Книга Дважды предавшие. Бригада СС «Дружина» - Дмитрий Александрович Жуков

Родионова вместе с бригадой произошло спонтанно, под воздействием искусно построенной пропаганды партизан, хотя изначально Гиль сам хотел завлечь «народных мстителей» в свои ряды. Исследователи со скепсисом относятся к версии, будто еще до перехода среди «дружинников» тайно велась глубокая работа по разложению. Немецкие документы июня — июля 1943 г. показывают «Дружину» сильной частью СС, а сам Родионов, вопреки мифам и домыслам, считался у немцев «эффективным и безжалостным антипартизанским командиром».

Тем не менее переход все же состоялся. Специалисты обращают внимание на очень важный аспект проблемы, ставший несколько позже основой для мифа, согласно которому Гиль изначально был советским разведчиком и выполнял ответственное задание Москвы. Источником этого мифа, как видно из текста статьи, были показания на суде Эриха фон дем Баха. Он первый открыто высказал эту точку зрения, которую взяли на вооружение журналисты и русские эмигранты второй волны. Историки не могут согласиться с такой позицией, так как она входит в капитальное противоречие с известными документами. Тем более, подчеркивают исследователи, нельзя забывать о том, что согласие служить у немцев Гиль дал по собственной воле и неоднократно подтверждал верность эсэсовскому «делу» своими поступками, зачастую носившими преступный характер. В любом случае, советским агентом Родионов никогда не был, а потому факт его дезертирства имеет под собой иные мотивы, связанные больше с личными интересами и амбициями.

В 1960-е гг. личность Гиль-Родионова на некоторое время выпала из поля зрения западных исследователей. Так, в работах Д. Рейтлингера (1960)[77] и Д. Армстронга (1964)[78] о командире «дружинников» мало что говорилось, за исключением известных мифов. Рейтлингер просто воспроизвел все легенды Шеллленберга о Гиле, а Армстронг ограничился указанием на переход 2000 эсэсовцев на сторону «народных мстителей» Белоруссии.

В начале 1970-х гг. историки стали глубже изучать деятельность немецких спецслужб в годы Второй мировой войны. Вопрос о том, какую роль сыграли разведывательные структуры Третьего рейха на Восточном фронте, вызывал повышенное внимание не только у специалистов, но и у более широкой аудитории. Дополнительный интерес к этой теме то и дело подогревали скандалы с бывшими сотрудниками немецкой разведки, особенно в ФРГ, где вчерашние подопечные В. Канариса и В. Шелленберга, благодаря стараниям генерал-лейтенанта Р. Гелена, обрели вторую жизнь в Пуллахе под Мюнхеном, где расположилась штаб-квартира БНД — Федеральной разведывательной службы.

Однако служба многих сотрудников БНД в спецслужбах Третьего рейха, о чем много писала западногерманская пресса тех лет, все же была только частью проблемы. По-прежнему оставались за кадром операции гитлеровской разведки против Советского Союза, включая и предприятие «Цеппелин», информация о котором была крайне скудной. Этот пробел отчасти ликвидировало нашумевшее исследование историков Г. Цоллинга и Х. Хёне о генерале Гелене и создании БНД (1971)[79]. Работа выдержала несколько изданий на Западе, а самые интересные ее фрагменты были опубликованы на страницах журнала «Шпигель»[80].

Цоллинг и Хёне впервые показали, как СД проводила операцию «Цеппелин», какое взаимодействие сложилось между представителями VI управления РСХА с сотрудниками отдела «Иностранные армии — Восток». Историки указали, какие акции пытались проводить подопечные Шелленберга в глубоком советском тылу. В частности, исследователи говорят о заброске разведывательно-диверсионных групп для действий на железнодорожной линии Москва — Вологда — Архангельск, в районе Москвы, в районе Куйбышева (сегодня — Самара). Параллельно с этим специалисты рассказали о ключевых фигурах операции «Цеппелин» (например, о штурмбаннфюрере СС Э. Гендельгаупте), о подготовке партизанской войны в тылу Красной армии на заключительном этапе войны и взаимодействии по этому вопросу с представителями оперативной разведки вермахта.

Немецкие специалисты также рассмотрели вопрос об отношении сотрудников СД и абвера к русским коллаборационистам. Авторы пришли к выводу, что такие контакты играли для спецслужб нацистской Германии большое значение, поскольку благодаря им велась активная разведывательная и пропагандистская работа на Восточном фронте. К этой деятельности были привлечены многие бывшие советские командиры и военачальники. В первую очередь, конечно, Цоллинг и Хёне называют имя генерала Власова, эксперимент с которым поддерживался не только по линии отдела «Иностранные армии — Восток», но и СД. В конечном итоге эта акция не увенчалась успехом, а Гелен вынужден был признать, что «движение Власова представляло собой нечто поверхностное и созданное наспех».

Исследование Цоллинга и Хёне дало толчок к дальнейшему изучению истории спецслужб Третьего рейха. Эта книга поставила перед учеными новые вопросы, которые раньше не рассматривались, в том числе деятельность разведки СС по созданию коллаборационистских формирований из советских военнопленных.

Продолжительное время в кругах западных специалистов история «Дружины» не попадала в число тем, заслуживающих большого внимания. Многие историки в своих работах лишь ограничивались упоминанием о Гиле, но в суть самой проблемы не вникали[81]. Это в известной мере способствовало тому, что мифы, окружавшие личность Родионова и его подчиненных, вовсе не исчезли, а только укрепились, как вещи, «прошедшие проверку временем». Даже в исследовании И. Гофмана о «Русской освободительной армии» Власова (1986) присутствовали сомнительные данные о численности «дружинников» (около 8000 человек), не подкрепленные, на наш взгляд, серьезными документами[82]. Немногословна оказалась и Е. Андреева (1987), изучавшая «власовское движение». В ее работе встречается всего один абзац о «Дружине»[83].

Пожалуй, по-настоящему интерес к фигуре Гиль-Родионова, его формированию и операции «Цеппелин» пробудился в западной научной среде относительно недавно — в самом начале нашего века. Именно в это время появилось немало серьезных статей и монографий, в которых рассматривались разведывательные мероприятия СС на территории СССР, отбор советских военнопленных для этих операций, создание под эгидой СД команд, частей и соединений для борьбы с партизанами. В некоторых работах напрямую велась речь о деятельности «Дружины» и Гиля. Среди публикаций такого плана можно выделить исследования П. Биддискомба (2000)[84] и А. Муньеза (2000)[85].

Биддискомб одним из первых указал на такой нюанс, как вербовка советских военнопленных сотрудниками СД, несмотря на расовую идеологию. В этом прагматичном шаге ученый увидел важную основу для операции «Цеппелин», в противном случае эсэсовской разведке не удалось бы реализовать и половину своих планов, имевших далеко идущий характер.

Исследование Муньеза представляет собой первую попытку детально рассмотреть историю «Дружины», не забывая обо всех эпизодах, так или иначе имевших к ней отношение. Историк рассказывает об операции «Цеппелин», о частях из русских коллаборационистов, сформированных на Восточном фронте при участии немецких спецслужб, об использовании советских военнопленных в разведывательных целях и в антипартизанских операциях. Автор подробно говорит о создании «Дружины», ее «борьбе с бандами». Одновременно с этим американский специалист показывает, каким образом осуществлялось кураторство над соединением Гиля.

Хотя книга Муньеза построена на односторонних