Книга «Все по местам!» Возвращение «Варяга» - Глеб Дойников

Для возвращения в Хакодате «Адзуме» уже пришлось было начать жечь в топках котлов палубный настил. Но уже после заката ей встретился японский пароход, который и поделился с ней углем. Дальнейший путь воодушевленного бегством противника отряда Вирениуса до Владивостока проходил без приключений и встреч с противником. «Лена», вообще-то встретившая отряд для снабжения его углем и проводки по хорошо известным ее штурманам фарватерам и минным полям, выполнила свою работу безукоризненно.

БОЙ 19 ИЮНЯ 1904 Г. (БОЙ В ПРОЛИВЕ ЛАПЕРУЗА) В ВОСПОМИНАНИЯХ УЧАСТНИКОВ И ДОКУМЕНТАХ. (Библиотека морского офицера. Издание 1907 г.)

17 июня 1904 года. У острова Итуруп.

Старший офицер ЭБР «Ослябя», капитан 2-го ранга Д. Б. Похвистнев:

«Хотя вероятность появления японских миноносцев в этих глухих местах (у Курильских островов) была небольшой, все же решили не рисковать и при подходе к Курилам зарядили, помимо 75-миллиметровых, по приказанию адмирала Вирениуса 10- и 6-дюймовые орудия сегментными снарядами, у орудий посменно неслась вахта. Андрей Андреевич (Вирениус) с подходом к Курилам начал вообще заметно нервничать, еще за несколько часов была установлена связь по аппарату беспроволочного телеграфа со вспомогательным крейсером „Лена“, который должен был снабдить нас углем и провести во Владивосток, но внезапно связь прервалась, мы уже начали думать на японцев, и, когда показался дым со стороны Итурупа, он уже был готов дать команду отвернуть на восток, но головной „Алмаз“ вовремя доложил, что видит трехтрубный гражданский пароход, который при дальнейшем рассмотрении оказался „Леной“. Оказывается, у „Лены“ поломался радиотелеграф и ее командир решил ждать нас в точке рандеву у о. Итуруп, а если в тумане разминемся, то догнать нас в Корсакове. Но, к счастью, все обошлось благополучно.

Легли в дрейф и начали принимать уголь с „Лены“, командиры судов отряда, а также Рейн были собраны у нас на „Ослябе“. Очень рады мы были новостям с Родины и российским газетам, которых мы не видели уже полгода, привезенным „Леной“. Оказалось, что владивостокские крейсера устроили в это же время демонстрацию у Сангарского пролива с целью отвлечь японские силы от нашего измотанного многомесячным переходом отряда.

Во время погрузки угля починили радиотелеграф на „Лене“, машинные команды в это же время готовили изрядно износившиеся машины и котлы к последнему броску до Владивостока».

Младший судовой механик ЭБР «Ослябя», поручик А. А. Быков:

«К сожалению, состояние наших механизмов нельзя было назвать удовлетворительным. Машинам требовалась переборка и регулировка, постоянно текли все новые и новые трубки в холодильниках, и эти трубки приходилось глушить, на борту не было приборов определения солености котельной воды, и соленость приходилось определять на вкус, но нет худа без добра, за время похода кочегары обучились, и такого безобразия, как в Средиземном море (образование накипи и выход из строя котлов), благодаря постоянному контролю больше не повторялось. Сделали все, что смогли в таких условиях, и была надежда, что „Ослябя“ даст 16, а то и 16,5 узла, но недолго. Вызывала также опасения негерметичность второго дна в кочегарках из-за некачественного ремонта в Специи, что могло дорого нам стоить при пробоине в днище.

При проходе проливов было приказано держать пары на полный ход, но сам ход при этом был только 12 узлов. Наш старший механик возражал, так как при малой циркуляции воды в котлах идет интенсивное накипеобразование, но к его мнению не прислушались…»

Старший офицер ЭБР «Ослябя», капитан 2-го ранга Д. Б. Похвистнев:

«Нам повезло: дувший свежий ветер разогнал туман, обычно имевший место быть в проливе Фриза между островами Уруп и Итуруп Курильской гряды в это время, и наш отряд, не сбавляя 12-узлового хода, благополучно прошел опасное место и продвигался к проливу Лаперуза.

