Книга Сияние - Сергей Извольский

или только думать, что-то одно. Одновременно уже не получится, поэтому даже слова не вымолвить, не хватает меня на это сложное разумное действие.

Магнуссон громко выругался и как-то извернулся, закидывая на себя руку да Сильвы, после чего вдруг перекатом поднялся на ноги. Бразилец теперь висел у него на плечах. Тоже Патрик этому научил, вспомнил я сквозь одолевающую разум муть заражения.

Меня никто так поднимать не стал — с одной стороны встала Гарсия, с другой Бертезен. Рядом, периодически шипя от боли, шагала Ангелина, которая шла теперь сама, без поддержки.

Голова у меня чугунная, но именно благодаря Ангелине я не отключился вновь. Перед глазами плавала серая муть, мысли путались, но всхлипы и стоны боли девушки заставляли сосредоточится на мысли о том, как ей приходится преодолевать свои боль и страх. Это, неожиданно, оставляло меня в сознании, словно якорь.

Краем уха я слышал, как Магнуссон подбадривает остальных. Сипло говорит — нести да Сильву ему было непросто. А говорил он, подбадривая всех о том, что здесь — а мы уже шли по тесным узким улочкам города, нет Тьмы. А значит нет нелюдей и нет черных лиан.

Вокруг мертвый, но пустой город. Нам повезло — святилище рядом, и значит надежда есть, слышал я слова Магнуссона. Если бы в этих кварталах жила Тьма, или существа подобные тем, что мы встретили на арене, все бы мы точно не спаслись, продолжал Магнуссон объяснять и подбадривать. А так — шанс есть, поэтому надо идти.

Когда мы наконец добрались почти до самого места, я двигался на одной силе воли — примерно также, как это было в самом начале пути в этом мире, когда ковылял к кнопке «SOS» от алтаря на поляне ритуала.

Сквозь пелену перед взором увидел, что святилище действительно отличается от окружающегося серого мира, здесь даже почти есть краски. Бертезен и Гарсия довели меня до двух деревьев. Краем глаза я увидел, как Магнуссон сгружает с себя да Сильву, усаживая его у дерева. Падает рядом — похоже, силы кончились.

Невероятным усилием я поднял руку, положил ладонь на кору. Ощутил слабое тепло. И все. Больше ничего, никакой реакции.

Приплыли.

Воля к жизни и способность к действию меня покинули в этот момент, ноги подкосились. Бертезен и Гарсия удержали меня, не дали упасть. Попытались растормошить, усадили у дерева, но я уже проваливался в беспамятство.

Вдруг совсем рядом оказалось лицо Гарсии и ее такие большие сейчас глаза. Она приподняла мою голову, сжимая ладонями и неожиданно поцеловала. Не очень в формате принятого способа — почти сразу прокусив мне губу; сразу после этого поцелуй стал взрослым и довольно активным, а боль в прокушенной губе — сильнее.

«Поцелуй жизни» — целительская практика, когда одаренный целитель делится с кем-то жизненной энергией при исчерпании Источника. Мы сейчас в мире без магии, но у Гарсии невероятным образом получилось отдать мне часть своей жизненной силы. Я вдруг почувствовал прилив бодрости, а вялость тела и помутнение сознания отступили.

Как приятно осознавать себя не овощем.

Огромные глаза Гарсии все еще были рядом, она только-только отстранилась. На ее внешности «поцелуй жизни» сказался не очень хорошо — щеки впали, под глазами темные круги. Рядом раздались удивленные возгласы, меня почти сразу подняли на ноги. Я сразу не понял в чем причина возбужденных криков, но Бертезен показала мне на деревья — в стволе одного из них торчал воткнутый меч.

Только что его здесь не было. Нет, точно и определенно не было — судя по голосам остальных, меч появился несколько секунд назад.

Я подошел ближе. Простой и широкий клинок, воткнут в ствол на треть. Не длинный, как катана, не короткий — как танто. Вакидзаси — так называется такой тип мечей. Откуда я это знаю? Изучал тему, когда узнал, что душа Надежды слепком души связана с демоническим мечом.

Именно такой меч, как я знал, ей подарили чтобы убить семь лет назад. Но из-за того, что Надежда забыла о подарке и не сразу взяла меч в руки, дарители не достигли цели. Замирая от надежды, я взялся за рукоять меча, и… снова ничего.

Держась за меч, не отпуская рукоять, я попробовал обратиться к богине.

Снова ничего — ни ответа, ни реакции. Отпустил рукоять меча, отошел на шаг назад. На меня смотрели все — Ангелина с залитыми слезами лицом, прикусившая до крови губу Бертезен, поднявшийся на ноги Магнуссон; смотрел сидящий у дерева бледный да Сильва — на лбу у него капельки пота. Смотрела Гарсия, которая стоит рядом и смотрит на меня впавшими глазами.

Никто ничего не спрашивал, на моем лице все и так было написано, похоже.

— Может быть твоя богиня просто отправила нам оружие? — глухо поинтересовался Магнуссон.

— Может быть, — прошептал я.

Магнуссон сделал пару шагов и взялся за рукоять меча, собираясь попробовать вытащить. И вдруг исчез — мгновение, и нет его.

Несколько секунд стояла полная тишина. Никто не говорил ни слова, все переглядывались.

— Попробуй, — обратился я к Ангелине, которая стояла сейчас ближе всех к мечу.

Несколько шагов, касание рукояти — и прекрасное видение растворилось, как не было. Следующим был да Сильва, который с помощью Бертезен пропрыгал к мечу. Он находился на грани потери сознания, от заражения Тьмой как и я недавно не совсем понимая, что происходит. Но в последнее мгновенье хотел остановиться, явно собираясь пропустить сестру и Бертезен вперед. Но они обе не сговариваясь подтолкнули его так, что пропустить вперед у него никого не получилось.

Снова едва только случилось касание, снова произошло исчезновение — мгновенное, как исчезновение темноты при включении света. Да Сильва просто пропал и этого мира.

Магнуссон и Ангелина исчезли спонтанно, почти случайно. Да Сильва почти осмысленно. Мы втроем уже осознали происходящее, и сейчас Бертезен смотрела на ослабленную передачей мне жизненной энергией Гарсию, явно желая пропустить ее вперед.

— Теперь ты, — повернулся и я к едва стоящей на ногах девушке.

— Нет, — покачала Гарсия головой. — Сейчас снова ты попробуй.

Впавшие, с темными кругами глаза смотрели на меня не отрываясь. Под взглядами Бертезен и Гарсии я снова шагнул к мечу, снова взялся за рукоять.

Снова ничего, вообще никакого отклика.

Плохо. Хорошо, что остальные сумели уйти. О том, что ушли они не домой, я старался не думать — потому что если это так, то это… плохо.

— Анна, — заговорила Бертезен. — Сейчас ты отправишься туда, скажешь, что у Рейдзи не получается…

— Нет, — прервала ее Гарсия. — Я может быть