Книга Энтони: Дорога к дракону - Артем Хорев

не ел? – удивился Хмурый.

Энтони покачал головой.

– Ну дела… – протянул Хмурый и стал рыться в карманах, ища что-то.

– Ну брось ты, – неуверенно сказал Грустный.

– Да ладно… – отмахнулся Хмурый. – Пусть пацан попробует! На, вот. От сердца отрываю.

С этими словами он вложил в руку Энтони нечто крохотное и теплое. Присмотревшись к дару Хмурого, Енот увидел черный кристаллик размером чуть больше ногтя.

– Что это? – осторожно спросил Энтони.

– Что-что… «Карамелум» и есть! – усмехнулся щедрый рудокоп, поглаживая кирку. – Ты ж сказал, что не пробовал раньше. Ну и вот… Да ты не бойся. Это типа конфета такая. Вкусная…

Грустный и Недовольный внимательно наблюдали за происходящим.

– Его точно есть можно? – на всякий случай спросил Энтони.

Все рудокопы дружно закивали, и Енот, совсем осмелев, сунул кристалл в рот и впился в него зубами.

Кристалл с хрустом развалился напополам, и по языку Энтони разлилась сладкая вкуснейшая начинка странной конфеты, чем-то напомнившая о ягодах, которые Енот с братом привыкли есть в лесу.

Рудокопы выжидающе смотрели на гостя, а тот, не понимая, что происходит, спокойно жевал «карамелум». Наконец Хмурый сказал:

– Че, выходит, брешет Фебрик?

– Да почему брешет? – неуверенно возразил Недовольный. – Может, он пришлый просто, поэтому и… – Он осекся на полуслове.

– А если не поэтому? – Хмурый буквально пожирал Энтони глазами. – Если можно их жрать, как раньше? Ах, знали бы вы, какая там, в этих кристаллах, начинка вкусная…

– Рисковый, да? Ну так возьми кристалл прямо из кучи. – Недовольный махнул рукой в сторону ближайшего домишки. – И сожри. Если не боишься.

Энтони проследил, куда указывает рудокоп, и увидел, что дверь здания приоткрыта, а через щель видны ящики, доверху наполненные такими же черными кристаллами.

Енот невольно облизнулся и спросил:

– А это, получается, тоже «карамелум»?

– Тоже, – неожиданно зло ответил Хмурый. – Только эти кристаллы – необработанные, без обертки, а следовательно, опасные. Потом, когда Фебрик их через свою чудо-машину пропустит, в обертку завернет и на складе у себя выдержит в течение недели – только тогда их можно будет есть.

– А почему мой «карамелум» без обертки был? – удивился Энтони. – Он что… необработанный был, что ли?

Хмурый пожал плечами.

Он явно что-то недоговаривал.

– Выходит, вы… вы меня отравить хотели? – осенило Енота.

– Ты полегче на поворотах, дружок, – хмуро процедил Хмурый.

– И вообще, проваливай давай, – сказал Недовольный, – пока цел.

Рудокопы взяли в руки кирки, и Энтони сделалось не по себе. Раньше он думал, что зла в мире нет. Потом казалось, что злыми бывают только ящеры и Дракон, их возглавляющий.

Теперь выходило, что и обычные люди вполне могут быть недобрыми.

– Я, наверное, на трамвайчик пойду, – выговорил Енот с трудом. – Не буду вам мешать.

– Иди-иди, – нехотя разрешил Хмурый. – И лишнего не болтай. Да оглядывайся почаще.

Остальные рудокопы закивали, соглашаясь с приятелем, и Энтони медленно пошел к обрыву.

Трамвайчиком управлял гном – почти точная копия Толки и его братьев. Ему Энтони отдал оставшиеся деньги, после чего бородатый коротышка помог пассажиру забраться внутрь. Гном, к удивлению Енота, лишних вопросов не задавал – лишь выхаживал вдоль обрыва и поглядывал на часы, не пора ли отправляться.

– А вы, часом, не знаете, кто такой Фебрик? – спросил Энтони, устав наблюдать за мельтешащим коротышкой.

– Ну, я Фебрик, – нехотя ответил гном. – А что?

Энтони удивленно захлопал глазами, потом уточнил:

– Так это вы из кристаллов «карамелум» делаете?

– Я. Кому ж еще, как не мне?

Энтони окинул его взглядом сверху донизу и обратно.

– Но вы же врете, получается? «Карамелум» же и так можно есть, без всякой обработки и бумажки…

Фебрик вздрогнул, посмотрел на Энтони уже по-иному – без страха, но с легкой тревогой – и проскрипел:

– Езжайте уже в свой Хофрас, молодой человек, и не вставляйте успешным людям палки в колеса. Да оглядывайтесь почаще…

С этими словами Фебрик спрятал часы в карман, подошел к пульту и потянул на себя самый большой рычаг. Трамвайчик вздрогнул и пополз прочь от Старой Кирки, унося Енота в таинственный Хофрас, который находился по другую сторону обрыва.

Пока же впереди был лишь туман – такой же непроглядный, как будущее самого Энтони.

Глава восьмая,

в которой Энтони наблюдает странное представление на городской площади

Первое, на что обратил внимание Энтони, когда переправился на трамвайчике через обрыв, это то, что в окрестностях Хофраса было слишком много уродливых одноглазых птиц. Натурально, они сидели почти на каждой ветке почти каждого дерева, а деревьев в окрестностях Хофраса имелось в избытке.

Но самое интересное заключалось даже не в этом. Куда удивительней оказалось то, что, когда Энтони проходил по едва различимой тропе мимо очередного дерева, какая-нибудь из птиц – а иногда и несколько сразу – начинала на разные голоса сыпать непонятными фразами:

– …маги предсказывают, что сезон дождей начнется раньше, но готовы за умеренную плату отсрочить ливни на две недели…

– …в горах обнаружили древний амулет, который заставляет всех на лигу окрест говорить правду, во избежание распрей амулет был уничтожен…

– …скоро в Честноу пройдет состязание по метанию булавы, булаву будут метать в дом бывшего городничего…

От гомона птиц у Энтони разболелась голова, и он стал затыкать уши. Уже не в первый раз с начала своего странствия Енот ощутил чувство, которое прежде было ему совершенно чуждо, – раздражение, даже злость. Энтони вдруг захотелось схватить камень и бросить в ближайшую птаху, потом взять еще один… и еще… и опять…

Задрав голову, Енот уставился на дерево перед собой. Оно имело тонкий ствол и пышную крону, отчего Энтони тут же вспомнил о Дядюшке и представил, как тот строго говорит:

– Птиц обижать нельзя, малыш. Даже самых уродливых.

И руки, сжатые в кулаки, разжались. Злость отступила, и стало даже немного стыдно. Ну чего он правда выдумал? Камнями в кого-то бросать… Дядюшка бы точно расстроился.

Мотнув головой, Энтони ускорил шаг.

Птицы продолжали вещать, но Енот старался не обращать на них внимание и вскоре уже не разбирал слов пернатых недоразумений. Непонятные фразы слились в монотонный гул, этакие акустические помехи, которые немного вибрировали на перепонках, но не более того.

Вскоре лесок стал редеть, а на горизонте показался ухоженный Хофрас. Энтони увидел небольшую изгородь, которая окружала город со всех сторон. За изгородью бродили местные жители – кто-то возился на