Книга Проблемы в Городце. Спасти Московию - Юлия Чернявская

– Убить всех, – наконец, провыл он, к радости собравшихся зевак. Поскольку толпа состояла в основном из людей среднего возраста и молодежи, возглас встретили одобрительными улыбками. Между тем жрец продолжил свое завывание. – Кто сам себя содержать не может, за чужой счет живет, немощных, убогих, дряхлых, всех на алтарь принести во славу божию! Кто ленится, отказывается трудиться, или стремится за счет других жизнь свою облегчить, взойти на алтарь должен во славу божию….

– Ах ты ж ирод, – взвыла бабка Матрена, едва до нее дошло, какая участь уготована ей, главной любительнице сплетничать и совать свой нос туда, куда не просят, и явно не согласная с подобным раскладом, – ах ты нехристь, ничего святого нет. Да я к патриарху пойду с жалобой. Он тебе покажет, он тебя научит бабушку уважать!

Жрец испуганно озирался, в надежде на помощь от зрителей, но люди не спешили отнимать законную добычу у бабки. Еще неизвестно, кому потом больше достанется, самому виновнику бабкиного гнева или его спасителю. Помощь пришла, откуда не ждали. Под ногами задрожала земля, а на улицу, осторожно обогнув здание небольшой церквушки, повернул Горыныч.

– Бабушка, – пискнула левая голова, – а что ты такое делаешь?

– Ой, жрец, – обрадовалась левая.

Средняя пока молчала, заметив на другой стороны улицы Василису. Две другие внимательно разглядывали каждая свой объект. Жрец икнул, после чего свел глаза к переносице и плавно сполз по забору, уходя в спасительный обморок.

– А, шатаешься по улицам, вместо того, чтобы делом заниматься, – переключилась Матрена на новое действующее лицо. – Нет, чтобы иродов всяких огнем жечь, он гулять вздумал.

Вот только Горыныч уже знал, как поступить в данной ситуации. Средняя голова вытянулась, якобы рассматривая что-то в паре кварталов отсюда, после чего молвила:

– Ой, никак на Гончарной драка начинается.

– Драка, – встрепенулась главная сплетница Городца, после чего посеменила в сторону указанной улицы.

Остальные зрители допроса жреца тоже стали расходиться.

– Пять лет этот способ применяю, а все действует, – сообщила Василисе средняя голова. – А до того чего только не пробовали.

– И игнорировать пытались, – пожаловалась левая.

– И ругаться, – вздохнула правая.

– Так это ж наоборот, самое оно для таких людей, – заметила девушка. – Игнорируешь – старших не уважаешь, ругаешься – так она вообще душеньку отводит. Зато стоит внимание на что-то интересное переключить, и ты ей не нужен. Главное, чтобы это интересное подальше было. Пока добежит, все и закончилось.

– Вот-вот. Потому на Гончарную и послали, – закивали головы.

– А с этим что будем делать? – вспомнила девушка о жреце.

– Пусть лежит, – решила правая.

– Скоро тут тенечек будет, – прикинула средняя.

– Убивец, – пискнула левая.

Василиса предпочла оставить последнее замечание без внимания. И без того понятно, ничего хорошего от таких богов ждать не стоит. Нет, если бы нужна была всего одна жертва, все жители Городца дружно принесли бы ему бабку Матрену, как самое уникальное, что у них было. Но одной бабкой явно не отделаешься.

– А ты шла-то куда, – поинтересовался Горыныч, когда они подходили к очередному перекрестку.

– На рынок хотела сходить, послушать, чего еще нам завывать будут, – призналась девушка.

– Ты это, осторожнее будь. А то я встречал таких проповедников, как начнут говорить, так ты и выполнишь все, что требуют, – предупредил девушку Змей. – Мне ж потом Костя головы в косичку заплетет, да хвостом на бантик завяжет.

Последнее заявление было встречено фырканьем, призванным замаскировать смех. Не получилось. Вскоре они весело смеялись, представляя нарисованную Горынычем картину. Так и дошли до рынка. Там приятели распрощались, Вася отправилась покупки делать да жрецов слушать, а Змея ждали в монастыре Сретенском, готовили представление к юбилею патриарха.

– Покайтесь во грехах ваших, ибо грядет явление нового Бога! – очередной жрец устроился рядом с воротами, взывая к проходящим мимо слушателям. Судя по испачканному плащу, в него уже кинули несколькими яйцами и горстью квашеной капусты. Пусть спасибо скажет, что легко отделался. Его приятелям накануне повезло куда меньше. Если только их бог не снял проклятья начинающей ведьмы. – Покайтесь, принесите жертвы богатые, щедрые, кровавые, дабы избежать его гнева.

Девушка присмотрела лавочку рядом с небольшой лавкой, то ли прикрытой на обед, то ли ее хозяин решил себе выходной устроить. Устроившись там, Василиса вытащила из сумки бумагу, карандаши и принялась рисовать и слушать все, что вещал странный тип.

Довольно быстро изображение жреца появилось на бумаге, после чего художница дала волю фантазии и принялась делать фон. В языках огня мелькали обнаженные фигуры людей, извивались змеи, сплетаясь между собой.

– Вот ведь мерзость, – подумалось девушке, а рука продолжала вырисовывать мелкие штрихи. Надо было показать рисунок Яге. Та уже предупреждала ученицу, что сила колдовская не всегда будет ей ответы через карты или иное гаданье давать. Иногда и в рисунках будет ответ зашифрован. Пусть на этот раз вопроса никто не задавал, он все равно висел в воздухе – что за бог и чего от него ждать.

Убрав в папку один рисунок, девушка принялась за новую картину.

Когда и на третьем листе проступило нечто невообразимое в своей отвратительности, притом, что проповедник ничего не сказал, Василиса сложила все в сумку. Стоило, наверное, задать пару вопросов, чтобы во время большого совета знать больше. Опять же, вопросы эти вряд ли кто задаст, просто потому, что для Городца оно не важно, а вот маленькой бабе Яге это знание необходимо. Или подтверждение, что знание секретное. Общаться со жрецом не хотелось, но выбора не было.

– Прошу прощения, – пролепетала она, скромно остановившись на почтительном расстоянии от проповедника. – Я вас слушала, слушала, но возникло у меня несколько вопросов. Может, вы поможете мне и проясните их?

Жрец неведомого бога повернулся и принялся внимательно рассматривать девушку. Вроде ничего особенного – синий ситцевый сарафан, белая рубаха с вышивкой по вороту и рукавам. Стоит, суму в руках сжимает, смотрит доверчиво. Глазенки карие доверчивые, и помаргивает так, что от ресничек глаз не отвести. Ротик чуть приоткрыт, но не призывно, а как у детей от любопытства бывает. Сколько этой глупышке – лет восемнадцать самое большее. А то и шестнадцать. Не так давно заневестилась. А туда же, бога нового подавай. Вот такие потом активнее всего религию продвигают.

– И что же у тебя за вопросы возникли, – уже без всяких завываний поинтересовался мужчина. Поинтересовался, словно с ребенком говорит. Василиса мысленно посмеялась. Ну и пусть что хочет, то и думает. Хотя, голос приятным оказался, когда говорит нормально. Но не о том она думает, сейчас о деле надобно.