Книга Русская жизнь-цитаты 01-07.10.2023 - Русская жизнь-цитаты
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
"Андрей Никулин - На фотографии - ""носитель лучших традиций"" и... | Facebook","На фотографии - ""носитель лучших традиций"" и одновременно сокрушитель Советского Союза, бывший президент США Рональд Рейган со своей супругой. Что характерно - достойные образы ""пожилых людей"" черпают тоже с Запада. Понятно, что ошибка дизайнера, но все же - в базе фотографий выбрали именно эту.","Андрей Никулин - На фотографии - ""носитель лучших традиций"" и... | Facebook",https://www.facebook.com/andrej.aleksandrovic.14/posts/pfbid02Bqx9YfLhTAvNr4pisADgzLPdfYzE9eWnjANi8DoavBozjMPbWzqip4k7AAvaMs7pl,2023-10-02 02:20:54 -0400
"Кирилл Рогов*: «То, что будет после Путина, происходит сегодня» – аналитический портал ПОЛИТ.РУ","Две России 21 века Если бы цены на нефть в течение последних двадцати лет были в среднем ниже на 15-20$ (а в 2000-е годы было в среднем за десятилетие 57$ за баррель, а в 2010-е — 71$ за баррель за десятилетие), то СВО бы не было. Это очень сильная и системообразующая вещь. Вот есть человек, который богат, и есть человек, который беден, и они привыкают к разному набору жизненных реакций и базовых представлений, которые вырабатываются в них постепенно и помимо их воли. Потому что их решения связаны с теми ограничениями, которые для них первостепенны. А у людей, которые стали богаты внезапно, будут свои тараканы и будут вырабатываться привычки и представления — и это будет очень крышесносное явление. Мы, увидев такого человека через несколько лет, поймём, что мы его не узнаём, мы его знали другим. Он будет делать выводы относительно своего преображения, и скорее всего - неправильные. Цены выросли в три раза, и в российской политике и экономике, социальной жизни многое стало возможно, что до этого 20 лет было невозможно. А Путин и многие вокруг него решили, что просто он такой политический-геополитический гений. И попал на какую-то правильную дорогу. Раньше ни у кого 20 лет не получалось, а теперь получилось. В последние 20 лет российской истории были очень высокие внешние доходы, мы пережили более мощный и длительный эпизод нефтяного изобилия, чем в брежневско-андроповском периоде. Из этого корня, однако, проистекали — это такая фундаментальная концепция — два разных последствия. С одной стороны, высокие доходы от нефти давали очень мощный импульс модернизации, потому что доходы росли и потребление было более высоким. Быстро развивались мегаполисы, которые давали специфический рынок труда, очень диверсифицированный, на котором росли инновации, дигитализация, социальная свобода и спрос на демократию. А с другой стороны, те же самые доходы были удобрением и материалом для формирования мощных рентоориентированных клиентел и патрональных пирамид. Здесь люди делили и распределяли деньги и пухли от денег. И эти два процесса развивались параллельно, и имели в основе один и тот же фактор, стимулировавший их, - высокие доходы в политически достаточно свободной, но очень незрелой среде. Высокие доходы одновременно стимулировали и ускоряли и процесс модернизации, и процесс создания клиентелистских сетей. Первый процесс формировал новую городскую среду и ее политические запросы, которые выливались в активизм, горизонтальные связи, новые медиа, протесты и проч. Но, параллельно, клиентелистские сети, структуры распределения ренты обрастали своей специфической идеологией. В России она анекдотическим образом называется патриотической. Она называется патриотической, потому что имеет в себе большой изоляционистский элемент, который выдают за патриотизм. Есть такая смысловая путаница в России, и не только в России. Это идеология характерна для части российских элит, и её корни уходят в идеологии силовых элит континентальных империй. Континентальные империи очень сконцентрированы на безопасности, им надо много тратить на секьюрити — у них протяженные границы и им надо контролировать обширные колониальные и полу-интегрированные территории и их ресурсы. И эта сконцентрированность на контроле и «целостности» формирует традиционную элиту континентальной империи. В действительности, это не «патриотизм», а стремление определенных отрядов элиты ограничить внешнюю конкуренцию. Есть часть элиты, которая более к ней готова, и часть элиты, которая менее готова. И чтобы компенсировать этот недостаток, она заинтересована в «закрытии» страны в той или иной мере, в выставлении фильтров. Не потому даже, что она боится конкуренции извне, а потому что она так может справиться с конкурирующими отрядами элиты внутри. И, поскольку в 2000-е и особенно в 2010-е годы росли эти перераспределительные сети, то традиционная элита, чьей компетенцией является «охрана» - границы, ресурсов и пр., концентрировала в своих руках ренту и обзаводилась соответствующей идеологией и начинала её формулировать все более агрессивно, потому что чувствовала рост влияния иной социальной группы и нового социального слоя, который формировался в мегаполисах и которому они должны были противостоять и как-то держать его в узде. Вот примерно такая картина объясняет для меня социальные процессы последних 20 лет. Тот вывих, который случился, который мы сегодня переживаем, — это такой способ разрешения конфликта между двумя Россиями, которые росли на почве высоких доходов от нефти и газа. Внешний конфликт, что совсем не новость для истории, есть способ, попытка разрешения конфликта внутреннего. Его целью является «разрыв с Западом», который, в свою очередь, есть попытка уничтожения «внутреннего Запада». На первый взгляд, здесь нет никакого будущего, мы рассуждаем о прошлом. Но это другая картина прошлого, не детерминистский декаданс, а – сложное прошлое. И оно по-другому ставит вопрос о будущем. Не было предрешенного движения и предзаданности. Нет, российской колеи, вечного движения по кругу. Это история про неоднозначность последствий, про конкурентную борьбу, которая на данном этапе проиграна, но фундаментальные предпосылки которой никуда не делись. Пока еще – не делись и долго не денутся. Но надо
