Книга Без права на отказ - Татьяна Минаева

— Тебе особое приглашение нужно, Абрамова? — строго прогремел Олег, и я против воли подняла на него взгляд.

Но ни намека на что-либо личное в нем не уловила. Я для него — работа. По крайней мере, пока мы не выйдем за дверь центра подготовки. Правильный подход, он прав. Не хочу, чтобы обо мне говорили, что я получаю высокие баллы потому, что сплю с тренером.

— Простите, Олег Евгеньевич, — виновато выговорила я, открывая борт. Стянула чехлы, положила их на скамейку и выехала на лед.

— Какая муха его сегодня укусила? — передо мной, стоящей на коленях посреди катка, остановилась Алька и удивленно округлила глаза.

Меня же едва не вывернуло наизнанку. Колбасило так, что я думала — если сейчас встану — тут же уйду с тренировки. Вот только при этом я понимала, что это будет последнее, что я сделаю в этой жизни. Потому что стоило мне только посмотреть в сторону дверцы борта, как я тут же натыкалась на тяжелый, не предвещающий ничего хорошего взгляд Коршунова.

Сегодня я была звездой тренировки. Олег Евгеньевич, кажется, решил отыграться на мне не только за эту ночь, но и за все будущие мои косяки, которые, я не сомневалась, обязательно случатся — я же минус! Сначала мы отрабатывали вращение со сменой положения, потом перешли к прыжкам. Я прыгала до тех пор, пока у меня не начали трястись колени. Последний раз так приложилась бедром о лед, что Олег подъехал ко мне и спросил, в порядке ли я. Я только зло зыркнула на него и, поджав губы, начала вставать. Грудь моя тяжело вздымалась, изо рта вырвался рваный выдох, голова закружилась, и я бы, наверное, рухнула на лед, если б не сильные руки моего тренера, подхватившего меня. В его взгляде, пойманном мной, промелькнуло нечто сродни пониманию, и я было уже обрадовалась, что он наконец отстанет от меня и даст спокойно помереть где-нибудь в раздевалке, или вот, прямо у бортика. Была бы моя воля, я бы легла прямо на покрытие у дверцы, сжалась бы калачиком и пусть бы попробовал кто через меня перешагнуть! Но нет. Будто опомнившись, он отпустил меня и отъехал в другую сторону. А для того, чтобы до меня окончательно дошло, что поблажек ждать не следует, напоследок Олег сказал все тем же сухим, призванным беспрекословно ему подчиняться тоном:

— Каскад, Абрамова.

— Нет, — застонав, я схватилась за голову.

Но Олег на меня больше не смотрел — переключился на других учеников. Опять этот долбанный лутц-ритбергер! И вот, по окончании тренировки, я, выжатая, как и без того подпорченный лимон, пыталась соскрести остатки себя самой с глади катка, тогда как все остальные уже покинули лед. Ну, кроме Альки. Которая задержалась. По всей видимости, чтобы понаблюдать за моим позором.

— Ермакова! — Я не успела ничего ответить Але, как её окрикнул Коршунов.

Она тут же встрепенулась и поехала к борту, а спустя минуту мы с Олегом… Евгеньевичем остались на катке совершенно одни. Я тяжело поднялась на ноги и было тоже собралась покинуть лед. Но даже и пары метров не проехала — дверца борта открылась, и на лед выкатил Олег. Стащив с плеч теплую куртку, он перекинул её через борт и остался в темно-серой, с черными вставками футболке. Настолько обтягивающей, что я будто бы снова видела его совершенно голым, как сегодня утром, когда он так же стоял ко мне спиной и надевал рубашку. Так. Яна, успокойся! Я мысленно досчитала до трех, тряхнула головой, прогоняя совершенно неуместные в этот момент мысли и громко сказала:

— Олег Евгеньевич, тренировка закончена.

Он развернулся и покатил ко мне. Скользил он мягко и вроде бы ничего такого не делал, но всегда выезжал на лед будто бы король. Я залюбовалась им. Он упер руки в бока и не сводил с меня взгляда. Брови его были чуть сдвинуты к переносице. На лбу пролегла складка, которую мне захотелось расправить пальцами. В подушечках даже закололо от этого желания. Я помню, как смотрела с бабушкой ту Олимпиаду, где он выиграл золото. Безоговорочно, так, что ни у кого не было сомнений. Он морально убивал соперников еще на разминках перед стартами. Делал то, что до него еще не делали. Уже тогда включил в произвольную программу три четверных прыжка, один из которых был в каскаде с тройным. Как он прыгал, мама дорогая! Высоко-высоко и приземлялся так грациозно, будто по кошачьи, бесшумно. Тогда я была маленькой, а он большим и очень далеким. Недосягаемой звездой. А теперь я могу прикоснуться к нему и, более того, могу его поцеловать.

— Тренировка закончена для всех.

Он подкатил практически вплотную и посмотрел на меня сверху вниз. Роста в нем было за метр восемьдесят, довольно высокий для одиночника, но мне с моими сто шестьдесят три он и вовсе казался огромным. Он заполнял собой все мое пространство, его взгляд подчинял меня себе. Олег Коршунов — мой тренер и мой первый мужчина. Любая на моем месте прыгала бы от радости, а я… Я испытывала смешанные чувства. Гордость и принципы, взращённые бабушкой, до конца еще во мне не сломались, и от того, что я теперь сплю с тренером ради достижения цели, мне было как-то поганенько.

— Для всех, кроме тебя. — Олег ухмыльнулся краешком рта, положил руки мне на талию, пальцем приподнял край майки и, дотронувшись до моей оголенной кожи, притянул к себе.



Глава 9

— Я устала и мне плохо, — честно призналась я, но выбраться из его рук даже не попыталась. Смысл строить из себя недотрогу?

Олег смотрел на меня сверху вниз, чуть склонив голову на бок.

— Зато вчера тебе было хорошо, — в голосе его слышались стальные нотки. Он убрал ладони, и я тут же одернула майку.

— Я не собираюсь просить прощения за то, что вчера было, — отрезала я.

— Почему?

— Потому… потому… — Я не знала, что ему ответить, чтобы не выглядеть полнейшей идиоткой. Однако вся сложившаяся ситуация была идиотской. — Потому что я ничего не помню!

— Значит, ничего не было? — кривая ухмылка коснулась его губ, и он отъехал от меня.

— Именно, — кивнула я, затем широко улыбнулась и сказала: — Вполне возможно, Вы мне наврали, Олег Евгеньевич.

— И в чем же?

— В том, что… — Я опять замолчала и шумно выдохнула.

Смысла ему врать мне не было. Я правда напилась и правда искала возможность избавиться от девственности назло Коршунову. Зажмурившись, я помотала головой, к горлу снова подступила тошнота. Господи. Яна, у тебя очень мало мозгов, а ты остатки то собрать в кучу не можешь. Те отрывки, что мне удалось воскресить в памяти, лишь подтверждали слова Олега. Руки на моем теле. Чужие руки, не руки Коршунова. Я невольно посмотрела на его ладони. Эти бы я точно запомнила. И то, что я звонила Олегу — тоже правда. В моем телефоне висел исходящий вызов, сделанный в три утра, и разговор продолжался две минуты. И как меня полоскало в его машине я тоже вспомнила. К сожалению, это — самое четкое мое воспоминание. Ну еще его глаза, пылающие гневом, когда он, остановив машину, пытался вытащить меня на улицу, а я упиралась в его грудь руками. А вот что было потом — не помню. А хотела бы.