Книга Изобретательная сваха - Кэтти Уильямс

Как заставить девочку поверить, что она всегда сможет опереться на старшего друга? И вот этот заговорщицкий смех возле спальни внушал надежду, что Эмили поймет и поверит.

Ребекка спустилась с лестницы и направилась к кухне, единственному известному ей помещению в доме. Там лицом к лицу встретилась с суровой миссис Данн. Кухню наполняли такие чудесные запахи, что Ребекка, втянув в себя воздух, невольно воскликнула:

— Как вкусно пахнет!

Миссис Данн, женщина пожилая и сдержанная, в ответ слегка улыбнулась.

— Вы, должно быть, учительница? — вежливо спросила она.

— Ребекка.

— Вам нужен мистер Найт? Вернитесь к лестнице в конце коридора, вторая комната справа.

— Спасибо, — поблагодарила Ребекка, подумав, что многословием мисс Данн уж точно не отличается. На вид ей можно было дать шестьдесят, даже семьдесят лет. Интересно, это бывшая прислуга родителей Ника? Если он был достаточно сентиментален, чтобы оставить дом, который был явно велик для одного человека, то мог оставить в доме и старую служанку, хотя сам проводит восемь месяцев в году за границей, а остальные четыре — питается в ресторанах.

— Вы можете сказать хозяину, что обед будет подан ровно через тридцать пять минут, мисс Ребекка.

Ребекка улыбнулась и кивнула:

— Не беспокойтесь, мы подождем, — сказала она, чувствуя симпатию к пожилой женщине, и, в который раз, подумала, что люди, которые говорят слишком много, редко произносят что-либо дельное.

Ребекка медленно направилась обратно, миновала комнату для завтраков, просторный холл, и по коридору подошла ко второй комнате справа. Только очутившись перед неплотно закрытой дверью, она почувствовала себя неуверенно. Ей послышались голоса, звонкий женский смех, и ее желудок непроизвольно сжался.

У Ребекки была компания друзей, которых она знала со школьных лет. С ними ей было легко и свободно. А в этом чужом доме она вдруг почувствовала себя очень одинокой.

Она не привыкла иметь дело со снобами, и этот женский смех, который заполнял гостиную, внушал ей неловкость. Глубоко вздохнув, Ребекка постучала.

— Да.

Ребекка открыла дверь и вошла. Николас с Фионой сидели на софе с бокалами в руках. Ребекка вдруг остро ощутила свое одиночество.

Она вежливо улыбнулась, но продолжала стоять около двери, пока Николас не произнес сухо:

— Вы так и будете стоять там до конца вечера или храбро кинетесь в логово дракона? — Эти слова вызвали взрыв веселого смеха со стороны его дамы, а Ребекке стало еще больше не по себе.

— Фиона, это Ребекка Райен.

Фиона протянула изящную маленькую ручку, и Ребекка покорно пожала ее. Такие руки, подумала Ребекка, созданы для того, чтобы надевать на них длинные перчатки цвета слоновой кости или держать в тонких пальцах сигарету в инкрустированном драгоценными камнями мундштуке. Это была рука, принадлежавшая элегантной женщине. Может быть, не такой молодой, как ей хотелось бы, но не старше тридцати. Светлые коротко подстриженные волосы, нежная фарфоровая кожа. Длинная шелковая юбка и топик под цвет подчеркивали бледность женщины и усиливали ощущение хрупкости. Эта женщина, бесспорно, должна была притягивать мужчин.

— Что вы будете пить? — спросил Николас, поднимаясь с софы и подходя к бару.

— Я бы хотела… — Ребекка судорожно размышляла, пытаясь придумать что-нибудь, кроме белого вина, не уверенная, что бар, хоть и красивый, снабжен встроенным холодильником, — э…

— О, дорогой, разве она не восхитительна? — Фиона прищурила голубые глаза, этими несколькими словами подчеркивая их с Николасом принадлежность к одному кругу людей, которые одинаково проводят время и вообще представляют другую породу. — Ну конечно, вы учительница-труженица.

— Мне, действительно, не пришло бы в голову пить перед тем, как явиться в класс, — ответила Ребекка серьезно и холодно. Николас посмотрел на нее искоса, искренне забавляясь реакцией своей подруги.

— Бедняжка! Теперь я знаю, почему никогда не смогла бы преподавать. Хорошо, что есть такие самоотверженные души.

Ребекка почувствовала, что ее захлестывает ненависть. И такой тип женщин привлекает Николаса Найта? Игривые блондинки с остро отточенными коготками.

Она прошла в комнату и села на стул.

— Дорогой! Налей этой прелести водки с апельсиновым соком. Вам понравится, — обратилась она к Ребекке, очевидно предполагая, что водка с соком — неизвестный и утонченный напиток для женщины, никогда в жизни не бравшей в рот алкоголь.

— Я выпью джин с тоником.

Фиона резко нахмурилась, но сразу снова заулыбалась. Ее голубые глаза тщательно изучали Ребекку.

— Ник все рассказал мне о бедняжке Эмили, начала она тихим доверительным тоном. Я могу…

— Не здесь, Фиона, — раздраженно прервал ее Николас, передавая Ребекке бокал и оставаясь возле ее стула. — Сейчас не время и не место для разговора о моей дочери.

— Но, дорогой! Это наша общая забота! — Фиона повернулась к Ребекке, словно не сомневаясь в ее поддержке, однако Ребекка сделала вид, что не замечает этого.

— Общая забота о чем? — голос Эмили, появившейся в дверях заставил Фиону снова заулыбаться, она раскрыла свои объятия, готовясь принять в них будущую падчерицу.

— Несчастная, несчастная милочка. Иди сюда!

Эмили зло взглянула на нее, проскользнула к свободному стулу и плюхнулась на него. Не удивительно, что Николасу потребовалось мое общество на этот вечер, подумала Ребекка. Между ним, Фионой и Эмили буквально искры проскакивали.

— Как ты? — спросила Фиона уже без улыбки, превосходно изображая беспокойство и озабоченность.

— Хорошо. Где же ужин? Я собираюсь еще посмотреть кое-что по телевизору.

— Это не так уж важно, — процедил сквозь зубы Николас. — Как-нибудь потерпишь нашу компанию сегодня вечером.

— О, Ник! Не будь таким жесткосердечным! — закатила глаза Фиона. Эмили же бросила в ее сторону свирепый взгляд. — Пусть милочка делает, что хочет.

— Нет. Я запрещаю.

Николас украдкой посмотрел на Ребекку, и она молчаливо поддержала его.

Вечер прошел неудачно. Несмотря на прекрасные кушанья, невозможно было не обращать внимания на напряженность, которая, казалось, пропитывала самый воздух между ними. Николас безуспешно пытался поддерживать спокойную беседу, но раздражение Эмили и слащавая пошлость Фионы лишали его аппетита. В этой атмосфере едва сдерживаемой враждебности Фиона то и дело приставала к Эмили с фальшивыми уверениями в сочувствии. Наконец, когда молчаливая миссис Данн убрала со стола, Фиона, которая к тому времени уже выпила несколько бокалов белого вина, отбросила дипломатию в сторону:

— Ты решила отмалчиваться, но ты представляешь, чем это закончится для тебя?