Книга Перст судьбы - Ребекка Уинтерз

Все дружно согласились: действительно, пора начинать просмотр.

— Разрешите вам помочь, — предложил Нед Стивенс, широко улыбаясь. Пока Андреа включала видео, он погасил в гостиной свет.

Это был один из тех молодых людей, о которых Дорис говорила, что они очень даже неравнодушны к Анди. Все это было похоже на правду, потому что он посещал все подобные вечера, а сегодня специально пришел пораньше, чтобы расставить складные стулья, которые Андреа одолжили в церкви.

Получив развод у жены, которая его бросила, Нед Стивенс переехал жить в этот район Альбукерке. Светловолосый фармацевт сам воспитывал двоих детей — совсем маленьких, которые только что начали ходить. Андреа очень сочувствовала Неду, притом он был настолько симпатичен, что уступал в этом смысле только Марку. Но какие-то отношения между девушкой и Недом, кроме дружеских, были невозможны: во-первых, церковь сурово смотрела на каждый роман между духовным лицом и мирянином; во-вторых, Андреа не питала к нему любовных чувств — сердце ее молчало.

Не успела она сесть на тахту, как позвонили в дверь. Андреа вскочила и пошла открывать, но Нед опередил ее. Когда оказалось, что пришла Мейбл, а вовсе не Гастингс, у Анди возникло нечто вроде нервного шока. Она прислонилась к стене в передней и какое-то время пыталась прийти в себя.

Никогда раньше Мейбл не появлялась на этих сборищах, а теперь пришла — значит, Марго Слоан славно потрудилась, обзванивая соседей. В темноте прихожей Андреа лихорадочно соображала, чем может грозить ей этот приход.

Хотя документальный видеофильм был посвящен тому, как справиться с той или иной трудной для психики ситуацией, он не отвечал на вопрос: как быть с таким необычным феноменом, как Лукас Гастингс? Андреа уже подумывала о том, чтобы после фильма отменить дальнейшие мероприятия и попросить гостей разойтись. Как было бы хорошо выпроводить их и поехать ночевать к Дорис...

— Телефон звонит! — возвестило несколько голосов сразу. Андреа пробормотала «спасибо» и побежала на кухню. Единственный аппарат стоял у нее на кухне потому, что она могла говорить и что-то записывать на кухонном столе, а второго аппарата не выдержал бы ее бюджет.

Андреа дрожащей рукой сняла трубку и услышала голос Барбары. Женщина сообщила, что мать ее чувствует себя неважно и они не смогут приехать. Андрея заверила ее, что все понимает, пообещала заглянуть к ним на неделе и поблагодарила за звонок.

Она почти успокоилась: часть вечера уже прошла и едва ли Лукас Гастингс будет настолько невоспитан, что явится с большим опозданием. Вот так, потеряв бдительность, она открыла дверь из кухни в гостиную. И тут же сильные руки схватили ее за талию и привлекли к себе.

— Виноват, я опоздал, — прошептал он в полумраке. То ли нечаянно, то ли нарочно он коснулся щекой ее горячей щеки. — Я проскользнул, как раз когда вы говорили по телефону.

— Вы никогда не бываете виноватым, — съязвила она, злясь скорее на себя, чем на него.

Несколько человек повернули головы в их сторону, и среди них, конечно, Мейбл и Нед. Андреа молчала, возмущенная его фамильярностью, а тело ее уже тянулось к нему, готовое ответить на это легкое прикосновение щеки. И снова ее возмутила собственная способность так быстро возбуждаться. Андреа рванулась в сторону. Лукас не стал ее удерживать и, хотя в гостиной оставалось еще несколько незанятых стульев, уселся рядом с Недом, который, видимо, приберегал этот стул для Анди.

Нед нахмурился, а губы Лукаса сложились в довольную ухмылочку — значит, ее догадка верна. Андреа стояла у стены, стараясь успокоиться. Ей стало ясно, что Гастингс всю жизнь делает, что хочет, и для него цель оправдывает средства.

Снова ее раздосадовало то, что она не смогла разгадать его характер еще в тюрьме. Что заставило меня разыграть эту комедию перед часовым? — думала она. Как можно было действовать так безрассудно?

Как только видеофильм кончился, Нед встал и зажег свет, но без прежней довольной улыбки. Не только он, но и вся компания, видимо, заметила нежные прикосновения Лукаса к хозяйке дома. Что, естественно, приведет их к ложным выводам, думала она, и через пару дней весь приход будет жужжать, как растревоженный улей.

Андреа была готова провалиться сквозь землю или как минимум исчезнуть из комнаты. Она сделала знак Диане Майлз («разведенке» с сыном-инвалидом), прося помочь ей подать угощение. И та с удовольствием последовала за ней на кухню.

Разрезав испеченный ею сухой шоколадный торт на ломтики и положив на каждый ложечку мороженого, Андреа попросила Диану поставить сладкое перед каждым гостем. Больше не было повода оставаться на кухне, и она понесла в гостиную поднос с фруктовым соком, после чего нашла стул как можно дальше от Гастингса и присела со стаканом в руках. Андреа живо включилась в обсуждение фильма, а Лукаса словно бы не замечала.

Это длилось недолго; говоря, видимо, от лица всей группы, Мелани Холл сказала:

— Мы вас ждали, пастор. Среди нас есть мужчина, очень застенчивый, он просит вас официально его представить. Говорит, что это вы вдохновили его на посещение церкви в нашем приходе.

Андреа чуть не поперхнулась соком; он потек на обитый розовым вельветом стул, взятый напрокат у Мейбл. Застенчивый! Ничего себе шуточки, беспомощно сказала она себе, пока промокала стул салфеткой. И не поднимала глаз на Лукаса, боясь, что скажет ему все, что о нем думает, прямо сейчас.

— Возможно, пастор не решается оскорбить мои чувства, — сказал он, заполнив неловкую паузу. Она взглянула на него, но выражения лица не поняла: он смотрел в сторону. — Загвоздка в том, что последние полгода я провел в федеральной тюрьме Ред Блаф, куда был заключен за мошенничество.

Теперь все внимание было приковано к Гастингсу: слишком откровенным было его заявление. Андреа жаждала услышать, что он не совершал преступления. Но он молчал.

Ее поразила его прямота и то, что он не спешит оправдываться. И в то же время его слова заставили ее сжаться, закрыться, как это делают некоторые цветы с заходом солнца. А может, он скажет, что в самом деле виноват?

— Но вы ведь отдали деньги акционерам и все неприятности позади? — спросил Арнольд Лемс. Ему самому пришлось несколько лет назад объявить себя банкротом; он нашел другую работу и сейчас очень медленно, с трудом расплачивался со своими кредиторами.

Все так же сидя на стуле, Гастингс наклонился вперед и сцепил руки перед собой.

— Я никогда не забуду того, что я там пережил. Но я отсидел свой срок и теперь хочу жить нормальной жизнью.

Он говорил серьезно, и Андреа почувствовала: она вслушивается в звуки его бархатного голоса так, словно от него зависит ее жизнь.

— Есть одна цитата, которая мне запомнилась с детства, — продолжал Гастингс. — «И был я брошен в темницу, и ты навестила меня там». Я давно ее забыл, но вспомнил, когда к нам в тюрьму приехала пастор Мейерс.

Слушатели согласно закивали головами. Андреа посмотрела на него, не поверив. Их взгляды встретились, и на миг им показалось, что они в комнате одни.