Книга Последняя война - Кир Булычев

Несколько секунд они стояли, глядя, как на солнце люка снова наползает крышка. Потом Бауэр поднял руку для тех, кто остался на мостике. В наушниках прозвучал голос Загребина:

— Не увлекайтесь.

Загребин откашлялся, и Бауэр представил, как он постукивает сигаретой о край пепельницы.

Бауэр прислушался. На планете все было тихо. Вдруг сзади что-то лязгнуло. Снежина вздрогнула и обернулась.

— Это Еж, — сказал Баков. — Он будет нас сопровождать.

— Может, все-таки поедете на нем? — спросил Загребин.

— Нет, Геннадий Сергеевич, мы так пойдем. А в случае чего заберемся в Ежа, — ответил Баков.

— Ну давай, — сказал Загребин. Он сам предложил, чтобы вездеход шел за группой. На всякий случай. Мало ли что…

Бауэр посмотрел на шкалу счетчика радиации. Стрелка дрожала далеко за красной чертой.

Еж, скорее напоминающий жука с длиннющими передними ножками, остановился в двух шагах от разведчиков.

— Пошли, — сказал Баков. — Все в порядке?

Он сделал шаг по мелким камням, усеивающим продрогшую влажную землю. Его прямые широкие плечи, обтянутые скафандром, были напряжены. Баков был очень серьезен и не собирался рисковать. Загребин знал, кого послать с первой группой.

5

Видно, здесь, за последними домами города, никогда ничего не строили. Пустырь пересекали тропинки, заросшие плесенью и мхом. Вчера роботы притащили их образцы, и Павлыш засел на ночь в лаборатории. Потом к нему присоединился Вас. Биологи решили, что плесень — мутация, приспособившаяся к жизни на мертвой планете. Вернее всего, она недавно покрыла этот пустырь. Раньше здесь росли трава и кусты, не выдержавшие конкуренции с плесенью.

Снежина подобрала высохшую ветку и протянула ее Ежу. Тот взял ветку длинной рукой и спрятал в свой «горб». Павлыш потом разберется.

Мелкие капли дождя били по шлему и стекали струйками к плечам. Приходилось время от времени вытирать забрало перчаткой. Но все равно через минуту мир снова начинал дрожать и расплываться, искаженный струйками воды.

Баков увидел тропинку и свернул на нее, отклонившись от прямого пути к домам. Шагов через двадцать тропинка раздвоилась. На развилке что-то «лежало. Светлое, сантиметров в двадцать длиной. Баков остановился, вгляделся, потом медленно наклонился и поднял предмет с земли.

Это была небольшая кукла. Желтые волосы почти все вылезли от дождей. Остатки истлевшего платья чудом держались на толстых, перехваченных будто ниточками руках куклы. Один глаз исчез, но второй, синий и слишком яркий, смотрел на людей в упор.

— Вот уж чего не ожидал, — сказал Бауэр.

— Господи, — сказала Снежина, — настоящая кукла.

— Что? — спросил Загребин.

За стеной тумана и дождя на мостике потеряли разведчиков из виду и следили за ними по пеленгатору.

— Мы нашли детскую игрушку, — сказал Баков. — Куклу. В плохом состоянии.

На мостике молчали.

Баков держал куклу осторожно. У его дочери на Земле была кукла вдвое больше этой и совсем не похожая на нее. Баков подошел к Ежу и сказал ему:

— Осторожнее положи.

— Куклу можно было бы и оставить, еще не раз попадутся в городе.

Еж подставил широкие двупалые ладони и спрятал куклу в «горб».

Теперь до крайнего дома оставалось всего несколько шагов. Видно, кукла принадлежала кому-то из его обитателей.

К дому вела мощенная камнем дорожка. У закрытой, растрескавшейся двери стояло засохшее дерево. На одной надломанной ветви сохранились бурые, скрючившиеся листья.

— Подождите здесь, — сказал Баков Снежине и Бауэру. И для сведения Загребина добавил: — Сейчас войду в помещение.

Снежина рассматривала дом. Закрытая дверь, краска облупилась, и сквозь ее розовые пятна проглядывает серое дерево. Несколько окон — шесть или семь по фасаду. Окна, высокие и узкие, сужаются кверху. Некоторые закрыты ставнями. Раньше в окнах были стекла, но стекла вылетели, и осколки валяются на дорожке. Некоторые из осколков белые — на окна были наклеены полосы бумаги. Плоская крыша выступает далеко над стеной. Карниз украшен темными узорами.

Тем временем Баков подошел к двери и потянул ее на себя. Дверь скрипнула и отворилась.

Баков включил фонарь на шлеме и медленно повернул голову, обшаривая лучом комнату.

— Пусто, — сказал он наконец. — Пойдемте.

Еж подвинулся по дорожке к самому входу, и Снежина знаком приказала ему ждать.

Первая комната была пуста, только на дальней стене висела картина без рамы и прибор с циферблатом, похожий на часы.

Лучи фонарей метались по комнате, играя тенями на стенах дальше.

Дверь в следующую комнату была открыта. Баков сделал шаг к ней, но вдруг остановился, прислушиваясь. Сне-жина тоже услышала тихое постукивание, быстрое и ровное, будто кто-то на цыпочках пробежал через ту комнату.

— Прибавь мощности, — шепнул Бауэр.

Баков переключил фонарь на шлеме, и тот кинул ослепительный поток света. И тут же постукивание пропало, будто налетев на препятствие.

— Что-нибудь случилось? — спросил в шлемах голос Загребина.

— Тише, — прошептала Снежина.

Баков сделал шаг вперед, в дверной проем.

— Вот она, — сказал он.

Снежина заглянула ему через плечо. Пойманное в ловушку яркого луча, ослепленное, в углу комнаты сидело рыжее животное, похожее на крысу, только без хвоста, с большими острыми ушами. Услышав голос Бакова, крыса, будто очнувшись, бросилась к высокой кровати, занимавшей чуть ли не половину комнаты, и исчезла под ней.

— Обнаружили животное, похожее на крысу, — сказал обыденным голосом Баков. — Поймать пока не удалось.

— Интересно, — сказал Загребин.

Баков, задумавшись о чем-то, кивнул головой.

— Может, отодвинем кровать? — спросил Бауэр. — Эта дуся могла построить себе гнездышко.

Баков ничего не ответил, но потянул на себя кровать, аккуратно застланную истлевшим, ветхим покрывалом. Кровать подалась и с треском рассыпалась. Снежина ахнула. За кроватью обнаружилось большое гнездо, из которого к щелям между стеной и полом кинулись крысята. Бауэр открыл ставни, и в комнату вошел серый дождливый день.

Потом осмотрели остальные помещения. Снежина удивилась несхожести таких знакомых вещей, как плита, кастрюли, стулья, будто изобретатель долго ломал голову, как бы сделать их не такими, как положено им быть в Москве или Париже. На Синей планете вся мебель — столы, стулья, кровати — почему-то была на трех, пяти или даже более ногах, с треугольными и пятиугольными сиденьями и крышками…