Книга Светорада Янтарная - Симона Вилар

– Ах, моя девочка так влюблена в него! – шептала Прокопия, а Грациана, прекрасно знавшая, о ком идет речь, залилась милым румянцем. Прокопия же продолжила: – Варде было предсказано, что именно тут, в Оптиматах, он встретит свою судьбу, и мы с Грацианой надеемся, что моей девочке суждено привлечь его внимание. Они с Вардой встречались несколько лет назад, когда Грациане было всего двенадцать. Дочка уверяет, что, если Варда Малеил не станет ее мужем, она предпочтет удел монахини в одной из окрестных обителей.

Светорада смотрела на Грациану, которой так шло волнение к ее немного отстраненному, мечтательному личику. Надо же, мечтая о мужчине, она просто ожидает его и бездействует. Нет, в юности, когда саму Светораду переполняла первая любовь, она не сидела сложа руки, она действовала, пока не добилась своего. И ее милый… Самый милый и любимый по сей день… Но она запретила себе жить прошлым, ибо это повергает ее в такую печаль, что… Нет, лучше отвлечься и думать о делах сегодняшних.

– Мне ничего не известно о Варде Солунском, – тихо ответила она, видя, что хитрая Анимаиса краем глаза следит за ними и даже чуть склонилась, прислушиваясь. – Варда не друг мне, он достаточно резко отзывался о нашем с Ипатием желании пожениться, так что вы напрасно надеялись встретить его тут, в Оливии. Нам не нужны лишние скандалы.

Прокопия вздохнула, пробормотав, что их надежда на встречу с Вардой не оправдалась. А ее Грациана так упряма, что может и впрямь однажды заявить о своем решении принять постриг. Прокопии же это не мило, ей бы лучше внучат понянчить…

Ну, если верить тем слухам, что ходят о ней самой и Евстафии Агире, Прокопия не только о внуках думает. Однако Светорада могла понять ее нежелание видеть дочь монахиней. Молодая княжна вообще не понимала, как можно предпочесть жизнь с ее страстями и событиями унылому затворничеству в обители. Поэтому ее волновало, что Глеб так тянется к монахам, выискивая всякий предлог, чтобы поехать в монастырь с отцом Симватием или с каким– нибудь другим священником. Увлечение сына христианской религией настораживало Светораду, она всегда сердилась, когда Ипатий уверял ее, что с такими способностями, как у Глеба, мальчику самое место на духовной стезе. Вон и сегодня он отпустил его в Пантелеймоновский монастырь, и они даже немного повздорили по этому поводу. Совсем немного, если учесть, что Светорада, как хорошая жена, не позволяла себе бывать резкой с человеком, под покровительством которого жила. К тому же Светорада, глядя сегодня на Ипатия, испытывала чувство вины. После того, что произошло этим утром…

Как– то незаметно она вновь погрузилась в свои грезы, вспомнила ласковую негу волн, неожиданность встречи и смятение своих чувств. А их ласки там, на берегу… И то, как ее потянуло к красивому молодому мужчине. Она мечтательно смежила веки, пытаясь воссоздать в памяти блестящие капельки влаги на его смуглых плечах и чуть покрытую темной порослью грудь… Какие длинные у него ресницы! Как красиво они оттеняют его большие глаза! Очень светлые и прозрачные…

От грез ее отвлекло неожиданно сказанное кем– то слово о Руси. Светорада вмиг очнулась, вся превратившись в слух. Услышала, что Ипатий просит своего гостя из Херсонеса поведать, как теперь обстоят дела в этой далекой стране скифов.

Светорада почти безотчетно подалась вперед, так что заколыхались ее длинные янтарные серьги, ярко вспыхнули глаза. Ипатий посмотрел в ее сторону, понимая, что княжну не могут не заинтересовать эти вести, да и расспрашивал он Прокла с явным умыслом доставить приятное своей возлюбленной.

Тяжеловесный, суровый херсонит Прокл оказался довольно неплохим рассказчиком.

– Русский князь Олег, покорив соседние племена и подчинив своему граду Киеву удельных князей Руси, сейчас пребывает в мире и покое, – говорил он. – Недавно Олег женил своего родственника и наследника на очень известной на Руси женщине, удочеренной самим Олегом. Ее зовут Ольгой. Говорят, будто ее любовь с Игорем Киевским имеет давнюю историю. Мне даже сообщали, что Игорь долго не хотел жениться, предпочитая семейным радостям удел воина. Однако Ольга стала сейчас столь могущественной и почитаемой женщиной на Руси, что Игорь решился сделать ее своей женой, ибо равной ей нет никого в пределах Скифии.

Светорада слышала, как Прокопия шептала Грациане, что вон, дескать, женщина ждала своего избранника и дождалась. Светорада куда больше могла бы рассказать об отношениях этих двоих, и у нее даже забилось сердце, когда она поняла, сколько выдержки, ума и такта пришлось приложить Ольге, чтобы соединиться с милым ее сердцу Игорем.

Между тем Ипатий сказал Проклу, что, когда он покидал Таврику, там все больше говорили о некоем беспрецедентном по своей дерзости походе молодого предводителя русов на берега Хазарского моря,[36]в город Бердаа. Прокл ответил, что такой поход и впрямь имел место, причем русы захватили этот город и даже продержались в стране Арран[37]около года, отбивая атаки мусульман. Русы полностью подчинили себе город, однако их стали преследовать болезни, многие погибли, и они в конце концов взяли награбленное добро и отправились восвояси. Русы вроде бы заключили договор с Хазарией о том, что им беспрепятственно позволят вернуться через хазарские земли. Однако, когда русы возвращались с награбленной добычей, хитрые хазары напали на их поредевшие войска, и тем пришлось весьма несладко. Но все же они смогли прорваться. А их предводитель (Прокл все не мог припомнить его имя, но считал, что это, скорее всего, Игорь Киевский), вернувшись домой, не получил долгожданной славы, так как слишком много русов полегло в этом походе. И для него единственным способом вернуть расположение подданных было решение сойтись в браке с прославляемой и почитаемой на берегах Днепра Ольгой.

– Мне рассказывали, что вся их варварская столица веселилась на этом свадебном пиру, весь город представлял собой одно сплошное застолье и игрища, – закончил Прокл и мрачно поглядел на жующих и переговаривающихся под его рассказ гостей: вот, старайся для них, а им и дела нет до того, что происходит за пределами их мира.

В это время к Светораде приблизился управляющий и осведомился, не настала ли пора снова развлечь гостей?

– Сейчас иду, – ответила княжна, но еще какое– то время сидела, раздумывая о только что полученных вестях с родины.

Игорь… Он всегда желал добиться воинской славы, но постоянно проигрывал. А ведь Ольга, несмотря ни на что, так любила его! Некогда и Светорада была просватанной невестой Игоря, но сбежала перед свадебным пиром с тем, кого любила без памяти. Именно Ольга и помогла им, хотя сделала это главным образом для того, чтобы избавиться от нежелательной соперницы. Позже, когда они с Ольгой встретились вновь, на их долю выпали нелегкие испытания, сблизившие и сдружившие их. После небезызвестных событий у смоленской княжны остался сын Ольги и Игоря, маленький Глеб,[38]которого Светорада вот уже много лет называет своим сыном, не признавшись даже Ипатию, что это не ее дитя. По крайней мере Ипатий, одно время страстно хотевший, чтобы она родила ему ребенка, благодаря Глебу не попрекал ее бесплодием. Что до отца Глеба, то Ипатий никогда не спрашивал о нем… А она ничего и не говорила.