На рассвете 19 июля 1904 года вошли в пролив Лаперуза ближе к Сахалину, дабы не быть замеченными с японского наблюдательного поста на мысе Соя. Шли кильватерной колонной: „Алмаз“ в 20 кабельтовых впереди, „Ослябя“, „Аврора“, „Смоленск“, и замыкал строй „Лена“ для охраны безоружного „Смоленска“ от возможных атак миноносцев. Ход отряда 12 узлов, но пар в котлах держали на полный, благодаря взятому с „Лены“ углю мы уже могли позволить такую расточительность, и не было необходимости заходить в Корсаков. Ветер почти стих, туман был полосами, временами накрапывал дождик. Видимость менялась от 30 до 100 кабельтовых».

Вахтенный журнал ЭБР «Ослябя»:

«19 июня 1904 г., пролив Лаперуза

11 ч 45 мин. Сигнал с „Авроры“: „Имею поломку машин, ограничен в ходе и маневрировании“.

11 ч 50 мин. семафором на „Аврору“: „Когда починитесь?“.

11 ч 52 мин. Ответ: „Через 30–60 минут“.

11 ч 55 мин. „Авроре“: „Выйти из строя, догонять по способности“.

11 ч 55 мин. „Смоленску“: „Встать в кильватер „Ослябе““.

11 ч 57 мин. Подтверждение со „Смоленска“ и „Авроры“.

12 ч 00 мин. Смена вахты. Скорость 12 узлов, под парами 28 котлов, курс W260.

12 ч 11 мин. С „Алмаза“ сообщили о военном корабле с SW 210. Предположительно „Нийтака“.

„Алмаз“ повернул на обратный курс.

12 ч 12 мин. Боевая тревога. Ход — „самый полный“. Легли на курс сближения».

Контр-адмирал А. А. Вирениус, командир отряда:

«Когда мне доложили о появлении японского крейсера, я приказал объявить боевую тревогу и сближаться полным ходом с ним. Главное было не допустить этот крейсер до „Смоленска“. Конечно, с „Нийтакой“ вполне бы справилась и „Аврора“, но она, к несчастью, имела поломку в машине, и потому приходится отгонять всякую мелочь „Ослябей“.

Японец стремительно сближался с нами, и это было неправильно для легкого крейсера. Наконец сигнальщик разглядел у него на носу башню — значит, или броненосец типа „Сикисима“, или броненосный крейсер. Придется вступать в бой, с поломкой в машине „Авроры“ ни от того, ни от другого не уйти».

Вахтенный офицер ЭБР «Ослябя» мичман В. В. Майков, командир носовой 10-дюймовую башни:

«Сменившись с вахты, я отправился в каюту подремать, но только прилег — пробили боевую тревогу. Я побежал в носовую 10-дюймовую башню, командиром которой был по боевому расписанию. Забравшись на свое место, я через прорези в колпаке начал разглядывать противника. Это был явно большой военный корабль, но еще далеко и сложно было определить его тип, я приказал подавать из погреба в башню фугасы, полагая, что на такой большой дистанции от них будет больше толка. Наконец хозяин башни доложил о готовности к стрельбе. Но наши орудия были предварительно заряжены сегментными снарядами с установкой взрыва на 14 кабельтовых для стрельбы по миноносцам, и по инструкции разрядить их можно было только выстрелом. Запросил разрешение у старшего артиллериста разрядить орудия, но получил приказ стрелять только по команде, чтоб не спугнуть врага раньше времени. „Японец“ тем не менее продолжал быстро сближаться с нами, теперь уже было видно, что это башенный трехтрубный корабль, и, судя по тому, как нахально он себя вел, он был уверен в своем превосходстве. Неужели броненосец „Сикисима“? Но что он делает один в проливе Лаперуза?».