Книга Евгений - Кэролайн Дж. Черри

Впрочем, какое это имело значение? Все равно ее никуда не пускали дальше леса. И в Войводу она все равно не попадет. Во всяком случае, в обозримом будущем. В отношении этого мать стояла стеной.

Отец, так и держа руку на плече Ильяны, пошел вместе с нею вдоль ограды из жердей к высокому дубу, рядом с которым даже их просторная изба казалась крохотной.

— Знаешь, — начал петр, — мы с Сашей встретились, когда мне было примерно столько же лет, сколько и тебе сейчас! Он тогда даже не был уверен в том, что у него есть способности волшебника, ворожея… Он только чувствовал, что может делать что-то необычное. Но никто не помогал ему раскрыть в себе эти способности. Но ему нужно было быть осторожным, с ним некому было заниматься — ведь он был сирота!

— Неужели он… все делал сам? — вырвалось у Ильяны.

— Да, сам! Его дядя и тетя оказались редкостными негодяями7 Они… Но ладно! В общем, твой дядя оказался человеком благородным — он не превратил их в жаб за то зло, которое они ему причинили!

— Но в лягушку никого превратить нельзя! Можно только заставить человека думать, что он стал лягушкой!

— Ну ладно, в общем, он и этого не сделал с ними! А стоило бы! Знаешь, я смотрю на тебя и радубсь — какая в тебе сидит жизненная сила! Может быть, это и есть одна из причин, по которым мать все время старается держать тебя в рамках! Ты не серчай на нее! А то она разозлится, и превратит тебя в жабу! А меня и подавно!

— Пап, но это уже не смешно!

— А ты помнишь, когда появился жеребенок, и тебе не терпелось, чтобы он вырос?

Ильяна это отлично помнила. Помнила она, что мать все время отговаривала ее от увлечения лошадьми. Норамльная женщина, повторялда она, должна интересоваться посудой и нарядами, которые шьет сама.

Ах, как это все надоело!

Нет, Ильяна просто не чувствовала себя счастливой. Она шла рядом с отцом, а размышляла о том, что нужно как-то изменит свою жизнь.

— Наверное, тебе нужно пойти и поговрить с дядей Сашей, — предложил отец, — я вообще-то ни уха, ни рыла не смыслю в разных снахарствах и чародействах, но он все время говорит, как говорил и твой дедушка, что нет в мире ничего крепче желания ребенка и чародея. И дядя Саша говорит, что это просто счастье, когда все, что нужно детям — это только забота и уход. Ну, еще пара игрушек. Это потом желания становятся все больше и больше. И все сложнее. Ведь правда?

— Но я просто не знаю, почему мама никогда не хочет выслушать меня?

— Может быть, потому, что она просто не чувствует себя старухой! Это старые люди достаточно мудры, что могут терпеливо выслушать и дать совет! Ты взрослеешь, и ей с каждым разом все труднее спорить с тобой!

— Ну вот, пожалуйста! Она намного старше меня, — резко возразила Ильяна, — уж лет на пятнадцать точно!

— Но я имею в виду не возраст тела, а возраст души! Ребенок растет быстрее, чем мы стареем! Посмотри вон на дядю, разве по нему скажешь, что он старше тебя на много? Такой веселый! Ты все-таки не огорчай маму!

Переход от дяди к маме был быстрым и потому странным, но Ильяна ничего не стала говорить — она привыкла к тому, что отец никогда не говорит ей вещей неразумных.

— Я постараюсь, — понуро ответила она.

Петр поцеловал дочь, и они подошли к месту, где через лес проходила старая дорога.

— Ильяна, ты знаешь… твоя мама однажды сделала в жизни одну страшную вещь, — сказал Кочевиков тихо, но орна сделала ее не нарочно! Но только смотри, чтобы она не догадалась, что я рассказал это тебе! Со временем ты все узнаешь, а пока с тебя этого будет достаточно. В общем, когда она совершила это, то с каждым разом ей самой становилось все хуже и хуже, и никто не мог ей помочь. Но она сильная женщина, она все выдержала! Но она и вправду тебя очень любит, просто не может показать это!

— Но почему она не может этого показать? — это просто было непонятно.

Но отец упрямо покачал головой:

— Когда ты вырастешь, ты будешь делать ошибки, как и сейчас! И тогда же ты сможешь больше понимать. Деточка пойми пока сейчас, что мать так опекает тебя ля твоего же блага. Я говорил тебе, что ей самой много пришлось пережить. Это случилось, когда ей было только шестнадцать лет! А тебе уже пятнадцать, и мать ужасно боится!

И снова эти загадки! Конечно, можно было прицепиться к отцу, чтобы он выложил все, что знал, но к чему это привело бы? Ильяна хорошо понимала, что были такие вещи, в которые нос лучше не совать.

— Я не должна знать этого, да? — тихо поинтересовалась девушка.

— А тебе нужно это? — так же тихо ответил Петр.

Она покачала головой, так же, так же как качал головой дядя Саша. Он всегда говорил, что если тебя тревожат какие-то мысли, то нужно думать о чем-то спокойном. Например, о текущей воде.

Но как только Ильяна подумала о воде, ей сразу на ум пришла река, а потом — и Сова.

— Я стараюсь не вмесшивтаься в это, — с усилием воли заставила себя произнести она, — папа, я люблю тебя!

— Я тоже люблю тебя, мой мышонок, — обнял Петр дочь, — будь умницей!

Договорились?

Да, хорошо говорить: будь умницей!

Но Ильяна решила твердо: думать только о приятном.

* * *

Шаги Петра всегда можно было услышать издали. И потому Эвешка, услышав поступь мужа, постаралась сосредоточиться и не думать хотя бы сейчас о семейных неурядицах. Лучше думать о нужном — о травах на продажу, о приправах, которые нужно не забыть положить в тушенное мясо.

Кочевиков, отворив дверь, прошел в избу, снял шапку, обнял и поцеловал жену. Но Эвешку обмануть было трудно — она сразу поняла, что сейчас начнется самое неприятное. Петр наверняка встретил девчонку во дворе, и она нажаловалась ему. Ну что за день сегодня!

И потому Эвешка, чтобы побыстрее замять дело проговорила:

— Да знаю я, что там с Ильяной неладно! И она расстроена и я тоже.

— Ерунда, — прошептал Петр ей на ухо, — Эвешка, это все ерунда!

И женщина почувствовала неимоверную усталость.

— Знаешь, — проговоила она, — С Ильяной каждый день все труднее и труднее.

— Но она мне сказала, что не понимает, что ты так беспокоишься.

— Я вовосе не собиралась ругать ее, просто поговорила с нею. Она вечно не в духе! Просто невыносимо!

— Эвешка, для чего вы злите друг друга? Она вообще не может понять, почему ты каждый раз на нее сердишься.

— Ладно, я скажу тебе, из-за чего мы поругались. Она уверена, что знает все на свете, что мы просто не можем ее понять. Мы, дескать, не понимаем ее только потому, что не согласны с нею во всем! Как тебе это нравится? И она вообще никого не хочет слушать! Что с нею дальше будет?