Книга Дети Безымянного - Брендон Сандерсон

оттолкнув мисс Хайуотер, Злобогрыз шагнул вперёд и направил меч прямо на Тасенду.

И Тасенда запела.

Хотя она намеревалась начать тихо, та надежда — то  тепло — вырвалось из неё чистым, громким, преисполненным силы звуком. Это была первая нота Охранной песни, звонкая, точно переливы утреннего колокола.

Все демоны и черти в комнате завопили от боли, и их крики слились в режущее слух созвучие. Брериг жалобно захныкал, а мисс Хайуотер отшатнулась от неё, закрыв уши ладонями. Даже Злобогрыз — семи футов росту и с жуткими рогами — вздрогнул и с трудом удержался на ногах.

Черти катались по полу, дружно вереща.

Её виола, которую Давриел по-прежнему держал в руках, играла ту же ноту: волевую, неумолимую ноту. Давриел отпустил инструмент и удивлённо склонил голову, увидев, как он завис перед ним в воздухе. Такое порой случалось. Её барабаны в детстве вели себя так же.

Она продолжала петь, каждую ноту громче предыдущей. Трое демонов скорчились на полу, прикрыв головы руками и мучительно стеная. Давриел, однако, лишь оттолкнул парящий инструмент в сторону одним пальцем и не спеша поднялся с кресла.

Песнь не подействовала на Давриела. Он... он и в самом деле был человеком. Многие виды защитной магии не действовали на людей.

Давриел подошёл к Тасенде, которая позволила песне умолкнуть. Её виола медленно опустилась перед креслом, и трое демонов облегчённо осели на пол. Из соседних комнат всё ещё доносились крики чертей.

— Магия Топи, — произнёс Давриел. — Прекрасная демонстрация. Тот, кто забрал жителей твоей деревни, определённо боялся тебя. Вот почему ты до сих пор жива.

— Сколько? — вновь спросила она. — Сколько ещё продержатся люди? Если я разыщу их души...

— Зависит от обстоятельств, — ответил Давриел. — Самые грубые способы извлечения души приводят к мгновенной смерти, часто с нанесением тяжких телесных повреждений. Взрыв грудной клетки и тому подобное. Но то, что описала ты, больше похоже на последствия непроизвольной проекции, когда душу не вырывают, а выманивают из тела. От этого тела обычно впадают в краткосрочный кататонический ступор...

— Сколько?

— Два дня, может быть, три, — сдался Давриел. — Потом душа не сможет узнать собственное тело — а тело к этому времени так и так начнёт разлагаться.

Значит, её родителей… уже не вернуть. Они умерли десять дней назад и были преданы Топи. Но её сестра, Виллия, до сих пор лежала на каменной плите в приорате. Её не вернули в Топь, потому что она почитала Ангела. Можно ли её спасти? А Йоана, дровосека? Маленького Арена и Викну?..

— Ты обязан мне помочь, — выпалила она. — Ты же их лорд!

Давриел равнодушно пожал плечами.

— Если не поможешь, я... я...

— Не терпится услышать эту угрозу.

— Я сделаю так, что ты больше никогда не сможешь спокойно вздремнуть.

— О, мне жаль тебя огорчать, но…, — он осёкся. — Что?

— Я отправлюсь прямиком в Трабен, — продолжила Тасенда. — Я пройдусь по всем церквям и спою им о «некроманте из Подступов». Я умею петь не только Охранную песнь, знаешь ли. У меня есть и другие песни, взывающие к другим чувствам. Я заставлю их ненавидеть тебя. Ужасного лорда Давриела Кейна, человека, похитившего души целой деревни.

— Ты не посмеешь.

— Я буду заливаться горючими слезами, — не унималась Тасенда, — перед каждым благородным рыцарем, искателем приключений и охотником, мечтающим о славе. Я направлю в Подступы  бесконечный поток самоуверенных поборников добра, пока они не заполонят все дороги и мосты в своём стремлении как можно сильнее досадить тебе.

— Ты ведь понимаешь, что я могу просто тебя прикончить?

— И моя душа продолжит моё дело! — воскликнула Тасенда. — Я стану неприкаянным призраком. Несчастной девочкой из леса, чью семью забрал Давриел из Подступов! Я буду петь баллады! Живой или мёртвой, я не дам тебе спокойной жизни! Я отправлю их сюда, и... и я нарисую им карты. И твои портреты. А потом...

— Ну хватит, девочка, — прервал её Давриел. — Сомневаюсь, что у тебя достаточно силы воли, чтобы продолжить столь глупое занятие в виде гейста.

Тасенда закусила губу. Несмотря на его слова, Давриел выглядел всерьёз обеспокоенным. По правде говоря, скорее раздражённым, но с этим человеком на большее рассчитывать не приходилось.

— Ты знаешь, что они всё равно придут, — сказала Тасенда, — даже если ты убьёшь меня. Целая деревня трупов! Поползут слухи. Пройдут десятилетия, а люди всё равно будут пытаться тебя уничтожить. Ты прав, я вряд ли сумею вдохновить их на что-то большее — но мне это и не нужно. Подумай, сколько  неудобств это принесёт. Но всего одна ночь несложной работы может избавить тебя от этой участи. Тебе не придётся прилагать много усилий. Просто осмотри тела павших в деревне и попробуй понять, что могло забрать их души.

— Твои аргументы оказались на удивление убедительными, дитя, — вздохнул Давриел. — Мисс Хайуотер? Как вы себя чувствуете? Демонесса с трудом поднялась с пола и помотала головой, всё ещё не оправившись после Охранной песни.

— Относительно неплохо, — ответила она.

— В таком случае… подготовьте мой экипаж. Съездим в эту деревню. Кто знает, вдруг там обнаружится запас чая, который эти бездельники забыли доставить?

Конец первой части.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА VI. ДАВРИЕЛ

Давриелу казалось, что, несмотря на расстояние, он мог слышать зов Топи всё то время, пока его экипаж трясся по заросшей лесной дороге.

Он прибыл в этот мир именно потому, что многие старательно обходили его стороной. От него… мурашки бегали по коже. Неизбывное ощущение жути пробирало глубже, чем безжалостный осенний холод и пристальный взор деревьев-часовых. Даже самые чёрствые души чувствовали себя неуютно в месте, где человек — со своей любовью, семьёй, жизнью — зачастую оказывался всего лишь… пищей.

Здесь земля буквально кричала о том, о чём в других местах лишь еле слышно шептала: чувства и стремления мимолётны. В общей картине мира твои мечты значат гораздо меньше, чем твой природный долг оставить потомство и стать чьей-то едой.

Экипаж подпрыгнул, наскочив на одну из многочисленных колдобин. Мисс Хайуотер выругалась сквозь зубы, затем зачеркнула то, что до этого писала в гроссбухе. Девочка, Тасенда, сидела рядом с ней, вцепившись в свою виолу. Давриел сделал вид, что отдал её нехотя, но, по правде сказать, он