Книга Принц Шеннийский - Игорь Павлов

– Желаете провести первичный осмотр товара? – пискнул тот. Глория поморщилась, достала кошель и ссыпала ему три золотых монетки.

Рабыня опустилась на колени, принимая позу покорности.

– В подарок к товару почтенный Богрус вручает вам тунику под ее размер и ошейник без гравировки. Как видите, рабыня уже заклеймена обычным рабским клеймом. У нас есть самонаборные клейма, если желаете заклеймить еще, это обойдется...

– Достал уже, – гаркнула Глория. – Пшли отсюда...

Я посмотрел на Машу, видно, что рада хозяйке–женщине. Посматривает на Глорию карими глазками полными надежд. Я отмахнулся, пусть делает, что хочет. На корабле ноги этой Маши не будет.

– Может заскочим на мужской рынок? Купишь себе парочку Гариков? – с сарказмом произнес я.

– Одного достаточно, – прыснула Глория.

– Чего?!

– Бруно подарил мне Гарика и тех двух сучек. Они тоже теперь мои.

– Это за какие такие заслуги?!

– Ну, ваше величество, я позволила этому хмырю ночью посетить мои покои... Ревнуете?

– Еще чего, – буркнул я. А ревность–то кольнула. Ну вальки...

В это время на помосте показывает гибкость очередной «лот». Да не просто показывает, а вытворяет такое... шпагат, ноги себе на плечи, прогибы всякие. Девочка не щадя себя, демонстрирует свои возможности.

– Дочь бродячих артистов! – продолжает расхваливать ведущий. – Отец продал ее за долги! Посмотрите на эти позы, что она вытворяет!

Девочке лет восемнадцать, мелкая, груди практически нет. Все ее достоинства демонстрируются в гибкости. Вообще, тут каждая рабыня рекламирует себя, как может. Логика проста. Если тебя купят за высокую цену, то и относится будут, как к дорогой игрушке. У рабынь между собой это распространенная тема для бахвальства, объективная оценка, шкала. На Билазре это норма и естественность – понравиться и продаться подороже, угождать и лучиться счастьем. Но я не понимаю почему та рыженькая девочка продолжает хныкать. Некоторые девушки смотрят на нее с брезгливостью, есть те, кто поглядывают с сочувствием.

Гимнастка ушла за золотой рин. Глория посмотрела на свою рабыню, стоящую рядом на коленях. Маша явно довольна, что ее рекорд в пять золотых не побит.

Дальше пошли попастые танцовщицы. Их раскупали пачками.

Выпустили очередную рабыню, эта темненькая. Казалось бы, сейчас выпятит грудь или выпучит задницу, запоет, сальто там замутит. А та просто нахмурилась и показала всем язык. Толпа ахнула от такой дерзости. Купец Богрус подскочил с длинной увесистой плетью и начал хлестать ее. Та упала, стала извиваться и визжать. И тут всем стало ясно, что в ней особенного. Этот визг стал заводить толпу. Но с такой напускной непокорностью долго не протянешь.

Еще около часа пришлось ждать выхода рыженькой. С нее сдернули плащ только лишь, когда та вышла на середину сцены. Вернее, девушку туда насильно затащили.

Обнаженная, она попыталась прикрыться руками, но стражник нещадно ударил ее по кистям, смахивая ручонки с упругой груди, как листики с дерева. Рыженькая не стала реветь, а просто оскалилась в его сторону. Это выглядело так привлекательно и волнующе.

Когда она предстала во всей красе, толпа замерла. Я видел взгляды некоторых стариканов–извращенцев. Аукционист не спешил объявлять первоначальную цену. Он ждал, томил покупателей. Опытный ведущий, нагнетал обстановку.

Теперь я смог рассмотреть ее вблизи под щедрым светом факелов и масленых ламп. Даже не просто рыжая, а с огненным отливом, волосы ей, похоже, завили, эффект потрясающий. Зеленые глаза заплаканные, стоит трясется, хотя на улице жара, хоть кожу сдирай. Фигурка очень даже хороша, кожа белая, специально от солнца закрывали, пока доставляли сюда. Тут такой товар – экзотика. Она в очереди стояла последней. Умный продавец, оставил эту красавицу напоследок. Пока ждали и высматривали ее, скупили весь товар.

– Гостья с Запада, самый молодой и нежный лот сегодняшнего вечера, – ласковым снисходительным тоном произносит аукционист. – Чистое, невинное дитя, шестнадцать лет отроду. Посмотрите на эту невероятную фигуру и личико. Вы видите волосы, господа? Это пожар в сердце любого ценителя красоты. Ее имя Илена, но купивший ее сможет назвать, как захочет. Ведь это всего лишь рабыня!

– Я Илена! – взвизгнула вдруг девушка. – Илена из Камбрии! Я крестьянка барона Нисона! Передайте моим родителям, что со мной все хорошо! Отцу Герману и матери Ивоне!! Пожалуйста! Ведь должен же быть хоть кто–то из вас из Камбрии...

– Твоя Камбрия за тысячи километров отсюда! – выпалил кто–то из покупателей. – Очнись рабыня, ты в Билазоре!

Часть толпы рассмеялась.

– Дерзкая рабыня! – пошли недовольные выкрики.

– А она пробовала плеть?!

В девочке подошел стражник с черной плетью в руках. Но только он замахнулся, как купец взревел:

– Нет! Это право получит купивший!

– Она необученная и дерзкая! – начали поклеп другие купцы.

– Она не знает плети! – подхватили еще. Девочка сжалась, в глазах ужас. Но Богрус не сдавался.

– В этом то и особенность этой строптивой девочки, – с интригой произнес тот. – Она особенная. Разве вы не находите? Стража.

К девочке вплотную подошел стражник и стал щупать. Та не далась, он залепил ей пощечину. Девушка упала, он вздернул ее за волосы. И тогда Илена с отчаянным визгом стала колотить мужчину, стараясь попасть по голове. Смелая и отчаянная.

Мнения толпы разделились. Для кого–то непокорность неприемлема, а для кто–то является вызовом. Для некоторых гурманов это способ самоутвердиться, когда они ломают отчаянную волю.

– Ваши предложения, – проговорил деловито аукционист, когда Илену утихомирили двое.

– Три удара плети и ее спесь испарится! – выкрикнул хриплый голос. – Нашел чем удивить Богрус! Да, девочка хороша, даже очень, но не стоит нашего терпения! Я даю золотой.

– Очень любезно с вашей стороны, уважаемый помощник главы города, – усмехнулся купец с ехидинкой в выражении лица. – Но мнений тысячи, как и людей. Прошу!

Посыпались предложения с невероятной скоростью. Уже к девяти золотым. А это целое состояние. Теперь многие отсеялись, и только три купца между собой бьются, перебивая цену друг друга.

– Десять! – выпалил зам главы города. Для всех это стало неожиданностью. Кажется, он уже не считает Илену обычной рабыней. Ту уже связали по рукам и держат на веревке. Девушка ревет, сидя и поджав колени.

– Десять золотых рин раз! Десять золотых рин два! – чеканит аукционист. Он рад, ему с каждого лота процент.

– Двадцать! – гаркнул я. На меня посмотрели все, кто был рядом.

– Двадцать от одноглазого господина в бежевом плаще! – продублировал ведущий.

– Я вырву твой язык! – взревела Глория. – Если еще раз назовешь принца одноглазым!