Книга Незримые нити - Александр Нетылев

и ни разбойника, ни демона по пути не встречалось. Не было и сюрпризов от брата или от неизвестного убийцы, расправившегося с Сяолуном.

Дорога проходила без приключений.

К вечеру Даниил подъехал к постоялому двору, где планировал заночевать. Двор этот представлял собой просторное одноэтажное здание из потемневшего дерева с прилегающим участком, включавшим колодец, сортир и прочие «удобства». Честно говоря, заведение не сказать чтобы впечатляло, но оно было единственным в окрестностях. Альтернативой было сделать крюк, заехать в ближайшую деревню и попроситься на ночлег в чьем-то доме. Отказать заклинателю крестьяне не посмели бы. Однако сохранившиеся остатки земного воспитания категорически протестовали против того, чтобы обременять людей необходимостью принимать у себя дома незваных гостей.

Сейчас, в начале осени, путешественников было не так уж и много, так что когда Дан вошел в зал, все взгляды посетителей обратились к нему. Приподняв в знак приветствия шляпу, заклинатель прошел к столику в дальнем углу.

Трактирщик, сухощавый старик со сгорбленной спиной, указал на гостя и что-то шепнул девочке-подростку, служившей здесь подавальщицей. Та понятливо кивнула и направилась к нему: заклинателя явно следовало обслужить без очереди.

Даниил не знал, как называется напиток, который пили шэньцы в придорожных трактирах. Он явно отличался от вин, которые пили во дворцах заклинателей; не был это и эль или пиво: слишком прозрачный цвет. Но и до водки он явно не дотягивал крепостью.

Или просто заклинателя не так просто напоить?

Из традиционно восточных напитков Даниил знал лишь японский сакэ и корейский соджу; но кажется, это был не тот и не другой. Хотя сладковатый привкус батата склонял ко второй версии.

В целом, пить было можно, хотя с вином из Виноградника Неба сравнивать было просто смешно. Но талисман светить при посторонних точно не следовало.

Слишком уж он был известен.

Дан знал, что в отличие от трактиров средневековой Европы, здесь положено было давать некий выбор блюд; в городских тавернах встречалось даже письменное меню. Но в захудалом придорожном трактире выбор этот был... довольно скромный. Так, сегодня вариантов было всего два: курица и свинина.

— Кто-нибудь из них умер не своей смертью? — с улыбкой уточнил Дан.

Подавальщица нахмурилась, медля с ответом и, кажется, не вполне понимая.

— Я спрашиваю, какое мясо лучшего качества, — пояснил юноша, — Дашь честный ответ, получишь дополнительный таэль чаевых.

Девочка немедленно заулыбалась.

— Свинина, господин.

— Отлично. Тогда её и неси. И гарнир из бурого риса.

Как бы невзначай показавшись с выгодных ракурсов, подавальщица умчалась передавать заказ. Даниил же, опустив взгляд в кружку, стал прислушиваться к разговорам.

Не умел он, к сожалению, активно включаться в разговор и направлять его в нужное русло; с детства книжный ребенок, Даниил не чувствовал себя свободно в этой стихии. Так что большую часть времени обсуждали людей и события, о которых он ничего не знал. Торговец Дэшен спекулирует зерном, поднимая цены возмутительно высоко: дождется однажды, что возмущенный народ его лавку пожжет. Кексин, жена ученого Бохая, изменяет мужу с кузнецом Лингом, — но как тут не изменять, когда он со своими книгами чуть ли не спит? Тут бы и монахиня не выдержала. Монахи, кстати, тоже те еще пошли: монах Дэй из монастыря Одинокой Горы умял в одиночку целого поросенка, и это во время упосатхи! А певичка Кими совсем зазналась: по два таэля запрашивает, будто столичная. Ниандзу из деревни Яньпо ушел в город в поисках лучшей жизни, — вот ведь дурак, разве светит там что-то землепашцу? Родился в деревне, там и умри.

А вот когда упомянули Цзао Тенгфея, Дан постарался прислушаться.

— Тс-с! — пытался урезонить собеседников мужчина с пышными седыми усами, — Господин не любит, когда его за глаза обсуждают. Услышит он, знаешь что с тобой сделает?

— А от кого услышит-то? — бесхитростно осведомился бугай в безрукавке, — Ты что ли расскажешь? Он еще слушать тебя будет?

Собутыльники поддержали его смехом.

— И вообще, — раздухарился он, размахивая куриной ножкой, будто дубиной, — Ты уж определись, твой господин — Тенгфей или Гуангли?

— Оба, — невозмутимо ответил усатый, — Господин Тенгфей не глава клана, но он управляет его землями. И он герой войны с Фен, поэтому Его Величество ценит его сильнее, чем советника Гуангли.

Как и всегда, когда в разговорах простолюдинов поминали короля, собравшиеся поклонились куда-то в сторону, символически выразив уважение отсутствующему монарху.

— А еще он очень благороден, — продолжал петь дифирамбы своему господину седоусый, — И милостив к врагам. Мне гонец Джи рассказывал, что господин даже намерен отправить им дары на празднования в Фенгоне...

— Мне тоже кто-то рассказывал, — поддержал его мальчишка лет шестнадцати, — Только мелкие какие-то эти дары...

Его рассуждения прервали сразу два подзатыльника — от седоусого и от бугая. Мальчишка весь сжался, и на глазах выступили слезы: подзатыльники явно были отнюдь не символическими.

— Ты думай, что говоришь, — строго сказал усатый, — Хочешь головы лишиться?

Мальчишка глянул на бугая в поисках поддержки, но на этот раз он тоже счел речи чересчур дерзкими:

— Не тебе рассуждать о дарах господ. Ты вообще серебряный таэль хоть раз в жизни видел?

— Я нет, — ответил он, — Но я же не заклинатель! И тем более не клановый. Клановые — они поди этими таэлями вместо риса завтракают.

— Балда, — ругнулся старик, — Отрежут тебе как-нибудь язык и будут правы. Если господин решил, что пары монет достаточно, значит, их достаточно. Важен сам факт. Они раньше воевали друг против друга, а теперь он шлет им дары. Это благородно.

Неприятно стало Дану от этого разговора, и он даже задумался, а не стоит ли вмешаться, но к счастью, уязвленный мальчишка поспешил сменить тему:

— А я вот недавно принца видел!

— А после какой рюмки ты его видел? — рассмеялся бугай.

— Я серьезно! Он в деревне Яньпо сейчас остановился. Высокий, могучий, весь в золотом и белом, и волосы тоже белые! И с ним тридцать человек свиты.

— Да, — согласился усатый, — Говорят, за короной поехал. Помяните мое слово, он следующим королем будет.

— Ну, это ты спешишь, — не согласился бугай, — Корону еще найти надо. И вообще, принцев двое. А я еще слышал, что сама корона — это испытание.

— Ты про «кто не прольет братской крови»? Да глупость это. Во все века наследным принцем становился тот, кто убьет остальных.