Книга Честная игра - Кэтти Уильямс

— Да, но…

— Расскажешь, когда я приеду. Буду через сорок минут. Вероятно, мне лучше войти через заднюю дверь. Если она имеется.

— Через заднюю дверь? — Алекс быстро вспомнила последние несколько дней, когда Габриэль молчал, а ее жизнь оказалась перевернутой с ног на голову, пока она пыталась найти оправдание его исчезновению. Алекс казалось, что теперь ее судьбе суждено проходить бесконечный цикл взлетов и падений, снова и снова. Именно так. Он вернулся в ее жизнь, и вместо того, чтобы найти в себе силы защищаться от напористости Габриэля, она обнаружила, что не может ему сопротивляться. — Через заднюю дверь? — повторила она на тон выше. — Не нужно изображать из себя главного героя шпионского триллера, Габриэль! И да, у меня есть черный ход, и ты можешь им воспользоваться, но тебе все равно придется заходить с фасада дома, так как черный ход находится сбоку!

— Ты не в настроении потому, что я не звонил тебе последние несколько дней? — спросил он.

— Я в отличном настроении.

— Хорошо. Тогда до скорой встречи.

Алекс услышала короткие гудки, когда он повесил трубку. Несколько секунд она смотрела на телефон, прежде чем начать действовать. Постоянное разочарование, водоворот грустных предположений и нежелательные мысли о Габриэле сменились бешеным энтузиазмом, с которым Алекс поднялась по лестнице в комнату, переоделась в приличные джинсы и приталенную клетчатую рубашку с короткими рукавами, пригладила рукой волосы.

Ее щеки пылали, а глаза слишком ярко сияли. Она окончательно настроилась к бою к тому моменту, когда через сорок пять минут в дверь позвонили она отправилась открывать дверь.

— Уф. Не похоже, что за тобой была слежка. Может быть, тебе прокрасться тайком, на всякий случай?

— Очень остроумно, Алекс! Просто открой дверь впусти меня!

Его глаза потемнели, когда он увидел выцветшие джинсы Алекс и клетчатую рубашку с расстегнутым воротом, в котором виднелась полная грудь. Габриэль ничего не смог с собой поделать…

Последние несколько дней оказались для него ужасными.

Кристабель закатила жуткий скандал, но он не мог ее ни в чем обвинить. В конце концов, они не любили друг друга. Когда она крикнула ему в лицо, что в браке есть нечто, что важнее любви, Габриэль в ответ только крепко сжал губы. Кстати, разве не он первым выдвинул подобную теорию?

Он оставил квартиру своей теперь уже бывшей невесты, испытывая необычное ощущение, словно ему дали отсрочку на приведение в исполнение смертного приговора. Кристабель выросла в роскоши, была избалованна и не считала за людей тех, кто находился за пределами ее круга общения. Как получилось, что Габриэль не замечал прежде ее снобизма?

Удивительно, но его родители отнеслись к новости хорошо, хотя говорить наверняка об этом было трудно, так как Габриэль общался с ними по телефону. Он пообещал матери, что скоро к ним прилетит, чтобы все рассказать в подробностях.

«Твоя мать, вероятно, согласится с тобой, сынок, — тихо сказал его отец. — Хотя это должно остаться между нами. Она всегда относилась к Кристабель с предубеждением. Она симпатичная девушка, я в этом не сомневаюсь. И безусловно, ваш брак стал бы очень выгодным для слияния компаний, но я хочу, чтобы ты не чувствовал себя так, будто разочаровываешь нас…»

— Ты мог бы предупредить меня, чего ожидать. — Алекс стояла в стороне от него, скрестив руки на груди, тем самым обеспечивая себе некую столь необходимую ей защиту от сильного влияния Габриэля.

— Разве Люк спит? — спросил он.

— Конечно, он спит. У меня очень строгие правила в отношении распорядка дня.

Она сказала об этом только на тот случай, если он вбил себе в голову, что Алекс плохая мать.

— Перестань изображать из себя жертву. — Габриэль пронесся мимо нее, снимая пиджак и бросая его на перила. Он прошел прямо на кухню, открыл холодильник и налил себе бокал вина, в то время как Алекс проследовала за ним следом и с изумлением стала наблюдать за поведением Габриэля — тот словно находился у себя дома.

— Почему ты не звонил?

Он посмотрел на нее поверх края бокала и медленно изогнул губы в улыбке:

— Ты ведешь себя как сварливая жена. Почему ты спрашиваешь? Неужели скучала по мне?

— Как собака по палке!

Габриэль откинул голову назад и рассмеялся:

— Я забыл про твое своеобразное чувство юмора.

Алекс наблюдала за ним, закипая от обиды:

— Я рада, что ты находишь ситуацию такой забавной, Габриэль.

— Давай договоримся кое о чем прямо здесь и сейчас! — Он поставил бокал на барную стойку из сосны, прислонился к кухонному столу и мрачно посмотрел на нее. — Это самая невеселая из ситуаций, в которых я когда-либо оказывался. И если ты думаешь, что можешь тут стоять, дымиться от злости и вести себя так, будто заслуживаешь сочувствия, то я советую тебе подумать еще раз. Я единственный, чья жизнь пошла кувырком, причем в одночасье! Сейчас я вынужден принимать очень важные решения, которые повлияют на жизнь всех нас, а не только на мою! А ты ведешь себя как девчонка, которая не собирается мне помогать! Я понятно говорю?

Алекс упрямо уставилась себе под ноги, признавая, что его слова правдивы, но все еще обижаясь его тон.

— Я никогда не просила тебя изменить свою жизнь ради меня, — произнесла она едва слышно.

Подняв глаза, она обнаружила, что он оттолкнулся от кухонного стола, подошел и встал рядом, нависая над ней. Она пожалела, что на ногах у нее не туфли на высоких каблуках, а носки. По крайней мере, будь она в туфлях на высоких каблуках, их глаза находились бы примерно на одном уровне.

— Я не меняю свою жизнь ради тебя, — проворчал Габриэль. — Я меняю ее ради моего сына.

«А ты сама ничего для меня не значишь. Именно это он подразумевает», — подумала Алекс. Габриэль намерен поступить правильно только ради своего сына, и ей придется с этим смириться, нравится ей это или нет.

Она сделала глубокий вдох:

— Может быть, нам поговорить в гостиной? Я… я еще не ужинала. Еда готова, можно поделить ее на двоих.

Итак, Алекс предлагает ему перемирие.

— Я думал, ты ненавидишь готовить.

Алекс работала в одном из отелей и практиковалась в испанском языке, когда призналась, что от готовки ей становится дурно. При воспоминании об этом Габриэлю захотелось улыбнуться.

— Я научилась… Предпочитаю кормить Люка, домашней пищей, — неохотно призналась она. — Я могу приготовить что-нибудь простое, об изысканных блюдах не может быть и речи.

Значит, он еще не пробовал суфле…

Алекс прошла мимо него в направлении гостиной, которая находилась в передней части дома. Она знала, что его вежливые издевки — способ улучшить неприятную ситуацию и ей придется либо смириться с этим ради Люка, либо превратить их жизнь в постоянное поле битвы.