Книга Остановка в Венеции - Кэтрин Уокер

— Спасибо, мне уже совсем хорошо. И я вам очень признательна за гостеприимство. Замечательная комната!

— Садитесь, позавтракаем. Я тут читала о том, что творится в нашем жутком мире. В том числе о несчастной Венеции и безуспешных потугах правительства привлечь чужие деньги к нашему спасению. Что получится, неизвестно, однако деньги они обязательно освоят.

Она с ироничной улыбкой возвела глаза к потолку, а потом приглашающим жестом указала на соседний стул.

— Располагайтесь.

И тут же вплыла Аннунциата с подносом, будто только и дожидалась в коридоре удобного момента. Свежий кофе, булочки, аппетитно пахнущая фритатта, заботливо разрезанная Аннунциатой на порции, — картофель, травы, лук. Можно считать, что до этого я в Венеции и не ела толком.

— Вы, кажется, расстроились, когда узнали, что у Лео есть дом? — начала синьора да Изола, элегантно отрезая кусочек фритатты. — Вчера мы с Маттео говорили все о себе и о работе, а о вас совсем ничего и не узнали. Вы, кажется, любите собак? Редкий турист в Венеции бросился бы выручать из беды крошечную собачку, нашлась бы уйма отговорок: «Я-то что могу? Я нездешний». А вы не побоялись выступить против хулиганов, подарили Лео ночевку в роскошном палаццо «Гритти» — предел мечтаний, — да еще обновки и ванну с пеной в придачу. Вы не думали прикупить тут Палаццо и осесть на несколько лет? Боюсь, на то, чтобы собрать все необходимые бумаги для вывоза, примерно столько бы и понадобилось. А вы все-таки пришли ему на помощь, и я так вам за это благодарна, словами не передать. Теперь рассказывайте: что привело вас в Венецию и чем вы занимались до того, как начали совершать подвиги?

Я растерялась, не зная, что ответить. Я путешествую по стране? Сбежала от мужа? Моя жизнь лежит в руинах, а я в отчаянии? Я понятия не имею, что мне понадобилось в Венеции, и сама пытаюсь разобраться? От любого из этих ответов я просто разрыдаюсь.

— Нет, — сказала я.

— Нет?

— Нет, я не знаю. Не знаю, зачем я здесь.

— Понятно. Поддались порыву? Остановились проездом?

— Да, в каком-то смысле. Я ехала с друзьями. То есть с друзьями и мужем.

— Мм?

— Он здесь, в Италии, по работе, и я решила — подумала, что, раз у меня никаких особых дел нет, можно ненадолго побыть наедине с собой. По сути, я просто решила сойти с поезда, а его оставить там.

— Хорошо придумали! — рассмеялась синьора.

Все это я рассказала, не поднимая глаз от тарелки с остатками завтрака и пытаясь свернуть обратно салфетку. Только теперь я посмотрела на собеседницу. В ее взгляде читались добродушное любопытство и мягкая ирония.

— Что я вчера говорила? Мужчины беспечны. Наверное, вы тоже заметили?

И тогда меня прорвало. Я хотела изложить ей краткую и отредактированную версию наших с Энтони отношений, отшутиться, свести все к иронии судьбы. Однако, сама от себя не ожидая, я вдруг начала с гибели Нильса, о которой всегда молчала, словно сознавая, что без этой предыстории рассказ выйдет неполным и непонятным. Без этого переломного момента мою жизнь вообще понять невозможно. И все-таки я сама себе удивилась, когда вдруг начала исповедоваться как на духу, без утайки, будто до сих пор меня насильно заставляли молчать, а теперь я впервые пыталась разобраться, проговорив все вслух. Какой же унизительной показалась мне история нашего брака… Классический тупик и развал — четко по учебнику, даже пересказывать стыдно. В этом я тоже честно призналась синьоре.

— Нет-нет, дорогая моя, я тебя очень хорошо понимаю, куда лучше, чем тебе кажется. И что ты теперь собираешься делать?

— Не знаю. Он скоро будет в Риме. Наверное, поеду дожидаться его там. Помирать — так с музыкой. — Я невольно улыбнулась. — И потом, раз не удалось сбежать с Джакомо… Лео… начать жизнь с чистого листа в «Гритти» тоже не получится. Хотя заманчиво было бы.

А может, не так уж и заманчиво, если подумать.

Мы помолчали. Я мельком глянула на часы — оказывается, мы сидим за столом уже второй час. Мне стало стыдно, что я отнимаю у синьоры время своими дурацкими рассказами, и, досадуя на себя, я снова захотела куда-нибудь сбежать и остаться одной.

— Давай-ка мы поднимемся наверх, навестим Маттео в нашем музее, — прервала молчание синьора.

— Я, честное слово, совсем не хотела ломать вам привычный распорядок…

— Должна же ты посмотреть музей, — возразила синьора, вставая.

Комната наверху оказалась теснее, чем гостиная, однако и ее через прорезанную стрельчатыми окнами стену заливал утренний свет. У дальней стены на смятом брезенте разместился целый склад ведер, тряпок и жестяных банок. Маттео и двое в рабочих комбинезонах сгрудились у другой стены, разглядывая какой-то ее участок. Штукатурка по всей поверхности отваливалась, под ней проступали какие-то цветные пятна, очертания фигур, угадывался довольно крупный силуэт, но остальное находилось в плачевном состоянии, как прочие стены в комнате. Только на дальней стене под облупленным слоем просматривалось более-менее четкое изображение.

— Buon giorno! — пропела синьора, входя.

Маттео недовольно оторвался от созерцания, но тут же улыбнулся.

— Buon giorno! Доброе утро, синьора. Пришли посвятить мисс Эверетт в нашу тайну? Как вы, мисс Эверетт? Надеюсь, получше?

— Ее зовут Нел, — напомнила синьора.

— А это Фабио и Альберто, мои помощники.

Оба заулыбались и закивали.

— Не тянет на результаты полугодового труда?

— Полгода назад здесь вообще ничего не было, — возразила синьора. — Для Маттео это очень ответственная задача, Нел.

Она впервые назвала меня уменьшительным именем. Маттео пока не торопился.

— Многие фрески с годами выцветают и портятся, — продолжала синьора, — а эту почти целиком заштукатурили. Никто не подозревал о ее существовании, пока стена не начала трескаться. А теперь мы пытаемся расчистить ее и выяснить, что же там скрывается. Невероятно сложно. И невероятно интересно.

— Действовать приходится с большой осторожностью, чтобы вместе со штукатуркой не счистить и саму фреску, — пояснил Маттео, — иначе у нас останется лишь горстка цветной пыли. Уже начинают вырисовываться контуры и некоторые детали, но нам не с чем сравнить, нет фотографии того, что было изначально, поэтому перед нами неизвестность. Однако то, что удалось расчистить, похоже, на удивление хорошо сохранилось. Вот, смотрите.

Мы подошли к стене. Сквозь толстый слой защитного покрытия я разглядела бледно-зеленые складки одеяния, фрагмент руки, верхнюю половину безголовой фигуры — кажется, женской. И чуть ниже золотистый кусок чего-то с единственным зеленым глазом. А может, это листья, а может, круги.

— Художественное мастерство несомненно, — прокомментировал Маттео, показывая на ниспадающие складки. — Чувствуется энергия, даже на таком крошечном фрагменте. Прямо ощущаешь порыв подавшейся вперед фигуры. Обратите внимание, синьора, этот глаз — такой напряженный взгляд, устремленный вверх. Возможно, это лев. Видите, как ярко прописаны зрачок и радужка? А вот это светлое, возможно, его грива.