Книга Граница надежд - Николай Павлов

ты смеешь?! — Стефка готова была кричать, драться. Но ледяное спокойствие Жасмины остановило ее.

— Я сожгла свое прошлое, — тихо ответила Жасмина, пристально глядя в огонь.

— А завтра снова вернешься к нему! — Стефка до боли стиснула ей руку.

— Никогда!

— Да ведь у тебя нет иного пути, потому что я тоже тебя выгоню!

— Не беспокойся, тетя. И тебе я не стану надоедать, — с безразличным видом ответила Жасмина. Она пнула ногой головешку и медленно направилась к дому.

Стефка осталась одна у костра. Неподалеку стояли разгруженные телеги. Возницы с трудом удерживали испуганных лошадей.

— Погасите костер! — крикнула она. — Чтобы и следа от него не осталось!

Больше всего ее злило то, что она теряет власть, что с каждым днем растет число людей, не подчиняющихся ее воле. Жасмина взбунтовалась последней. Нужно было хотя бы попробовать ее удержать. Жасмина может понадобиться ей в будущем. Стефка с тупым озлоблением смотрела, как слуги с остервенением борются с огнем. Они казались ей скорее призраками, чем людьми.

Жасмина смотрела из окна. Еще немного, и костер погас бы сам по себе, но от головешек, разбрасываемых людьми, веером рассыпались искры, и огонь вспыхивал с новой силой. А разве нечто подобное не происходило с человеческой душой? Чем больше копаешься в ней, тем сильнее она воспламеняется...

— Безумие тоже может стать достоинством, — услышала она за спиной мужской голос и обернулась. Перед ней стоял майор Бодуров. — Восхищаюсь тем неистовством, с которым вы все сожгли, — улыбаясь, продолжал он. Его раздвоенный подбородок подрагивал, лицо было довольным.

Жасмина молчала. Меньше всего она хотела бы встретиться именно с ним.

— Я пошел искать сигареты и стал невольным свидетелем изумительного зрелища, — продолжал майор. — Я не художник, но, пока буду жив, оно не изгладится из моей памяти. Вы женщина с характером. Это для меня открытие, и оно меня радует.

— Сигареты в ящике туалетного столика! — Жасмина не смогла скрыть своего недовольства.

— Вы напоминаете мне вашу тетю Стефку в ее молодые годы, — говорил Бодуров, разминая сигарету. — Она была, как и вы, такая же неукротимая. Молодость и неукротимость — какое прекрасное сочетание! — Майор говорил не останавливаясь, не обращая внимания на состояние Жасмины. Он осторожно поднес горящую спичку к сигарете. — Знаете, я уже двадцать дней в этом доме, а мне почему-то кажется, что все происходящее — лишь продолжение событий пятнадцатилетней давности.

— Тетя уже в своей комнате, — сказала Жасмина.

— Я знаю, вы меня избегаете. Это, пожалуй, даже естественно, — продолжал Бодуров. — Мы с вами — представители двух различных поколений, но чем-то похожи. Восхищаюсь вами и уверен, что вы никогда в жизни не отступите. И вот еще что: запомните, в моем лице вы всегда будете иметь доброго друга.

— Я устала. Хочу отдохнуть.

— Извините! — Майор легко поклонился и вышел. В комнате осталось только облачко дыма от его сигареты.

Жасмина стояла, прислонившись к стене, и бездумно смотрела в пространство. И в этом доме ее все угнетало. Обретет ли она наконец покой, чтобы собраться с мыслями? Она не знала, что с ней будет завтра, но молила, чтобы это завтра скорее наступило. Может быть, завтра она снова встретится с Велико, и это, как бывало прежде, укрепит в ней веру в то, что она любит и любима. Или она хотя бы получит весточку о том, что Велико снова будет с нею. Когда это произойдет — уже не столь важно.

Жасмина сняла пальто, платье и осталась в одной комбинации. Она с детства не любила комбинации и пижамы, без них чувствовала себя свободнее, непринужденнее...

Год назад она вот так же стояла раздетой, когда Велико вошел в ее комнату. Венцемир и его отец были тогда на фронте. В доме полковника оставались она, сестра Венцемира Мила и Ярослав, их квартирант. Они жили как в монастыре. Каждый знал только свою келью, входил и выходил из нее, не интересуясь другими.

Жасмина никак не хотела смириться с мыслью, что эта война может продолжаться вечно. Днем она еще как-то могла себя сдерживать, ведь днем всегда бывает легче, а вот ночами... Одна в супружеской постели, которая никогда ее не согревала. Пять лет назад ей было безразлично, куда идти, лишь бы вырваться из имения и освободиться от опекунства Стефки Делиевой. Она действительно покинула тетю, но уже через несколько недель поняла, что и в доме полковника Велева в качестве жены Венцемира она не нашла того, о чем мечтала. Не прошло и года, как Жасмина сбежала, но Стефка заставила ее вернуться, чтобы не запятнать имя Делиевых в глазах общества. Вот тогда-то и произошли те события, которые запутали всех и принесли несчастье в их дом. Она обрадовалась тому, что останется одна, но эти ночи...

И вот однажды вечером, когда Жасмина разгуливала по комнате в одной комбинации и думала о том, как ей дожить до следующего дня, дверь открылась. Она не слышала, чтобы кто-нибудь постучался к ней. На пороге она увидела незнакомого офицера. Он явно перепутал двери, а она молчала и смотрела на него, совершенно забыв, что стоит раздетая.

Молчал и он. Молчал, смотрел и... не уходил.

Первой опомнилась Жасмина.

— Больной в соседней комнате, — сказала она, но не сделала попытки ни прикрыть свою наготу, ни дать понять, что ей неприятна эта встреча. Ее вдруг привлекли блеск его глаз и загоревшееся в них любопытство. — Уходите! Это неприлично, — промолвила она наконец, но ей так хотелось, чтобы он остался еще немного и она могла бы насладиться его откровенным желанием любоваться ею.

— Хочу запомнить вас, — прошептал он. — Вы как фея из сказки. Или принцесса, которая являлась беднякам в снах и манила их за собой в царство счастья...

— Ну и как, заманила? — спросила Жасмина, пораженная тоном его голоса, такого теплого и привлекательного.

— Возможно! Но важно то, что каждый вечер они засыпали в надежде, что она снова придет и снова поведет их в царство счастья, — продолжал он, не заметив, что закрыл за собой дверь.

Они так и не поняли, как все