского полка показывал: «В отличие от всех ранее проводимых артподготовок русская артиллерия 14 и 15 января била по самым траншеям, линиям связи; мы были лишены управления и несли большие потери...»

А вот выдержки из материалов радиоперехвата: «Артогонь русских огромной силы. Большой урон от орудий прямой наводки. Связь с минометами потеряна. Почему наши не стреляют? Чрезвычайное сообщение. Противник прорвался, мы вынуждены отступать».

Никогда не забыть этих волнующих минут! Выстрелы орудий всех калибров слились в общий гул, сотрясавший воздух и землю. Над немецкой обороной встал лес разрывов, а бурые пороховые облака, как грозовые тучи, совершенно заволокли вражеские позиции. Снаряды и мины разрушали доты и дзоты, перепахивали минные поля, проделывая проходы для пехоты и танков. Четко, слаженно работали артиллерийские расчеты. Орудийные номера сбросили шинели и ватники. Каждая батарея вела огонь по определенной цели.

За ходом артиллерийской подготовки я наблюдал вместе с полковником Козновым. По молчанию минометных батарей противника мы сразу же определили высокую эффективность работы наших бригадных гаубиц.

— Такого массированного удара немцы под Ленинградом еще не получали, — заметил Борис Ильич. — Вместе