Книга Аламут - Владимир Бартол

привело тебя в Шах-Руд? Если бы у тебя не было такого невинного лица, я бы заподозрил, что ты хочешь присоединиться к начальнику горы, который собирает вокруг себя всех этих неверных собак".

"Я не знаю, что вы имеете в виду, - оправдывался внук Тахира. "Я приехал из Савы, чтобы встретить караван, который мой отец отправил в Бухару, но который, похоже, задержался на обратном пути".

"Выехав из города, держите Демавенд справа от себя. Вы придете к хорошо утоптанной дороге, по которой идут караваны с востока. Держитесь ее, и она приведет вас к реке".

Внук Тахира поблагодарил его и снова сел на своего осла. После двух дней езды он услышал вдалеке шум воды. Он свернул с тропы и поехал прямо к реке, вдоль которой шла тропинка, попеременно проходящая через песчаные просторы и густые заросли кустарника. Уклон реки становился все более крутым, а вода - все более громогласной.

Когда он, полусидя верхом и полулежа, прошел большую часть дня, его внезапно окружил отряд всадников. Нападение было столь неожиданным, что внук Тахира забыл достать свою саблю. Когда же он вспомнил и потянулся к рукояти, она оказалась бесполезной. Семь острых копий были нацелены на него. Стыдно бояться, подумал он, но что он мог сделать против такой превосходящей силы?

Командир всадников обратился к нему. "Чего это ты в эти края суешься, зеленорожий? Может, ты приехал ловить форель? Смотри, чтобы твой крючок не застрял в твоем собственном горле!"

Внук Тахира был в полной растерянности. Если это всадники султана и он скажет правду, ему конец. Если же это были исмаилиты, а он молчал, то его примут за шпиона. Он выпустил рукоять меча и отчаянно искал ответ на немых лицах солдат.

Командир подмигнул своим людям.

"Мне кажется, ты ищешь то, что не потерял, мой несовершеннолетний Пехлеван, - сказал он и достал что-то между седлом и стременем. На короткой палке, которую он держал в руке, развевался белый флаг - символ последователей Али.

Что, если это ловушка? подумал Авани. "Неважно, я рискну", - заявил он сам себе . Спрыгнув с осла, он протянул руку к флагу, который командир протянул в его сторону, и благоговейно прижал его ко лбу.

"Вот так!" - воскликнул командир. "Вы ищете замок Аламут. Тогда идемте с нами".

Он погнал свою лошадь вперед по тропинке рядом с Шахом Рудом. Внук Тахира сел на своего осла и последовал за ним. Солдаты устремились за ними.

Они все ближе и ближе подходили к горному хребту, а рев Шаха Руда становился все сильнее и сильнее, пока они не достигли скалистого утеса, на вершине которого стояла сторожевая башня с белым флагом. У подножия этого утеса русло реки сворачивало в крутой каньон.

Командир отряда придержал коня и приказал остальным тоже остановиться. Он махнул флажком в сторону башни и получил ответ, что путь свободен.

Они въехали в каньон, где было прохладно и темно. Тропа здесь была узкой, но хорошо проложенной. Местами она была вырублена в живом камне. Река ревела далеко внизу. На повороте пути командир остановился и поднял руку, указывая вперед.

Неподалеку внук Тахира увидел две высокие башни, которые сияли белизной над темными горами, словно видение из сна. Когда солнце освещало их, они мерцали в его лучах.

"Это Аламут", - сказал вождь и двинулся дальше.

Крутые склоны гор снова скрыли две башни. Тропинка продолжала петлять вдоль реки, пока внезапно не открылся каньон. Внук Тахира изумленно огляделся. Он увидел перед собой мощный утес с укреплением, фундамент которого был вырублен из самого утеса. Шах-Руд разветвлялся на две ветви, которые обхватывали утес, словно держа его за расщепленную палку. Крепость представляла собой целое небольшое поселение, постепенно поднимавшееся в высоту спереди и сзади. Четыре угла крепости были отмечены четырьмя башнями, самые задние из которых были намного выше первых. Крепость и река вместе были зажаты между двумя крутыми, непроходимыми склонами и образовывали грозную преграду, блокирующую выход из каньона.

Это был Аламут, самая мощная крепость из пятидесяти или около того, существовавших в районе Рудбара. Ее построили короли Дейлама, и она считалась неприступной.

Командир отряда подал знак, и со стены напротив на железных цепях опустили тяжелый мост, перекинутый через реку. Всадники с грохотом пронеслись по нему, прошли через внушительные арочные ворота и въехали в форт.

Они вошли в просторный двор, который постепенно поднимался на три террасы, соединенные в центре каменными лестницами. Вдоль стен справа и слева росли высокие тополя и платаны, под которыми располагались настоящие пастбища с пасущимися на них стадами лошадей, ослов и мулов. В отдельной складке мирно паслись несколько десятков верблюдов. По сторонам располагались амбары и казармы, гаремы и другие постройки.

Суета, напоминающая пчелиный улей, встретила внука Тахира. Он изумленно огляделся по сторонам. На центральной террасе упражнялись несколько воинских подразделений. Он слышал резкие команды, лязг щитов и копий, звон сабель. Посреди всего этого то и дело раздавалось ржание лошади или блеяние осла.

Другие мужчины укрепляли стены. Ослы тащили тяжелые камни, которые рабочие поднимали на место с помощью шкивов. Крики раздавались со всех сторон, полностью заглушая шум порога.

Они разошлись, и командир спросил у проходящего мимо солдата: "Капитан Манучехр в карауле?".

Солдат резко остановился и ответил: "Да, это он, сержант Абуна".

Командир подал знак молодому человеку следовать за ним. Они повернули к одной из двух нижних башен. Откуда-то доносились короткие, внезапные удары, сопровождаемые стонами боли. Внук Тахира повернулся в ту сторону, откуда доносились стоны. К каменному столбу был привязан человек с обнаженной до пояса спиной. Огромный мавр, одетый в короткие полосатые шаровары и красную феску, бил его по голой коже плетью, сплетенной из коротких ремешков. С каждым ударом его кожа лопалась в новом месте, и из ран капала кровь. Рядом стоял солдат с ведром воды в руках и время от времени обливал жертву.

Увидев ужас в глазах внука Тахира, сержант Абуна презрительно рассмеялся.

"Мы не спим на перинах и не мажемся янтарем", - сказал он. "Если вы ожидали именно этого, то сильно ошиблись".

Внук Тахира молча шел рядом с ним. Как бы ему ни хотелось узнать, в чем провинился бедняга, чтобы подвергнуться столь суровому наказанию, странное беспокойство лишило его смелости спросить об этом.

Они прошли к входу в башню. Под ее сводами внук Тахира понял, насколько мощными были крепостные стены. Целые пласты породы лежали один на другом. Темная, сырая лестница привела их наверх. Они