Книга Северные истории. Книга II. Потерянная жена - Глиссуар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я не знаю, милорд, — отозвался Асмунд. — Он сказал, что только посмотрит, куда ведут следы, и сразу вернется, не станет заходить в лес…
По нервной дрожи его голоса было ясно, что Асмунд уже жалеет, что позволил брату идти одному. Как начальник караула, он не мог покинуть замок без приказа, и каждая минута, что он дожидался лорда в одиночестве, была мучением.
— Я должен отправиться за ней… то есть за ними обоими, — это почти не звучало, как оговорка. Асмунд бросил на Эстергара отчаянный взгляд. — Я пойду, даже если вы запретите…
— Почему я должен запретить? — Рейвин был безоружен и ничего не мог запретить Асмунду, даже если бы захотел. Днем лорд, как и положено, не расставался со своим оружием, но вечером, после ужина, он сменил дублет на более удобный и оставил меч в ножнах на подставке возле кровати, так как не думал, что вечером еще могут быть какие-то дела… Потом прибежали испуганные женщины и рассказали, что с Лейлис несчастье, и было уже не до меча.
Эстергар обернулся к стражнику, все еще держащему в руках фонарь и прикидывающему, не отправят ли его сейчас в лес.
— Слушай меня, Рольф, если через час… — лорд Рейвин вспомнил, что поблизости нет ни свечи с отметками, ни песочных часов, чтобы стражник мог определить, когда указанное время истечет. В холодные месяцы, когда темнело рано, а солдат оставалось всего два десятка, смена часовых осуществлялась даже не по часам, а как придется. Рейвин указал на факел в железной скобе, уже начавший потрескивать — гореть ему оставалось даже меньше часа. — Если не вернемся к тому времени, как он догорит — поднимай тревогу, но не раньше, понял меня?
"Последний лорд Эстергар погибнет так же, как Эстерг, — вспомнилось одно из множества мрачных предсказаний, услышанное когда-то давно то ли в Вантере, то ли где-то еще. — Если последним суждено быть мне, не все ли равно, когда?"
Ночь была ветреная и холодная, с подернутого сизыми облаками неба падал мелкий колючий снег, покрывая землю тонким хрупким слоем. Обыкновенно ночами в конце осени бывало намного холоднее, но Рейвин, сам без куртки и плаща, зябко поежился от одной мысли, что его жена — такая маленькая и хрупкая южанка, которая так тяжело болела прошлой зимой — оказалась снаружи в такую ночь и почти раздетой. Хотя, пожалуй, холод — меньшая из опасностей, которые грозят человеку в лесу. Видимо, легкий снегопад за последний час то прекращался, то начинался вновь — следы брата Асмунда, ушедшего совсем недавно, были хорошо различимы в свете фонаря, следы Лейлис — едва угадывались. «Она даже без обуви», — понял Эстергар.
Крепостная стена окружала Эстергхалл с трех сторон, слегка закругляясь ближе к озеру и оканчиваясь двумя башнями, одна из которых — та, что ближе к лесу — была давно заброшена. К стене с внешней стороны примыкала мощеная окантовка шириной в несколько ярдов, а дальше уже начинался лес. Рейвин и Асмунд обогнули заброшенную башню, и сразу увидели невдалеке, у самой кромки леса, оставленный на земле, но не погашенный фонарь — тот, что взял с собой брат Асмунда. Следов возле фонаря было больше — было видно, что юноша колебался, сделал несколько шагов назад к башне, но потом передумал и вошел в лес. Асмунд коротко выругался, скрежетнув зубами.
— Хотя бы оставил огонь, это хорошее решение, — проговорил Эстергар. Лес не любит огонь — это даже дети знали.
— Вы без меча, милорд, — напомнил Асмунд.
— Вантерских клинков в мире не так много, чтобы ими разбрасываться, — ответил Эстергар. — Нож все-таки при мне, а меч в лесу еще никого не спас. Но мы не пойдем в лес, Асмунд.
У лорда Хэнреда были три любимые присказки, которые Рейвин — да и все остальные — слышал не меньше сотни раз: «Если открыл засовы — закрой их, если развел костер — немедленно потуши и если оказался в лесу — возвращайся на тракт». «И если схватки начались — то рожай», — в насмешку прибавляла жена лорда Хэнреда к большому веселью всех окружающих и ярости ее мужа. Советов более очевидных и бесполезных трудно было бы придумать даже нарочно, но Рейвин Эстергар стал, возможно, первым и единственным человеком, кому присказка лорда Хэнреда спасла жизнь. Он взял с земли фонарь, вручил его Асмунду вместе с вопросом:
— Куда стремится человек, оказавшийся в лесу?
— Выбраться из него, конечно, — машинально ответил тот.
— А как выбраться?
— Выйти на тракт.
— Если твой брат нашел мою жену, куда бы он попытался вывести ее?
— На тракт, — медленно повторил Асмунд, обдумывая такую возможность. Теперь он вспомнил — или ему показалось, что вспомнил — как кто-то говорил, что в лесу нельзя поворачивать назад и идти в обратном направлении…
— Идем. И если не найдем их обоих, я заставлю солдат прочесать хоть весь лес, — пообещал Эстергар, прекрасно понимая, что не сделает этого. Не так много у него людей, да и нет над ними такой власти, чтобы посылать в лес.
«Нужно вернуть часовых на стены, как было при моем деде. И снова начать вырубать деревья. Старики рассказывали, что полвека назад лес еще можно было заставить отступить на сотню ярдов или около того, если с тех пор ничего не изменилось, должно получиться снова, — думал Эстергар, быстрым шагом двигаясь вдоль глухой крепостной стены и надеясь, что лес все-таки не умеет читать мысли. — Отец был не прав, когда счел эти предосторожности бесполезными. Предосторожности никогда не бывают лишними».
В жилище смотрителя тракта, выступающем из леса черным бесформенным утесом, горел огонек и дверь с крепкими стальными засовами была отворена. Сам смотритель — темная фигура в бесформенном плаще с капюшоном — пытался успокоить и отвести обратно к привязи двух снежных лошадей, слизывающих кровь со льда тракта. Юноша, которого Асмунд называл своим братом, стоял в дверях хижины. Асмунд бросился к нему, едва завидев, крепко обнял, неловко отведя руку с мечом, который не торопился убирать в ножны. Рейвин проскочил мимо них в хижину. Там, на криво сколоченной узкой лавке лежала Лейлис. Она была без сознания, одна рука безжизненно свешивалась на пол, босые ноги заботливо укрыты чужим плащом, но первое, что бросалось в глаза — это огромное черное пятно крови на тонкой белой
