Книга Дети драконов - Елена Кочешкова

Я пытался поддеть его, но Лиан ответил без улыбки:

– Думаю, что да. Если ей пришлось пережить хоть половину того, что выпало на мою долю, нам найдется, о чем поговорить... Полагаю, у нее и правда маловато поводов для любезности, – взгляд его сделался отстраненным и прозрачным. В этот миг я очень хорошо вспомнил, каким застал своего наатха в его старом доме. Но тень прошлого уже скользнула прочь, оставив на лице Лиана лишь грусть. – Она ведь маленькая совсем... Я был хоть постарше, когда пришлось самому добывать себе кусок хлеба. И мне не приходилось заботиться о ком-то еще... Да, братец, думаю, эта малышка давно и прочно утратила веру в людей. Но я постараюсь достучаться до ее сердца. Я постараюсь...

Внезапно он резко ударил коня пятками и вырвался далеко вперед.

Я сделал то же самое, и, когда наши скакуны поравнялись друг с другом, рта больше не раскрывал. Долгое время после этого разговора ехали молча.

– Забрались к демону на рога... Не могли поближе к другим людям место выбрать? – Лиан прихлопнул на себе надоедливого комара, и внимательно всмотрелся в очертания крыш деревушки, которая открылась нашему взору, среди раздавшихся в стороны деревьев. Была она совсем небольшая и явно небогатая – многие дома давно требовали подновления. Я даже удивился: казалось бы, лес – вот он, вокруг, бери да строй себе на радость. Но, видать, здешним других хлопот хватало. А может они нраву такого были, не самого работящего.

Нужную хибару мы увидели почти сразу – старый покосившийся всеми стенами дом стоял чуть поодаль от остальных, возле него не ковырялись в земле куры, не лежали собаки, не играли малые дети. Он бы и вовсе показался заброшенным, если бы не тонкая струйка дыма, едва заметно ползущая к небу из темной почти до основания разбитой трубы, да маленькая аккуратная корзинка. Я увидел ее на кривом полусгнившем крыльце, когда мы подъехали ближе, не обращая внимания на лай собак, которые опасались подходить ближе, но брехали громко. Корзинка ярко выделяясь светлым пятном на фоне потемневших от старости досок.

– Вонючее пекло! – Лиан нахмурился так, что брови столкнулись у переносицы. – Эта лачуга не больно-то подходит для того, чтоб в ней жили дети...

– Она вообще ни для кого не подходит, – обронил я. – Идем, Ли. Постараемся их не напугать.

Спрыгнув с коня, я привязал поводья к невысокому дубу и зашагал к дому. Несколько местных мальчишек глазели на нас из-за чьей-то порожней телеги, но взрослые, похоже, все были заняты своими делами и не спешили узнать, что это двум чужакам понадобилось в их деревне. Лиан последовал моему примеру, и к покосившемуся крыльцу мы подошли вместе. Когда я уже занес руку, чтобы постучать, он тронул меня за плечо и, заглянув, в глаза, попросил:

– Позволь мне самому поговорить с ними, ладно?

Я кивнул.

На стук долго никто не отвечал. Мне уже показалось, что в доме пусто, когда я услышал тихий голос, похожий на вкрадчивое шипение рассерженной змейки.

– Что вам нужно здесь?

Голос доносился не из-за двери. Я осмотрелся, пытаясь понять, где притаилась девочка, которая так крепко не жалует незваных гостей.

Но Лиан увидел ее первой.

Он спрыгнул с крыльца и, запрокинув голову, помахал рукой маленькой хозяйке дома, которая недобро смотрела на нас из дыры под крышей. Наверное, раньше там, под стрехами, хранилось сено или еще какая утварь – по краям дыры остались заржавленные петли, державшие когда-то дверцу. Девчонка смотрела на нас злыми глазами, на дне которых я видел бескрайний омут страха. У нее были совсем коротко, как у мальчишки-подмастерья, остриженные волосы, торчащие уши и острые черты лица. Больше я ничего особо разглядеть не сумел – маленькая колдунья скрылась в тени.

– Здравствуй, – улыбнувшись сказал ей Лиан и вытянул вперед пустые ладони, показывая, что не имеет в них ни оружия, ни камня. – Мы слыхали, здесь живет ведунья, которая умеет заговаривать боль и раны... Надеялись найти в этом доме добрые руки.

