Книга Притяжение - Бриттани Ш. Черри

Ничего себе!

Слов было мало, но выражали они так много.

— Это так и есть? — спросила я. У меня мурашки побежали по спине, а волоски на руках встали дыбом.

Он кивнул.

— Так и есть.

— Грэм-Сухарь? — тихо сказала я, поворачиваясь к нему лицом и слегка наклоняясь.

— Да, Люсиль? — ответил он, поворачиваясь ко мне.

— Каждое написанное тобой слово становится новой любимой историей для меня.

Он приоткрыл рот, чтобы снова что-то сказать, но звук распахнувшейся двери разрушил нашу зрительную связь. Я повернулась и увидела за спиной Грэма охранника, который выкрикнул:

— Я нашел его! У этой двери замки срабатывают автоматически. Думаю, она за ним захлопнулась, вот он тут и остался.

— О, Господи! Не прошло и года! — произнес женский голос. В ту секунду, когда его обладательница появилась в поле нашего зрения, я удивленно прищурила глаза.

— Джейн.

— Лира?

Мы с Грэмом заговорили одновременно, глядя на мою старшую сестру, с которой мы не виделись уже не один год — на мою беременную старшую сестру, которая при виде меня вытаращила глаза.

— Что за Джейн? — спросила я.

— Что за Лира? — спросил в свою очередь Грэм.

Во взгляде ее отразились смешанные чувства, и она прижала ладони к груди.

— Что ты здесь делаешь, Люси? — спросила Лира дрожащим голосом.

— Я доставляла цветы для траурной церемонии.

— Ты делал заказ в «Садах Моне»? — спросила Лира у Грэма.

Я была несколько удивлена тем, что она знала название нашего магазина.

— Я делал заказы в нескольких магазинах. Какое это имеет значение? Подождите, а откуда вы знаете друг друга? — спросил Грэм, сбитый с толку.

— Ну, — начала я, и по телу прошла волна дрожи при виде живота Лиры и при виде ее глаз — таких же, как у мамы. Глаза моей сестры наполнились слезами, словно ее поймали на самой чудовищной лжи, и я приоткрыла губы, чтобы озвучить чудовищную правду: — Она моя сестра.

Глава 3

Грэм

— Твоя сестра? — спросил я, эхом повторяя слова Люси и тупо глядя на жену, которая вообще ничего не говорила. — С каких это пор у тебя появилась сестра?

— С каких это пор ты замужем и беременна? — спросила Люси.

— Это долгая история, — тихо сказала она, положила руку на живот и поморщилась. — Грэм, пора ехать. У меня ноги отекли, и я совершенно без сил.

Глаза Джейн — глаза Лиры — метнулись к Люси, которая все еще смущенно смотрела на нее. У них были одинакового цвета глаза, но на этом сходство и заканчивалось. Взгляд одних шоколадных глаз был, как всегда, ледяной, взгляд других — мягкий, полный тепла.

Я не мог отвести глаз от Люси. В голове крутилась мысль: как могло получиться, что такое существо, как Люси, оказалось одной крови с таким человеком, как моя жена. Если у Джейн и есть полная противоположность, то это Люси.

— Грэм! — резко произнесла Джейн, вынуждая меня отвести взгляд от девушки с теплыми глазами. Я повернулся к ней и выгнул бровь. Она скрестила на животе руки и демонстративно засопела. — Сегодня был тяжелый день. Пора ехать. — Джейн развернулась и уже собралась уйти, когда Люси, до сих пор не сводящая глаз со своей сестры, заговорила:

— Такую значительную часть своей жизни ты скрывала от собственной семьи? Ты действительно нас так ненавидишь? — спросила Люси дрожащим голосом.

На мгновение Джейн напряглась всем телом, выпрямилась, но не обернулась.

— Ты не моя семья.

С этими словами она ушла.

Несколько секунд я стоял столбом — кажется, ноги мои просто отказывались двигаться. Что же касается Люси… Прямо на моих глазах ее сердце разбилось — я увидел это. Полностью, без лишних предисловий, ее мир полетел в тартарары. Море эмоций затопило эти нежные глаза, и по щекам ее заструились слезы, которые Люси даже не пыталась сдерживать. Она дала волю чувствам и не сопротивлялась ни текущим слезам, ни дрожи в теле. Я практически видел, как вся тяжесть мира опустилась на эти хрупкие плечи, пригибая Люси к земле. Она согнулась всем телом, отчего стала казаться маленькой и беззащитной. Ни раньше, ни потом я не видел никого, кто настолько открыто выражал свои эмоции…

Стоп.

Мои мысли унеслись в прошлое — к воспоминаниям, которые я похоронил глубоко в себе. Я отвел от нее взгляд, опустил рукава и попытался заглушить в себе отголосок боли, которую чувствовала Люси. Двигаясь по направлению к двери — охранник до сих пор держал ее открытой — я обернулся на сломленную горем женщину и откашлялся.

— Люсиль, — окликнул я ее, поправляя галстук. — Маленький совет.

— Что? — Она стояла, обхватив себя руками, а когда взглянула на меня, то от улыбки на ее лице не осталось и следа. На смену ей пришел тяжелый хмурый взгляд.

— Не давай волю чувствам, — выдохнул я. — Не позволяй другим так управлять твоими эмоциями. Отключи их.

— Отключить чувства?

Я кивнул.

— Я не могу, — возразила она, не переставая плакать. Люси прижала ладонь к груди и покачала головой. — Так уж я устроена. Девушка, чувствительная ко всему.

Уверен, так и есть. Она — девушка, которая чувствовала все. Я — мужчина, который не чувствовал ничего.

— Тогда мир сделает все возможное, чтобы уничтожить тебя, — сказал я ей. — Чем больше чувств ты даришь, тем больше у тебя будут отнимать. Поверь мне. Возьми себя в руки.

— Но… она моя сестра, и…

— Она тебе не сестра.

— Что?

Я потер ладонью шею, а потом засунул руки в карманы.

— Она с легкостью сказала, что не считает тебя своей семьей. Значит, ей наплевать на тебя.

— Нет. — Она покачала головой, сжимая в руке кулон в виде сердца. — Нет, ты не понимаешь. Наши взаимоотношения с сестрой…

— Их нет. Если ты любишь кого-то, то неужели ни разу не произнесешь его имя? Я никогда не слышал о тебе.

Люси молчала, а ее эмоции немного поутихли, и она вытерла слезы. Закрыв глаза, она вздохнула и тихо заговорила, обращаясь сама к себе:

— Надо мной воздух, подо мной земля, во мне огонь, вокруг меня вода, их дух — это я… — Она продолжала повторять эти слова, а я изумленно всматривался в ее лицо, потрясенный тем, какой она оказалась на самом деле. Такая разная: взбалмошная, переменчивая, пылкая, абсолютно не сдерживающая своих эмоций. Люси как будто полностью осознавала свои недостатки, но не обращала на них внимания. И каким-то образом эти недостатки делали ее натуру цельной.

— Тебя это не утомляет? — спросил я. — Такие сильные эмоции?