Книга Не нужно слов - Дениза Алистер

Кэтрин засмеялась.

– Потому что у них красивые ноги.

– Не так-то много красивых ног. У тебя – другое дело. Ты можешь надеть и сверхмини. Ну а этот господин, который пытается следовать новой тенденции в моде! Ведь это просто волосатый сундук в атласе. Посмотри-ка на него!

Кэтрин проследила за его взглядом.

– Майкл, ты уж очень строг, не у всех такой тонкий вкус, как у тебя.

– Конечно нет, – согласился Майкл, откладывая сигарету. – Да, я заметил, здесь Марианну с ее последним завоевателем, странное какое-то у него лицо.

– Это обувной магнат, – невнятно сказала Кэтрин, блуждая взглядом по комнате, и в этот момент заметила Фредерика.

Он тоже увидел ее. Их глаза встретились.

* * *

Когда Кэтрин впервые оказалась на подобном приеме, она была совершенно ошеломлена. Там находились люди, которых она знала только по голосу, слушая радио, или в лицо как героев телеэкрана. Она пошла на прием одна и совершила ошибку. Кэтрин еще не научилась тогда отделываться от нежелательных собеседников. Но и сейчас еще не обходилось без неприятных ситуаций.

Какой-то актер после того, как Майкл отошел, в буквальном смысле слова притиснул ее к стене. У Кэтрин хватило опыта обратить все в светскую беседу, но отделаться от него она не могла. Фредерик, должно быть, заметил отчаяние в ее глазах и начал пробираться к ней через толпу. С великолепным апломбом он оттеснил актера, а затем обнял ее за плечи.

– Ты потеряла меня? – спросил он и поцеловал ее в щеку, прежде чем она успела ответить. – На террасе несколько человек хотели бы встретиться с тобой. Извините нас, – сказал он актеру и быстро провел ее через толпу.

Они оказались на террасе. Серебряные отблески лунного света играли на воде небольшого пруда.

Ей удалось обрести спокойствие, когда они оказались одни в полумраке.

– Благодарю тебя, – сказала Кэтрин.

– Как я заметил, ты растерялась. Хочешь, пойдем выпьем кофе.

– Да, – согласилась она. Фредерик внезапно поцеловал ее, не дав опомниться.

– Хорошо, тогда пойдем. – Он подставил ей локоть. Кэтрин взяла его под руку.

– Кэт! Кэт!

Это звал ее Томас Мартин, который почти бегом устремился к ней.

– Да, в чем дело? – Кэтрин воззрилась на него.

– Ты что так торопишься? Не ходите вы туда, где полно смешных людей. Привет, Фредди, приятно увидеть вас снова. – Взяв с подноса бокал шампанского, он протянул его девушке. – Выпьем!

– О, с меня достаточно, – сказала она. – Мы с Фредом идем работать над партитурой.

– Прямо сейчас?! Старый трюк. Ты просто хочешь убежать отсюда, – сказал усмехнувшись Мартин. Кэтрин строго посмотрела на него.

– Мы ведь профессионалы. – Она отдавала себе отчет, что каждый из них знает, кому это было сказано.

– И друзья? – спросил Мартин и провел пальцем по ее щеке.

Кэтрин кивнула.

– Конечно, друзья!

– Может быть, я из того сорта людей, которые созданы для дружбы. Ты уверена, что тебе необходимо ехать в Сандерленд?

Кэтрин молча улыбнулась.

– Существуют ли на свете вещи, которые не известны тебе?

– Надеюсь, что нет. Я действительно в курсе многих дел.

– Кэт, ты не встречалась еще с Линдой Хармен? – спросил Фредерик. – Вот она идет сюда.

Да, это была она, Линда Хармен – известная актриса, стройная тоненькая женщина с густой гривой темно-каштановых волос и зелеными глазами. Бледная, почти прозрачная кожа, тонкая, поистине лебединая шея, легкая походка, словно она не касалась земли. В ней было что-то неземное. Все в один голос твердили, что Линда все еще необыкновенно хороша в свои тридцать лет, и теперь Кэтрин убедилась в этом. Актриса не нуждалась в косметических средствах омоложения, чтобы поддерживать свою красоту. Она дважды выходила замуж. Первый развод принес скандальную огласку, в прессе появились отвратительные сплетни. Второй раз она вышла замуж семь лет назад и родила двух детей. Теперь мало писали о частной жизни Линды Хармен. Очевидно, она научилась ограждать свою личную жизнь от публики и ретивых репортеров.

– Фред, я надеюсь, что в музыку к фильму вы вложите всю душу? – сказала Линда, подходя к ним.

– Да, конечно, – Кэтрин ответила за Фреда, – он считает мою лирику слишком сентиментальной, а я часто его обвиняю в сухости, но теперь этого, я уверена, конечно не будет.

– Прекрасно! – засмеялась Линда. – Стэнли дал мне слово, что в финале у меня будет блестящий номер.

Кэтрин удивленно подняла брови. Она была не вполне в этом уверена.

– Мы сообщим вам о наших успехах.

– По почте или по телефону? – лукаво улыбнулась Линда, посмотрев на Кэтрин. – Ведь вы утомитесь после гастролей и сразу не сможете писать.

– Мой творческий темперамент не иссяк, – отшутилась Кэтрин, ощутив на себе цепкий взгляд Линды. – Я хочу как можно лучше сделать эту работу.

Кэтрин посмотрела вслед уходящей актрисе.

– И эта женщина тоже знает, чего хочет, – пробормотала она.

– Она желает получить «Оскара», – усмехнулся Фредерик.

– Но, как ты помнишь, ее трижды выдвигали на «Оскара» и трижды обходили. Она решила, что снова такого не произойдет.

– А ты отказалась бы отхватить такую премию?

– Вот забавно, я и забыла, что мы тоже можем. Звучит заманчиво. Но лучше бы получить «Оскара» за вещи, написанные раньше.

– Как прошла репетиция?

– Хорошо. Очень хорошо. Оркестр слаженный. Ты скоро уедешь?

– Да. Ты возвратишься одна с приема? Кэтрин смутилась, поняв, что он имел в виду.

– Сюда ехала одна. Я опоздала, совершенно вдруг забыла о приеме, но Марианна оставила мне записку. Она не представила тебе Жана?

– Нет, здесь мы не встретились с ней.

Кэтрин тут же принялась искать глазами Марианну, но Фредерик взял ее за подбородок и повернул к себе.

– Позволь мне отвезти тебя домой?

– У меня своя машина, Фред.

– Это не ответ.

Ею овладела нерешительность, ей так трудно было бороться с ним.

– Но это не лучшая идея.

– Почему нет? – Ей послышалась насмешка в его тоне, пока он не улыбнулся и не поцеловал ее. Что значил его вопрос – поддразнивание, извинение или вызов? – Впрочем, может, ты права. Я увижу тебя через несколько недель. – Он дружески потрепал ее по плечу, повернулся и ушел.

8

Театр был темным и тихим. Только эхо шагов Кэтрин говорило о великолепной акустике. Правда, тишина временами нарушалась рабочими, электриками – тем множеством людей за сценой, которые все вместе составляют неотъемлемую часть театра. Голоса людей смешивались со стуком по дереву и металлу. Они гулко раздавались в пустоте, как и шаги Кэтрин. Рабочий шум всегда нравился ей и радовал ее. Но она любила и тишину пустого театра, по которому обожала бродить задолго до репетиций, задолго до того, как открывались главные двери и появлялись представители прессы с их постоянными назойливыми вопросами.