Девчонка снова немного высунулась, сощурила глаза, пристально вглядываясь в наши лица. солнце высветило длинный уродливый шрам у нее на подбородке. Я видел как она колеблется, выбирая между страхом и... Нет, что было второе, мне никак не удавалось понять. Жажда доказать свою силу? Желание заработать? Или что-то еще?

– Нету здесь добрых рук! Не туда пришли! – бросила она в конце концов и пихнула голой пяткой комок птичьего помета, который упал прямо Лиану на голову. К счастью, помет был старый и сухой, он скатился себе наземь, а Лиан только хлопнул ресницами удивленно... и вдруг рассмеялся. И этот смех – звонкий, чистый, искренний – наполнил все пространство вокруг особым теплом. Девчонка странно дернулась, снова попав в луч света – я успел увидеть у нее на голове маленькую, размером с монетку проплешину, ощутив при этом болезненный укол жалости.

Боги, Айна была права! И дядя Пат тоже... Я клятый счастливчик, которому никогда не приходилось думать о том, как выжить и сохранить свой дар...

А маленькая колдунья уже канула в сумрак. Словно ее и не было.

– Спускайся к нам! – позвал Лиан. – Пожалуйста! Мы все равно не уйдем, пока не увидим тебя поближе!

Какое-то время ответом нам была глухая тишина, а потом вдруг распахнулась входная дверь, и хозяйка дома возникла на пороге – маленькая, взъерошенная, полная решимости пустить в ход длинный кухонный нож, зажатый в кулаке.

– Убирайтесь вон! – она походила на дикую кошку с яростно ощеренными зубами и злым блеском в глазах. Удивительно, как этой малышке удавалось противостоять тихой магии Лиана, который уже приложил все усилия, чтобы пространство вокруг наполнилось ощущением доверия и безопасности.

Мне не хотелось вмешиваться, раз уж я дал ему слово, но тянуть дальше смысла не было – девочка боялась так сильно, что даже теплые потоки Силы воспринимала как угрозу. Мне было жаль ее. И, честно говоря, совсем не хотелось рисковать.

Я медленно вдохнул и сосчитал до пяти, как учил дядя Пат, а потом посмотрел ей в глаза и открыл свое сердце.

3

Настоящие свои имена они скрывали. Девочку люди звали Ивой, а ее брат-близнец откликался на имя Вереск. Когда-то откликался. Теперь только улыбался в ответ на любые речи, беззвучно шевелил губами и снова уходил в свои невидимые миры.

В отличие от сестры, у Вереска были длинные, до плеч волосы, прихваченные на лбу тонкой веревочкой из трав – чтобы не падали на глаза, когда руки заняты работой. Волосы эти сияли белизной, как у меня самого, да только они не всегда такими были – мальчик родился солнечно-серебряным, как и его сестра. До девяти лет они с Ивой жили, не зная бед в большой деревне на берегу реки. А потом слухи про его умение делать обереги дошли до местного барона, который любого колдовства боялся пуще огня и демонов. Барон не стал мелочиться и отправил в деревню своего старшего сына с небольшим отрядом головорезов, считавшихся воинами и защитниками той местности. Головорезы без лишних предисловий подожгли дом, где жило «колдунское отродье», а мальчишку привязали к столбу у колодца, чтобы прилюдно казнить за темные связи с демонами. Баронский сын решил, что не след ему, будущему повелителю сих земель марать свой меч грязной кровью «колдуна» и отдал приказ закидать того камнями. В ответ на ропот местных, которые потянулись за вилами, его люди напомнили, что всегда смогут вернуться с подкреплением и довершить дело, подпалив не один дом, а всю деревню. Родители близнецов к тому моменту уже лежали заколотыми, а Ива ничего и знать не знала, собирая с младшими сестрами грибы в ближайшем лесу. Когда девочки прибежали в деревню, увидав над ней столб дыма, на месте сгоревшего дома уже остались только черный остов из бревен, а баронский сын и его головорезы давно покинули деревню. У колодца Ива нашла забитого до полусмерти брата и завывающую бабку. Волосы у Вереска стали белыми, как снег, а сердце стучало так тихо, что расслышать это смогла только она сама – люди барона да и сами деревенские порешили, будто мальчишка мертв.