Книга Жатва - Владимир Василенко

Вот только как эта штука включается? Никакого намека на кнопки. Скорее всего, тоже мысленное управление.

Сосредоточился, представил себе светящийся клинок, вырывающийся из наруча…

Голубая вспышка резанула по глазам, уже привыкшим к темноте. Я прищурился, но руку продолжал держать неподвижно, сжав кулак и держа предплечье параллельно полу.

Когда прошлый владелец сражался вчера с тем жутким шипастым типом, со стороны это оружие выглядело, как что-то вроде газового резака. Но вблизи было заметно, что это именно клинок. Призрачный, светящийся, с вязью каких-то символов вдоль всей длины. И, если повернешь его ребром – превращающийся в тончайшую светящуюся полоску. Длина и форма… Да, варьируется, подчиняясь мысленным командам.

Я попробовал рубануть им по углу смотрового стола. Срезанный, будто лазером, кусок металлической столешницы, отвалившись, оглушительно загремел по плитке. Я невольно отпрянул назад, и клинок погас, втягиваясь в наруч.

Работает! Но опасная штука, конечно. У меня был кое-какой опыт обращения с холодным оружием в рамках занятий восточными единоборствами. Мечи, саи, бо, немного умел махать нунчаками. Но с подобным клинком нужно быть втройне осторожным. Неудачно махнешь – и скорее себе что-нибудь отрубишь, чем противнику. Но зато, правда, и острота просто убийственная. Даже странно, как он вчера того черного на салат не нашинковал. Видимо, доспехи у того все-таки тоже соответствующие.

Не удержался – провел кончиками пальцев по срезу на столе. Идеально ровный, будто даже отполированный. Но в начале реза – там, где клинок только соприкоснулся со столешницей – металл раскален докрасна и немного оплавлен. А металл-то толстый – миллиметров пять…

Ладно, пока хватит экспериментов. Пора уже выбираться наружу.

Я решил воспользоваться той же дверью, через которую попал сюда. Вторая, судя по всему, вела сразу на улицу, но соваться туда пока не хотелось.

На лестнице было тихо, но прежде чем покинуть свое убежище, я постоял с полминуты, прислушиваясь. Вроде ничего подозрительного. Стараясь ступать бесшумно, поднялся на первый этаж. За окнами уже было светло, так что после абсолютной темноты, царящей в морге, все вокруг казалось непривычно ярким, четким, цветным. Дополнительные визуальные эффекты от амальгамы почти исчезли, напоминая о себе только изредка появляющимися светящимися рамками вокруг некоторых предметов.

Держась вдоль стенки, я прошел по коридору, заглядывая в помещения с приоткрытыми дверями.

Всюду разруха. Вещи брошены, явно в спешке. Кое-где видны следы борьбы. В одной палате все стены так щедро забрызганы кровью, будто ее расплескивали из ведра. Большинство окон разбиты – в стеклопакетах либо трещины, либо целые дыры. На улице светло и тихо. И вроде бы не холодно. Обычный летний день, даже вон птаха какая-то чирикает.

Итак, оперблок где-то на третьем или четвертом этаже. Но палата моя – в соседнем крыле, во втором хирургическом отделении. Второй этаж. Где тут переход-то…

На глаза очень кстати попался план эвакуации, вывешенный рядом с выходом на лестницу. Сориентировавшись по нему, я выбрался в соседнее крыло. А вот дальше возникли проблемы.

Эта часть здания была сильно повреждена – здесь недавно бушевал пожар, а часть потолочных перекрытий обвалилась не то от взрыва, не то от какого-то удара. Выход на ближайшую лестницу оказался заблокирован, так что пришлось искать другую. В итоге я вылез через окно на улицу и пошел вдоль стены здания, прикидывая, где можно влезть в него снова.

На улице было тепло и тихо. Небольшой сквер, разбитый с этой стороны здания, шелестел листвой. Картину портили поломанные ветви деревьев, валяющиеся всюду осколки стекла из выбитых окон и стойкий запах гари и дыма. Похоже, выгорела довольно значительная часть здания, а кое-где и до сих пор тлело – из окон второго этажа были видны струйки дыма. Но палата моя, насколько я помню, находилась в дальнем конце отделения. Будем надеяться, что та часть здания пострадала меньше.

Буря давно утихла, но небо было какого-то странного красноватого оттенка, будто на закате, и сплошь затянуто перьевыми тучами, закручивающимися над головой, будто в огромном водовороте. Никогда такого не видел. Хотя, я за последние часы столько насмотрелся, что какие-то там облака уже не особо впечатляли.

Подходящее окно обнаружилось метров через двадцать – створка его была открыта настежь и хлопала на ветру, жалобно дребезжа остатками стекла. Я аккуратно, чтобы не порезаться, взобрался на жестяной подоконник и, оглядевшись, шагнул внутрь комнаты.

Палата. Причем забаррикадирована изнутри. Одна из коек придвинута к дверям, сверху положены две тумбочки – видно, для веса.

Спрыгнув на пол, я замер, прислушиваясь.

Шорох под одной из кроватей, и почти сразу же мое улучшенное зрение высветило сквозь нее красноватый силуэт – примерно как на тепловизоре.

Я вскинул было руку, готовясь активировать клинок, но передумал. Не похоже было, чтобы это кто-то опасный. Судя по прерывистому дыханию и всхлипываниям, просто кто-то из пациентов забился со страху под кровать.

– Эй! – шепотом позвал я. – Вылезай!

Всхлипывания переросли уже в настоящий плач и жалобное подвывание.

Я наклонился, заглядывая под кровать.

Пацан. Лет, наверное, десяти-двенадцати. Весь почему-то перепачканный в чем-то черном, лицо чумазое, как у трубочиста.

– Вылезай, все хорошо.

Он мелко затряс головой.

– Они придут! Они всех забрали!

– Кто они?

– Страшное черное чудище! С рогами.

– Ушли они. Пока тихо. Но надо выбираться отсюда.

Мальчишка снова затряс головой. Когда я потянулся к нему, он и вовсе вскрикнул в голос.

– Да тише ты! – зашипел я на него. – Слушай, парень, а ну-ка, подбери сопли! Я с тобой нянчиться не собираюсь, у меня дел и так по горло. Вылезай, говорю!

– Не-е-е-т!

Я зло сплюнул.

– Ну и сиди тут. А я ухожу.

Стараясь поменьше шуметь, я отодвинул от дверей кровать. Пацан вылез все-таки из своего убежища и зашептал, вытаращив глаза:

– Дяденька, не надо! Там монстр! Мы с Витькой специально закрылись.

– И где этот Витька твой?

– Он в окно вылез. За помощью.

– Давно?

– Не знаю. Может, час…

Я вздохнул и приоткрыл дверь в коридор. Выглянул.

То же, что и везде. Сплошной погром, какие-то свисающие с потолка провода, покореженная обрешетка. Но тихо. Направо – длинный коридор с дверями по обе стороны, небольшая рекреация с сестринским постом, дальше – сплошной завал. Обрушилась часть перекрытий. Мне – налево, там выход из отделения и лестничная клетка. Вроде чисто, только на стене вдалеке – какая-то странная черная масса. Тоже что-то обгоревшее?