Книга Черные вороны - Игорь Соболев

Народы ветра были «ветряными» в прямом и переносном смыслах слова. Никаких устоявшихся институтов власти, никакого порядка престолонаследия, властителем мог стать абсолютно любой: от бывшего раба до человека, причисляющего себя к знати, стоило лишь оповестить о созыве Вроно, вызвать на поединок неугодного правителя и одолеть его в схватке. Победитель получал всеобщее одобрение и признание своих полномочий.

Авторитет, удачливость и справедливость являлись важнейшими качествами для потенциального соискателя. Для камгаров и гизитов исполнение обещания или клятвы являлось делом чести, предательство, двоедушие или мздоимство считались преступлениями, которые карались смертью. Захвативший власть мог быть суров и жесток, но трусость, обман или несправедливость при дележе добычи после очередного похода могли стоить ему власти, а то и жизни. Учитывая, что экономика была построена на постоянном третировании соседних территорий (хотя, конечно камгары и гизиты являлись непревзойденными мастерами по разведению лошадей, очередь за которыми выстраивалась со всего Мильгарда), а каждый мужчина считался воином, потенциальный правитель должен был обладать задатками харизматичного лидера, способным увлечь за собой. Несмотря на заметные различия, политические традиции народов огня, льда и ветра были во многом схожи, правитель выступал в качестве политического и военного лидера, отвечающего за внутреннюю и внешнюю безопасность, его личный авторитет, подчас, играл решающую роль.

Политические традиции народов воды отличались от обычаев, сложившихся на континенте. Близость моря, доступность торговых путей, свободных от государственных границ с их бесконечными таможенными препонами и препятствиями, служили стимулом к активным действиям. Природная предприимчивость, способность к освоению новых языков и тяга к открытиям сформировали особую культуру. Западное, Коралловое, Марионское и Валтийские моря были испещрены торговыми маршрутами, по которым сновали бесчисленные саргосские, фарсалийские и пэйранские суда. «Торговый интерес» стал превалирующим в этих странах. Любое решение рассматривалось, сквозь призму извлечения прибили. Правитель являлся фигурой почитаемой, олицетворяющей династию, он осуществлял представительские функции и следил за соблюдением традиций, участвовал в религиозных церемониях, но, в сущности, не обладал всей полнотой власти. Наибольшее влияние в стране имели купеческие гильдии, аккумулирующие в своих руках огромные богатства и военные, прибравшие управление флотом. Первые всеми способами стремились увеличить объемы торговли, заботясь лишь о расширении торговой сети, вторые были более сдержаны, фокусируясь, прежде всего, на вопросах безопасности. Периодически между ними возникали разногласия, поэтому монарх должен был выступать в качестве третейского судьи, остававшегося как бы над схваткой. От умения лавировать и сохранять баланс интересов зависели спокойствие и порядок в стране. Сбалансированность гарантировали планомерное развитие, крен в пользу одной из сторон порождал смуту и хаос. Наиболее ярко подобная система была выражена в Фарсалии: военные (входящие в состав Флотоводцев ближних морей) и представители купеческих гильдий (Флотоводцы дальних морей) являлись вечными оппонентами, отстаивающими свои интересы перед правителем.

В Пэйранском государстве власть монарха была более авторитарной, но даже там пресловутый «торговый интерес» оставался важным фактором. Богатая купеческая прослойка продвигала свои интересы через Морской Арсенал и его главного представителя — Главного Лорда Арсенала. Влияние олигархических верхушек в этих странах было достаточно велико. Фарсалия и Пэйра являлись наиболее влиятельными морскими державами, не пасующими перед сильнейшими континентальными империями.

Арсиния, Зартиния и Керсия являлись ярко выраженными сословно — представительскими монархиями, а власть там могла передаваться и по женской линии. Многолетние традиции сформировали форму правления, в которой могли принимать участие представители основных слоев общества. Рост благосостояния городов, обострение социальных и классовых противоречий, внешняя угроза, послужили толчком для создания особого совещательного органа, способного нивелировать внутренние разногласия. Расширенные заседания имперских советов, с привлечением городских верхов, а также представителей основных сословий: аристократии и купцов трансформировались в особый орган, действующий на постоянной основе.

Каждое сословие заседало отдельно от других и имело по одному голосу (независимо от числа представителей). Основной функцией их было вотирование налогов, решение внутренних либо международных вопросов. Значение этого института заметно возросло в период вторжения народов огня, когда власти особенно нуждались в средствах. Имперским эдиктом статус высшего сословно — представительского учреждения был закреплен на постоянной основе, став неотъемлемой частью политической системы стран, причисляющих себя к наследникам культуры народов равнин.

Различие культурных традиций, образа жизни и сложившихся систем управления служили источниками противоречий между народами, расселившимися в Мильгарде. Народы ветра настороженно относились к жителям прибрежных регионов, считая тех двоедушными и корыстными, готовыми ради извлечения прибыли на любую подлость. Народы воды делали не менее жалкие эпитеты в адрес народов ветра, характеризуя тех как чересчур прямолинейных, грубых и кровожадных. Акерумцы презрительно отзывались о своих ближайших соседях: арсинийцах и зартинийцах. Народы огня считали все равнинные народы недостаточно твердыми и мужественными (главной претензией акерумцев было то, что власть в Арсинии и Зартинии могла передаваться, в том числе и по женской линии, а полномочия императора были в известной степени ограничены). В свою очередь, народы равнин всех своих соседей называли грубыми и дикими, незнакомыми с достижениями высокой мильгардской цивилизации. Народы льда же казались для представителей всех Мильгардских культур чересчур холодными, замкнутыми и нелюдимыми, с которыми нелегко установить контакты.

Помимо ментальных различий свою роль играли и религиозные пристрастия, о которых стоит рассказать поподробнее.

Глава 7

В мифологии каждого народа имелся свой пантеон Богов, выступавших в качестве небесных покровителей, помощников в овладении навыками земледелия либо военного ремесла, дарующих живительную влагу или солнечное тепло, утешителей либо строгих карающих судей. Религия формировала свод моральных норм и типов поведения, обрядов и культовых действий, позволяя людям объяснять те или иные природные явления, смену времен года, бег солнца по небосводу и другие события с которыми они сталкивались в повседневной жизни, которым было трудно найти рациональное умозаключение. Кроме того, вера позволяла ощущать свою идентичность и принадлежность к одному этносу, проживавшему на определенной территории. Предания о деятельности и жизни богов уходили в далекое прошлое, еще к Эпохи Тумана, передаваясь из уст в уста, служа источником знаний, веры и подражания.

Самыми одержимыми идолопоклонниками во всем Мильгарде несомненно являлись пещерные кланы, обжившие неприветливые земли по ту сторону Холодных Пик, а самым воинствующим культом была вера в кровожадного Бога Сека. Его высеченные из камня истуканы представляли из себя высокого, бородатого с бычьей головой мужчину, держащего в своих налитых мускулами руках, короткий кривой клинок. Сек требовал человеческой крови. Произнося старинные заклинания мрачные жрецы, служители Сека, перерезали своими серповидными ножами вначале сухожилия, а затем и горло, несчастным жертвам, моля своего идола явиться среди живых. Согласно древнему пророчеству, однажды бог должен воплотиться в образе реального человека и тогда пещерные кланы заполонят весь Мильгард, создав могучую империю. Каменные алтари Людей Сека (так они сами себя называли) всегда были обагрены кровью, а с пещерными кланами опасались связываться даже бесстрашные гарлондцы. Если первым был упомянут культ жителей Холодных Пик, то следует рассказать о двух других могущественных народах, первоначальной родиной которых были те суровые края.